— Ты должен объяснить, что происходит, — произнес он непререкаемым тоном. — Ты знаешь, мы твои друзья, нам можно доверять.
— Да, я не сомневаюсь в вас, — кивнул Чавен, сделал еще глоток чая и уставился в пол. — Ради моего спасения вы подвергаете себя опасности. О, как я виноват перед вами, как виноват! Поистине, я приношу одни несчастья!
Чет почувствовал, что теряет остатки терпения. Он готов был выйти из комнаты, не желая больше слушать стенаний и сетований, но Чавен умоляющим жестом вскинул вверх забинтованную руку.
— Прошу, друг, не сердись на меня, — прошептал он. — Я попытаюсь все объяснить. Когда вы все узнаете, я изрядно упаду в ваших глазах. Возможно, вы даже прогоните меня из дома. Что ж, я получу по заслугам…
Чет опустился на стул, переглянувшись с женой. Та молча наполнила опустевшую чашку лекаря.
— Говори же, мы превратились в слух, — сказал Чет.
Несмотря на томительное любопытство, он надеялся, что история лекаря не окажется слишком длинной. Чету отчаянно хотелось спать, его глаза закрывались.
— У меня дома есть… была… одна вещь, — неуверенным голосом начал рассказ Чавен. — Зеркало. Ты слышал, как брат Окрос упоминал о каптромантии. Этим неуклюжим словом называют магическое искусство, неотъемлемой частью которого являются зеркала. Это искусство скрывает множество тайн, оно пришло к нам из тьмы веков, и далеко не всякий способен овладеть им.
— Вы говорите о магических отражениях? — уточнила Опал, подливая чаю себе. — О предсказании судьбы при помощи зеркала?
— Каптромантия это не только предсказание судьбы, — откликнулся Чавен. — Возможности ее поистине безграничны. Есть одна книга, помогающая постичь это искусство. Вы вряд ли слышали, но в определенных кругах о ней ходит много разговоров — Книга Ксимандра, так она называется. Те, кому довелось видеть ее собственными глазами, утверждают, будто это лишь часть грандиозного труда — Книги великих печалей. Книгу эту в древние времена написал волшебный народ, именуемый племенем кваров. Что до Ксимандра, то он был мантиссом и в эпоху иеросольской империи служил жрецом Купиласа Целителя. По слухам, книгу ему передал бездомный бродяга, умерший в храме.
Чет нетерпеливо вздохнул. Все эти разглагольствования о древних книгах, увлекавшие Чавена, нагоняли на фандерлинга скуку.
— Ты нашел эту книгу? — поторопил он рассказчика. — И с ее помощью научился гадать по зеркалам?
— Я никогда не видел ее, — покачал головой Чавен. — Много лет прошло с тех пор, как человеческие глаза видели ее в последний раз. Но моему учителю Каспару Дайлосу в юности довелось прочесть эту книгу или один из списков с нее. Многие знания, переданные мне учителем, он почерпнул из Книги Ксимандра. Там говорится, что боги наделили людей тремя дарами — огнем, шоума и зеркалами…
— А что такое «шоума»? — перебил Чет.
— Напиток. Его называют божественным нектаром. Он дарует дивные видения, но иногда приносит безумие и даже смерть. На протяжении веков шоума использовался при свершении священных церемоний в храмах и дворцах Эона. Его пили лишь те, кто хотел стать ближе к богам. Сведущие люди говорят, что шоума способен опьянить богов, как вино опьяняет смертных. Воздействие этого напитка так велико, что ныне никто не решается его отведать. Во время церемоний жрецы добавляют в священное вино лишь малую толику шоума. Некоторые утверждают, что это уже не тот напиток, что приближал смертных к богам, и секрет приготовления шоума безвозвратно утрачен. В прежние времена многие молодые жрецы, испив шоума во время обряда посвящения, впадали в экстаз и умирали… — Чавен внезапно замолчал. — Простите, я слишком увлекся, — виновато сказал он. — Я всю жизнь изучал подобные вещи и часто забываю о том, что другим они не так интересны.
— Вы собирались рассказать о зеркалах, — напомнила Опал. — О магическом искусстве, в котором используют эти предметы.
— Да, да, конечно. Мысли у меня разбегаются, но о зеркалах я никогда не забуду. Их осколки застряли у меня в сердце. Так вот, третий дар богов, согласно Книге Ксимандра, это зеркала. Точнее, магия зеркал. Каптромантия. Не буду утомлять вас подробностями. Многое тут напоминает сказки, чудесные истории, помогающие неофиту запоминать сложные ритуалы. По крайней мере, я так считаю. Скажу лишь, что искусство каптромантии основано на убеждении, что после соответствующей подготовки зеркала начинают отражать не только видимую реальность. Они становятся окнами, сквозь которые мы можем увидеть иные миры. Или даже дверями, через которые мы можем в эти миры проникнуть.
Чет в замешательстве покачал головой.
— Ничего не понимаю, — заявил он. — Что за иные миры такие? И зачем туда проникать?
— В древние времена люди думали, что боги живут рядом с ними, на земле, — вновь заговорил Чавен. — Вершина горы Ксандос считалась цитаделью Перина. Керниос, согласно старинным верованиям, жил в пещерах на юге. Хотя другие мудрецы полагали, что он обосновался гораздо ближе к нам.
Лекарь устремил на Чета многозначительный взгляд.
«На что он намекает? — с замиранием сердца подумал фандерлинг. — Неужели ему что-то известно о святилище тайн?»
Чет перевел взгляд на Опал, но жена неотрывно смотрела на лекаря, ожидая продолжения рассказа. Сосредоточенное выражение ее лица встревожило Чета. Судя по всему, в голове у Опал бродили опасные мысли. Чет не понимал, почему мистические изыскания Чавена произвели столь сильное впечатление на Опал, обычно чуждую заумным бредням. На ее здравый смысл и практическую сметку он привык полагаться.
— Не так давно нашлись храбрецы, сумевшие поднялись на скрытую тучами вершину Ксандоса, — раздался голос Чавена. — Многие сочли это восхождение святотатством, но открытие неоспоримо — никаких следов цитадели Перина на горе нет. Но где же тогда обитают боги? Пытаясь найти ответ на этот вопрос, люди породили множество идей и теорий. Мудрец Филсас из Иеросоля утверждал, что они живут в своем особом мире, который связан с миром смертных и в то же время отделен от него.
— По-моему, это полная чушь, — заявил Чет. — Какой особый мир? Где он? И как он может быть связан с нашим миром и одновременно отделен от него? Полная бессмыслица.
— Прошу тебя, не перебивай, старый невежда! — вскинулась Опал. — Ты так ничего и не поймешь, если не дашь себе труда слушать.
Чавен Макарос смущенно потупился — он не хотел становиться причиной разлада между супругами. Лекарь провел в доме Чета и Опал несколько дней, но так и не привык к их обычной манере общения — постоянным перепалкам. Особой невоздержанностью на язык отличалась Опал, скрывавшая за насмешками и показной грубостью глубокую и нежную привязанность к мужу. Впрочем, ввести в заблуждение ей удавалось только посторонних: Чет прекрасно знал, какие чувства питает к нему жена.
