Конан, заметив его на сегодняшней вечеринке, состроил такую гримасу, будто съел что-то очень кислое. Должно быть, в прошлом они не слишком ладили между собой.
— Маэль…— Райан, словно разом потеряв свою самоуверенность, тяжело опустился на табурет.— Маэль умирает. Или уже умер. Я ничего не могу для него сделать. Ни я, ни Меланталь, никто. Это слишком…— он пощелкал пальцами, ища нужное слово,— слишком иное. Теперь подобного волшебства не существует. Оно забыто. И правила его забыты — за давностью минувших лет. Поэтому я пришел сказать: или я, или Эллар из Рабиров. Маэль — вздорный и сумасбродный мальчишка с ветром в голове, но я им дорожу. Я не хотел для него такой гибели — стать случайной жертвой сумасбродного колдуна. Да, Эллар действительно сильнее нас всех, вместе взятых — и ксальтотуна, и меня, не говоря уж о Тотланте. Только имейте в виду, Эллар непредсказуем. У вас есть твердая уверенность, что завтра он не отправит к Нергалу кого-нибудь из здесь присутствующих? Невзначай, под дурное настроение и горячую руку? Госпожа моя королева,— он порывисто вскочил, обращаясь к Чабеле: — Я пристрастен, но подумайте сами! Что, если смерть Маэля — только начало?
— Мы нуждаемся в способностях Эллара… — нерешительно возразила Чабела.— И я не могу отослать Рейе и госпожу Фриерру…
— Речь идет не о них, — замотал головой Райан.— Гули загадочны своим происхождением и талантами. В остальном они почти такие же, как мы. Они согласились сопровождать Эллара, поскольку он плохо разбирается в людских делах, однако у них свои взгляды на жизнь. Взгляды, которые можно понять.
В глубине души я понимала, что на самом деле Райану просто не хочется расставаться с Меланталь. Оттого он и защищает рабирийцев.
— Не обязательно же его прогонять,— неожиданно вмешался Аластор.— Мы можем заключить его под стражу до нужного срока. Взять клятву, что подобного не повторится.
— Считаете, это подействует? — грустно осведомилась Чабела.— По-моему, получится еще хуже. Либо мы доверяем Эллару, либо нет. Нельзя держать человека на цепочке или в клетке, выпуская только в нужные моменты.
Тем более невозможно обращаться подобным образом с волшебником, особенно с таким характером, как у него. Будет честнее попросить его уйти.
Из-за занавески неслышной тенью выскользнула Флана, старшая камеристка Чабелы. Присела в поклоне, тихо зашелестела, докладывая госпоже.
Чабела вздохнула, негромко распорядившись пригласить гостей.
— Рейе и Эллар вернулись,— сообщила нам зингарка, когда фрейлина убежала выполнять поручение.— Насколько я понимаю, мнения разделились? Должны ли мы оповестить наших союзников или примем решение сами, в узком кругу?
— Райан, — обдумывавший что-то Конан внезапно рывком поднялся на ноги. — Вы сможете справиться с Даной? Я имею в виду тебя, Тотланта и, прах его подери, этого распроклятого ксальтотуна, не к ночи будь помянут?
— Ксальтотуну я не доверяю,— сразу, не раздумывая откликнулся Райан.— С него станется ударить ножом в спину, когда ты потеряешь осторожность. Вдвоем с Тотлантом мы, может быть, управимся, а может, и нет. Крови в любом случае не избежать. Большой крови. Помни, что наградой победителю станет Каримэнон, Алый Камень. За него многие не пожалеют не только жизни, но и бессмертия души.
— Посмотреть бы мне в честные глазки того, что выволок эдакое сокровище на белый свет, — зло процедил Конан.
— Может, и поглядишь,— обнадежил его Райан Монброн.
Он встал и на всякий случай отошел в самый дальний угол комнаты, почти исчезнув в складках занавесей и колеблющихся теней.
* * *
Они вошли, принеся с собой волну стылого уличного воздуха и запаха тающего снега. Рейе выглядел чуточку виноватым и обескураженным. Он испытывал неловкость из-за поступка своего приятеля, и опасался, что отвечать придется заодно и ему. Эллар же спросил:
— Мальчик жив?
— Ты можешь ему помочь? — быстро ответила вопросом на вопрос Чабела.
Повисла тишина, нарушаемая треском горящих свечей, хлопаньем матерчатых стен под ветром и тихим шелестом падающего на выгнутую крышу шатра дождя.
— Нет, — глуховато произнес Эллар. — Я всегда был скверным целителем.
Я думала, он добавит «мне очень жаль», а он стоял, нагнув голову и исподлобья рассматривал нас. Волосы у него слиплись от влаги в длинные тонкие прядки, и выглядел намного он хуже обычного. Втайне я порадовалась, что сижу слева от него и почти не вижу обоженной половины лица Эллара. И тому, что позади меня стоит
Аластор. Наверное, он догадался, что даже несгибаемая и чрезвычайно независимая девица из Пограничья иногда нуждается в дружеской поддержке. Положил мне руки на плечи, слегка сжал и прошептал: «Все обойдется».
— Надо полагать, здесь собралось что-то вроде суда? — заговорил рабирийский волшебник.— Тогда можно не тратить время на долгие разговор. Я совершил то, что совершил, и я признаю себя виновным.
Признает он, как же. Таким высокомерным тоном, надо полагать, отказываются от прав на королевство. Не-ет, прав Хальк Юсдаль — нечего этому типу тут делать, будь он хоть тысячу раз величайший маг всего Восхода и Заката. Сидел в Рабирах, и пусть сидит дальше.
Чабела встала со своего диванчика и откашлялась. Решительности у нее заметно поубавилось, и голос звучал, как у обычной женщины, вынужденной рассчитать полезного, однако нарушившего домашние порядки слугу:
— Месьор Эллар, я… Я вынуждена попросить тебя удалиться. Мы не можем доверять человеку, не способному держать себя в руках. Признаю, многие из нас не свободны от этого недостатка, однако он становится вдвойне опасным, если им страдает волшебник. Я хотела бы избежать растущей неприязни и подозрительности. Не знаю, выживает Маэль Монброн или покинет нас, но я опасаюсь повторения подобных случаев. Не будет ни суда, ни обвинений. Ты просто уедешь. Я могу надеяться, что ты выполнишь мою просьбу? Именно просьбу, не приказ. И я не хотела бы навсегда потерять тебя из виду. С твоей стороны будет весьма любезно навестить меня в Кордаве.
Из-за разницы в росте ей пришлось высоко поднять голову, но зингарская королева не побоялась взглянуть в лицо жутковатому магу.
Чем дальше, тем больше я проникаюсь уважением к этой незаурядной женщине. Хотела бы я стать такой же…
— Хорошо,— еле слышно пробормотал Эллар.— Я уйду. Но Ваше величество сохранит в памяти, что я говорил? Берегитесь Камня. Сохраните жизнь Долиане Эрде. Может быть, она лучшее, что родилось в этом мире за последнюю сотню лет.
Он повернулся и пошел к выходу, не слушая, что его сразу же окликнули на два голоса. «Хасти, подожди!» — это крикнул Конан, а «Эллар!» принадлежало Аластору.
