3. Подождать одну неделю.
4. В субботу или в воскресенье между шестью и девятью вечера отправиться на второй этаж правления в кабинет двести три. Стучать в дверь и ждать, пока ее не откроют. Сообщить инспектору Кловзу Тину, что его порекомендовал Кларкин. Выпить с инспектором бокал вина, когда он предложит. Оставить номер регистрации своей организации в торговой гильдии. Заплатить двадцать золотых кредитов. Дождаться, пока Тин пересчитает, после уйти.
5. В течение недели курьер доставит пакет документов на налоговые льготы на адрес организации».
— Вот такого рода, — закончила она. — Никаких абстрактных данных, а только конкретные последовательные шаги. Стоит наща помощь, конечно, немало, но спрос устойчивый.
— Впечатляюще, — кивнул Виалин. — Я вижу…
Маг вдруг замолчал и обернулся к Местаину, приблизившись к капюшону, как если бы тот хотел что–то шепнуть ему на ухо.
— Господин барон всецело разделяет мою оценку, — произнес Виалин, вновь посмотрев на Сайту.
— Я рада буду помочь.
— Если кто и сможет, это вы, хотя я должен предупредить, что… это будет не совсем стандартная задача, — маг говорил неспешно, тщательно подбирая слова. — Дело в том, что мы не можем в точности описать характер проблемы.
— Не беда, — пожала плечами девушка. — Объясните, что вы хотите получить на выходе.
— Это… гм… скажем, — Виалин совсем замялся. Впервые на памяти Сайты он прекратил улыбаться. — Скажем… В общем, к чему сводятся все факты… наша проблема связана с неким… предметом.
— С предметом. И вы хотите…
— Только информация, ничего больше.
— Ясно, — Сайта спокойно кивнула. — Нам требуется что–то, чтобы оттолкнуться. Возможно, какие–то характеристики: размер, поле применения…
— Имя, — сказал Виалин. — Мы знаем имя, с которым этот предмет связывают.
— Владелец?
— Мы не уверены…
— В любом случае, это уже кое–что. И это имя?..
Виалин смерил ее долгим взглядом, потом произнес:
— Сахайя.
Сайта помолчала секунду.
— Сахайя, — повторила она.
— Верно, — согласился маг. — Знакомо?
— К сожалению… — девушка достала самопишущую палочку, чтобы записать. — А конкретно…
— Уточнить мы просим уже вас.
— Как только будут результаты, мы сообщим.
Сайта сама проводила гостей до экипажа. Местаин уже скрылся внутри, когда она спросила:
— А он правда барон?
— Господин Местаин? — улыбнулся Виалин. — Разумеется. Очень древний род. Всего доброго.
— До свидания.
— Не может быть, — Санея покачала головой. — Ты уверена?
— Что точно распознала звуки? — уточнила Сайта. — До конца в этом уверенным быть нельзя. Человек учится говорить раньше, чем логически мыслить. Вполне возможно, на самом деле мы слышим совсем не те звуки, о которых сообщает нам мозг. Я как–то размышляла на этот счет…
— Сайта…
— А ты не задавай глупых вопросов. Разумеется, уверена.
— Это просто невероятно. Лока говорил, что Сахайя, скорей всего, умер.
— Скорей всего?
— Он говорил, что перестал его чувствовать, — пояснила Санея. — Я представить себе не могу, чтобы он вдруг объявился.
— Ну, теоретически речь может идти о том, что он делал до Снежной. Правда, времени с тех пор прошло… Он ничего не рассказывал тебе о том, откуда пришел?
Санея покачала головой. Нормально, что Сайта ее спрашивала. В конце концов, Санея провела в доме шамана немало времени, обучаясь чтению и письму, слушая истории… Но делился ли он при этом воспоминаниями?..
— Знаешь, он как–то рассказал мне сказку. Обычно–то это было что–то конкретное, что существует на самом деле, но в тот раз… Я раньше не думала, но теперь…
— Я слушаю…
— Сейчас?
— С каких пор тебе нужен повод?
— Вообще–то… — Санея хотела было возмутиться, но передумала. — Ладно… Итак…
— Подожди секунду! — перебила ее Сайта.
Девушка устроилась в кресле. Закинула ногу на ногу. Остановила взгляд на Санее.
— Вот теперь я готова!
— Ладно, — Санея глянула на нее подозрительно, но решила никак не комментировать. — Ладно. Итак…
«Бродя по сотворенным им мирам, Создатель чаще всего принимал облик юноши с грустной улыбкой и темными вьющимися волосами, одетого в холщовые штаны и широкую не по телу рубашку. Он мог явиться и морщинистой старухой с высохшим глазом, чья клюка проделывала в земле глубокие дыры, и в виде могучего колдуна, отбрасывающего тень огромной хищной птицы, но обычно он приходил как юноша. Может быть, этот образ больше соответствовал его внутреннему ощущению, а может, когда–то давно он был им. Где–то еще.
Создатель почти никогда не вмешивался в дела смертных и редко с кем–либо разговаривал. Быть может, разумные не способны были, как он, обращать свои мысли во вселенные, но они могли творить внутри них, и хотя у них редко выходило что–то путное, они имели на это право. Он мог многое рассказать людям о жизни и о смерти, но тем самым лишил бы их возможности узнать нечто новое — то, чего, возможно, не знал и он сам. Создатель очень любил узнавать новое.
Однажды его внимание привлек пересекающий вымерший город юноша. Возможно, дело было во внешности — в удивительной похожести на полюбившийся Создателю облик, а может, он обратил внимание на давившие на плечи юноши могильные камни. Скорей всего, сам он их ощущал как–то по–другому, но Создатель всегда видел вещи настоящими. Он решил показаться.
— Кто ты? — спросил его юноша.
— Волшебник, — ответил Создатель.
— Волшебник?
— Потому меня и не тронула чума.
— Да? — юноша равнодушно отвернулся. — Мне все равно…
— Но я могу помочь.
— И как?
— А чего бы ты хотел? — спросил Создатель.
— А что ты можешь? — посмотрел на него юноша.
Должно быть, он знал, что должны быть ограничения.
— Все.
Создатель действительно мог исполнить любое желание.
— Все?
— Все.
Юноша задумался.
— А если я захочу, чтобы всего мира не стало? — спросил он.
— Не станет, — ответил Создатель.
— Тогда…
— Но ты уверен, что хочешь именно этого? Ты можешь осуществить любое желание. Сделать так, чтобы никто в этом городе не умер. Так, чтобы чума вообще не приходила в этот мир.
— И что из этого выйдет? — раздраженно взмахнул руками юноша. — Как будто это поможет. Не чума, так пожар. Не пожар, так наводнение. Итог будет один: новая боль и новые потери… Мир несовершенен: рано или поздно от него ничего не останется, что бы люди ни делали. Так какой тогда смысл? Гораздо лучше было бы, если бы мир оставался… там, откуда он появился. Это было бы правильней.
