Когда они послушно опустили стаканы, Имоджен пробормотала:
– Что-то новенькое по части фобий.
– Суеверия – совсем из другой оперы, дорогая. – Кирали пролистала меню. – Давайте поедим в семейном стиле. Я закажу, ладно?
Когда официанты убрали острые закуски (рисовые котлеты с баррамунди[75] и маринованным красным луком), Кирали неожиданно произнесла:
– Меня заинтересовала Анна.
Дарси не сразу осознала, что подошло время долгожданной критики ее романа, и слегка запнулась, спросив:
– Мама Лиззи?
Кирали кивнула.
– Мне нравится, что она не рассказала Лиззи об убитой подруге детства, что у нее есть свой скелет в шкафу, в прямом смысле.
– Не в прямом же, – простонала Имоджен. – Минди не скелет, а привидение.
– Она действительно находилась в шкафу, и, конечно же, у призраков есть скелеты, иначе бы они вихляли. – Кирали снова повернулась к Дарси. – Да и Минди очень стойкая, что ни говори. Мне нравится, что Лиззи не просто понимает, что в мире есть призраки, а обнаруживает, что у нее самой есть собственные призраки, или скорее у ее матери, что интересней. Молодец.
– Спасибо, – произнесла Дарси, расслабившись от того, что Кирали начала с похвалы. – На самом деле отсюда-то и пошла вся идея.
– Как это?
– Из-за моей мамы. Когда она была маленькой, ее лучшую подругу убили, но она мне об этом никогда не рассказывала. – Дарси мысленно вернулась к лихорадочным раздумьям прошлогоднего октября, которые теперь казались такими далекими. – Я выяснила чисто случайно, когда гуглила фамилию маминой семьи. То дело в Гуджарате было громким.
Кирали поболтала бокалом с вином, внимательно его разглядывая.
– А твоя мама объяснила, почему она никогда не рассказывала о своей подруге?
– Я никогда не заговаривала о ней с мамой. Слишком это было странно. Однако меня продолжала занимать Раджани, так звали девочку. Помнит ли ее мама? Ведь если бы ее призрак преследовал маму, он мог бы преследовать меня или Нишу. Так я начала задаваться вопросом, на что был бы похож мир с призраками. А потом оставшаяся часть романа разложилась по полочкам. – Дарси умолкла, осознав, что никогда раньше не говорила об этом вслух. Она всегда боялась повредить то семя, из которого все вышло.
Она бросила взгляд на Имоджен.
– Прости, что никогда тебе об этом не рассказывала. Я так и не сказала никому, кроме Ниши.
Имоджен улыбнулась.
– Как я говорила, часть идей должна оставаться внутри.
– Что же подумала твоя мать, после того как прочитала твою книгу? – спросила Кирали.
– Мои родители еще не читали роман, – Дарси уставилась на свои руки, аккуратно, будто у маленькой девочки, сложенные на столе. – Я сказала, что им придется подождать, пока его по-настоящему опубликуют, с обложкой и со всем остальным.
– Возможно, это и к лучшему, – заметила Кирали. – Вдруг тебе нужно пожить с призраком, пока ты не закончишь с тем миром.
Дарси подняла на нее глаза.
– Пожить с призраком?
– Именно то, что подруга детства твоей матери была тайной, сохранило ее призраку жизнь. Поговорив с матерью, ты отправишь нечто между вами на покой. Так что не заводи с ней этот разговор. Поживи с призраком, пока не закончишь писать о Минди.
Кирали произнесла слова с такой серьезностью, что по спине Дарси пробежал холодок.
Это было странно, ведь даже в детстве Дарси не верила в привидения или чудовищ. Ее отец-инженер всегда очень четко давал понять разницу между реальностью и выдумками. Если что и нравилось Дарси в призраках, вампирах и оборотнях, так это их традиции и правила: холодные места, святая вода и серебряные пули. Верить в то, что они могут существовать на самом деле, было просто глупо.
– Я думаю о Раджани не так. Я даже не суеверна и всю жизнь чокаюсь водой!
Кирали улыбнулась.
– Речь не о суевериях. Я говорю о персонажах, о том, как они слегка умирают, когда ты добираешься до последней страницы. Сделать так, чтобы твоя мама не узнала о Минди, пока ты не закончишь писать. Насколько я помню, ты продала две книги?
Дарси кивнула. Она еще не начала «Безымянный Патель» и не представляла, когда тот будет окончен. В контракте говорилось, что у нее есть год для сдачи первого черновика. Предложенный промежуток времени казался очень маленьким и очень большим одновременно. Контракт не обязывал ее написать третью книгу, но многие серии фэнтези подобно призракам бесконечно грохотали своими цепями, никогда не увядая.
– Ничто не помешает маме прочесть роман после публикации. Книгу будут читать все ее друзья.
– Мой папа до сих пор не прочитал «Пиромантку», – сказала Имоджен. – Романы – не его конек.
Дарси кивнула. Ее собственный отец предпочитал справочники по старым летательным аппаратам, зато романы определенно были любимым лакомством Анники Патель. Она запоем читала труды лауреатов литературных премий, макулатурные бестселлеры, отдельные подростковые серии, которыми восторгались Ниша и Дарси, не считая того, что раз в два года проглатывала полное собрание сочинений Джейн Остин. Вытянуть у нее обещание избегать знакомства с романом Дарси до его публикации было почти так же сложно, как приехать в Нью-Йорк.
– Будет странно, когда она прочитает, – проговорила Дарси, – но еще удивительнее, если этого не случится.
– Вот в чем суть публикации! – заявила Кирали. – Она одновременно и ужасающая, и необходимая. Пока с тобой остается Раджани.
Услышав, как Кирали произносит имя убитой девушки, Дарси снова ощутила холод. Она никогда не произносила его раньше. Раджани всегда была скорее идеей, чем личностью, но сейчас над столом нависало ее присутствие, как будто она только что удалилась.
Впрочем, внезапно появились три официанта с основными блюдами в руках. Они спасли ситуацию, мигом уничтожив чары буквально и развеяв их по ветру.
Кирали продолжила анализировать вступительные главы книги, обратив внимание на те же проблемы, что и Нэн Эллиот. Дарси – не без помощи Имоджен – объяснила, какие изменения делает, и Кирали, похоже, успокоилась.
Впрочем, чуть позже она заметила:
– Сколько лет твоему агенту Рейесу? Оказывается, агентам ФБР должно быть двадцать три.
– Правда? – вырвалось у Дарси.
– У тебя, что, Гугл не работает? – с недовольством воскликнула Кирали. – На их сайте есть перечень требований для приема на работу. Возможно, ты также захочешь четче провести линию между стариком в лоскутной куртке и убийцей Минди, поскольку тот урод весьма стар, а старикашка – однозначно зол.
