— И все же я не верю, — упрямо заявил великан. — Когда-нибудь хранитель книги может не устоять перед искушением. Людям свойственно меняться.
— Драконам тоже, — негромко заметил Рикки.
Внизу повисла напряженная пауза. Я не мог сейчас видеть разговаривающих, но готов был поклясться, что они схлестнулись в молчаливой битве взглядов.
— Почему Роммий отдал тебе книгу? — наконец прервал затянувшуюся паузу храмовник. — Ты угрожал ему?
— Нет. — Борг хмыкнул. — Об упокоенных не принято говорить плохо, но этот старикашка был на редкость гнусным типом. Удивительно, что ему повезло некогда убить дармана. Верно, тот лишь недавно был отмечен татуировкой и не успел получить всю причитающуюся ему силу. Но не в этом суть. За все прошедшие с того момента годы Роммий так не сумел смириться с драконьими чарами. Слишком чужие и чуждые они были для него. Да о чем говорить, если даже Шени почуял запах татуировки лишь за неделю до гибели Роммия. Пожалуй, впервые он превратился в дармана именно тогда, когда встретился с нашим приятелем в нижнем городе. И то, это случилось лишь потому, что он страшно испугался за свою жизнь. Роммий был готов отдать все, лишь бы избавиться от этого, как он считал, проклятия. Поэтому и выпросил книгу у своей давней приятельницы, надеясь обнаружить в ней спасительный рецепт.
— Но не нашел его, — понятливо закончил за него Рикки. — Это все понятно, но как он вышел на тебя?
— Дарманы — это драконы, которые еще не приняли своей сути, — мудрено выразился Борг. — Наверное, их можно назвать нашими младшими братьями. Дарманов тянет к нам. А мы узнаем их по первому же взгляду. Так и Роммий узнал во мне дракона, хоть сам до конца не принял свой дар. Мы столкнулись в одном из кабаков Лутиона, где Роммий в очередной раз набирался самогоном, пытаясь забыть о проклятой татуировке на своем теле. Разговорились. Я дал понять Роммию, что знаю о его проблеме. Даже подарил чешуйку со своего хвоста, доказывая, что на самом деле являюсь драконом. Выпивка развязала язык Роммию, поэтому он быстро признался мне во всем. Рассказал и о книге, и о надежде стать обычным человеком. И я… Я пообещал помочь ему, если он даст мне книгу. Не навсегда, всего лишь на несколько недель. Сказал, что она поможет мне в поисках противоядия. Мол, храмовники не о всех вещах пишут прямо. Возможно, рецепт зашифрован на одной из страниц. Роммий, конечно, не сразу мне поверил, но потом согласился, пригрозив, что, если я обману его, он выследит меня и набросит ошейник, после чего сдаст храму бога-сына. Лишь небо знает, как он его раздобыл. Наверное, остался со времен охоты на того дармана, от которого в итоге и перешла к нему татуировка. И мы уговорились, что как только я обнаружу что-нибудь интересное — то вновь приду в этот кабак. Естественно, Роммий не знал, где меня искать, а я сделал вид, что не знаю, какую маску он носит в повседневной жизни. Поэтому выбрали определенные дни недели для встречи. Понятное дело, больше встречаться с Роммием я не собирался. Если честно, его угрозы меня мало впечатлили.
— Но ты все-таки пришел в кабак, — холодно отметил Рикки. — Почему?
— Потому что знал, что встречу там тебя. — Борг негромко рассмеялся. — Рано или поздно ты бы все равно меня выследил. К чему откладывать неизбежное?
— Действительно.
В гостиной опять повисло молчание. Я уже совсем собрался спуститься, даже поставил ногу на первую ступеньку, но следующий вопрос Рикки заставил меня замереть на месте.
— Что ты думаешь про Шени? — спросил он. — Ты же дракон, а он, как-никак, дарман. Сам же говорил, что вы чувствуете друг друга. Какой он человек?
— Странный, — лаконично ответил Борг. Подумал немного и добавил: — Пожалуй, самый странный из всех наемных убийц, с которыми мне доводилось сталкиваться. С собственным кодексом чести и понятиями о справедливости. И вместе с тем один из самых успешных в нашей гильдии. Которому к тому же феноменально везет. И потом, я думаю, даже ты не в курсе всех его способностей и талантов. К примеру, ты знаешь, каким образом ему удалось в одиночку взять штурмом «Последний приют странника» и убить одного из заклинателей?
— Нет, не знаю, — медленно проговорил Рикки.
— Вот и я не знаю, — печально проговорил Борг. — Хотя был бы не прочь расспросить Шени по этому поводу. Слава богам, мне тогда не довелось защищать постоялый двор. Но те, кто там был, рассказывали настоящие сказки. Что Шени был повсюду и в то же время — нигде. Что он скользил над землей, растворялся под ударами и возрождался вновь. Как такое возможно?
— А мы сейчас у него спросим, — с самодовольной интонацией проговорил Рикки. — Эй, Шени! Давай, спускайся. Хватит уже подслушивать.
Я зло ругнулся. Проклятый храмовник! Никак от него не спрятаться. Все наперед знает.
Ноги отказывались нести меня в гостиную. Я знал, что там меня ждет очередной настоящий допрос. И не имел никакого желания вспоминать деяния былых дней. Слишком… Слишком дорого мне обошлась победа в том бою.
— Ну? — Рикки с самой доброжелательной улыбкой взирал на меня из кресла. — Расскажи про штурм постоялого двора. Один против всей гильдии. Это невероятно!
Я смотрел в светлые прозрачные глаза храмовника и понимал, что все равно не смогу ничего скрыть. Он видит меня насквозь. А я при всем желании не в силах заблокировать свои мысли. Да и не хочу, наверное. Пусть это станет не только моим кошмаром.
— Я заключил сделку, — сухо произнес я. — Есть у нас в гильдии один связной, Таркаш, который принадлежит сумеречному народу. Слышал небось о таких созданиях. Которые умеют растворяться во тьме и возрождаться из нее. Жонглируют тенями, черпают из них силу. И платят своей душой за это могущество.
— Сделку? — Рикки удивленно вздернул брови. — Да ты настоящий любитель сделок, как я погляжу. И какими же были ее условия?
— На один день я стал одним из них. — Я передернул плечами, словно вновь ощутив, как таю под неярким светом магического шара, собираясь расплескаться лужами мрака на полу. — Получил возможность балансировать на грани света и тьмы. А взамен после моей смерти Таркаш получит мою тень.
— Не понял, — честно признался Рикки. — А в чем подвох и выгода для него? Зачем упокоенному тень?
— Зачем? — Я криво улыбнулся одной половиной лица. — Грубо говоря, я никогда не обрету окончательного покоя. Когда он вздумает использовать мою тень для своих надобностей — то вытащит мою душу даже с земель мертвых. Не уверен, что мне понравится это. Он сможет творить при ее помощи все, что захочет, а мне останется лишь смиренно ожидать, когда меня отпустят. Неприятно. Но не столь ужасно, как смерть от ожившей татуировки. Поэтому я и согласился.
