— Именно так. Но что это было… я не могу сказать. Представьте себе… — Лекарь покачал головой, едва сдерживая слезы. — Нет, нет, я должен молчать, — выдохнул он. — Есть вещи, которые я не могу открыть никому. Скажу лишь, что это было нечто невыразимо прекрасное… и в то же время ужасное! Я нашел его, и оно принадлежит мне, мне одному! — Голос Чавена стал хриплым, взгляд полыхал решимостью, словно он собирался дать отпор всякому, кто посягнет на его достояние. — Вам не понять.
— Но зачем понадобилось это магическое зеркало твоему бывшему помощнику Окросу или его нынешнему хозяину Хендону Толли? — спросил Чет, поскольку длинный рассказ лекаря не развеял таинственную мглу, а даже сгустил ее.
— Понятия не имею, — отрезал Чавен. — Более того, я даже не знаю, что именно мне удалось увидеть с помощью зеркала. Но я… пробудил это. Оно обладает невероятным могуществом. Каждый раз, прикасаясь к нему, я испытывал ощущения… недоступные смертному. — Лекарь судорожно всхлипнул. — Я не сумел уберечь свое открытие! Мерзавец Окрос отнял его у меня! И никогда, никогда больше…
Чавен, не в силах более сдерживаться, разрыдался. Чет в растерянности смотрел на него, не понимая, как вести себя в столь нелепой ситуации. Опал выручила мужа: она подошла к гостю и принялась ласково поглаживать его по плечу, словно это был маленький ребенок, а не мужчина, вдвое превосходящий ее размерами.
— Успокойтесь, прошу вас, — приговаривала она. — Не надо так убиваться. Все будет хорошо, вот увидите.
— Нет, нет, уже ничего не исправить, — всхлипывал Чавен. — Если только… если только…
Новый приступ рыданий заставил его замолчать. Чет, смущенный столь откровенным проявлением слабости, не знал, куда спрятать глаза.
— Может, выпьете еще чаю? — предложила Опал, когда лекарь немного успокоился.
— Нет, нет, благодарю вас. — Чавен попытался улыбнуться, но дрожащие губы не слушались. — От моей печали нет лекарства. Даже ваш превосходный чай тут не поможет. О, как мне стыдно, как стыдно…
— При чем тут стыд? — нахмурилась Опал. — Ваш друг обманул ваше доверие и украл у вас ценную вещь. Стыдно должно быть ему, а вам не в чем себя упрекнуть.
— О, как вы ошибаетесь! — простонал лекарь. — Увы, у меня есть причины для стыда. Я слишком увлекся своим открытием, это моя вина. Оно оплело меня подобно плющу, обвивающему ветви дуба. Нет, я не имею права сравнивать себя с благородным дубом, излюбленным деревом повелителя Небес Перина. — Неожиданно Чавен разразился отрывистым смехом. — Впрочем, это неважно, — бросил он, отсмеявшись. — Важно другое: это зеркало стало моей тайной возлюбленной, оно и то, что скрывалось за его тусклой поверхностью. Когда я приближался к нему, меня охватывал восторг, смешанный со стыдом, и это чувство жгло меня огнем. Я никому ни о чем не рассказывал, я хранил свою тайну, как зеницу ока. И все же я не уберег ее. Зеркало исчезло.
— Может, это к лучшему, — вставил Чет. — Похоже, из-за зеркала ты начал сходить с ума. Теперь, когда ты его потерял, недуг пройдет сам собой.
— Ты ничего не понял! — Чавен резко повернулся к фандерлингу, глаза его сверкали на мертвенно-бледном лице. — Положим, я смирюсь с утратой. Но дело не только во мне. Или ты думаешь, Хендон Толли и негодяй Окрос похитили зеркало лишь потому, что оно попалось им под руку? Им известно, что оно обладает огромной силой, и они хотят использовать его силу в своих низких целях. Только боги знают, каковы эти цели. И только боги могут помочь нам. — Чавен сложил на груди забинтованные руки, склонил голову и тихо зашептал молитву: — О Купилас, всевидящий и всемогущий, огради меня своей бронзовой дланью, спаси меня от последствий моей собственной неосмотрительности. О милостивые боги Тригона, придите к нам на помощь…
Слова молитвы слились в неясное бормотание.
— Доктор… Чавен, — подала голос Опал, когда лекарь вновь поднял голову. — Скажите, может, вам стоит попробовать… использовать другое зеркало?
Чет в недоумении уставился на жену, не понимая, к чему она клонит. Чавен устремил на Опал пустой, ничего не выражающий взгляд.
— Простите, госпожа. Что вы имеете в виду?
— Я подумала, вдруг вы сумеете помочь нашему Кремню? Вернете ему рассудок.
— Опал, ты, похоже, сама потеряла рассудок! — Чет встал, с трудом распрямляя затекшие конечности. — Ты не видишь, что наш гость валится с ног от усталости? И с чего ты взяла, что какое-то зеркало может поправить парню мозги?
— Спору нет, я так устал, что толку от меня мало, — произнес Чавен. — Но я слишком долго злоупотреблял вашим гостеприимством и должен хоть чем-то заплатить за него. Как говорится, попытка не пытка. Но у нас нет зеркала.
— Есть, — возразила Опал и протянула лекарю маленькое зеркальце, которое прятала в ладони. Давным-давно она получила его в подарок от сестры Чета и сейчас, вручая гостю свое сокровище, буквально лучилась от гордости. — Его можно использовать, чтобы помочь нашему мальчику?
Лекарь взглянул на зеркало и вернул его владелице.
— Тот, кто обладает нужными знаниями, способен использовать любое зеркало, госпожа. Утром я посмотрю, каковы его возможности. — В глазах его вспыхнули странные искорки, и он добавил: — Не исключено, что с помощью этого зеркала я сумею не только вернуть рассудок мальчику, но и узнать замыслы Окроса. — Чавен провел рукой по лицу. — Но сейчас я слишком устал…
— Ложитесь скорее, — кивнула Опал. — Вы должны как следует выспаться. Завтра вы попробуете применить ваше искусство. — Она хихикнула, и это встревожило Чета ничуть не меньше, чем рыдания лекаря. — Уверена, ваша попытка увенчается успехом.
Лекарь, не слушая ее, направился к своему тюфяку в углу гостиной. Растянувшись на нем лицом вниз, он мгновенно провалился в сон. Растерянному и сбитому с толку Чету оставалось лишь последовать за супругой в спальню.
* * *
Сестра Утта зажгла последнюю свечу и принялась шептать молитву. В этот миг она и заметила девочку.
Большую часть своей жизни сестра Утта провела за ритуалами, посвященными богине Мудрости Зории. Знакомые слова сами собой слетали с ее уст, а девочка терпеливо ожидала Утту в алькове.
«Ты не отдала своей девственности ни одному из мужчин, и я тоже буду хранить целомудрие», — шептала сестра Утта слова молитвы отрешения.
«Любопытно, давно здесь эта девочка?» — спрашивала она себя.
«Ты ни разу не осквернила свой язык ложью, и я тоже буду всегда говорить правду, — шевелились губы жрицы. — Обнаженная, ты проделала долгий путь в темноте, дабы вернуться в дом своего отца. Подобно тебе, я без страха пройду свой жизненный путь, буду без устали прославлять и воспевать тебя».
