Конечно защита вышла не такая сильная, как у Локсли, но две — три пули сожрет. В прямом смысле этого слова. Черная магия, чтоб её…
На левом мизинце посверкивало опять же — женское колечко. Скорее всего его следовало надевать на средний палец, но размер оказался маловат. Серебро мало того что хуже поддавалось обработке, нежели податливое дерево, так еще и хуже хранило волю. Дум буквально чувствовал, как самопальный артефакт истекает волшебной энергией. Оставалось надеяться, что этого не заметят ни оборотни ни Искариоты.
Собственно, на этих двух кустарных поделках весь арсенал мага и заканчивался. Все время ушло на подготовку к аукциону и предстающему спектаклю.
Дум посмотрел на часы. Стрелки почти слились в одну сплошную линию. Лишь секундная, запыхавшись, спешила к своим неторопливым подругам. Когда же они встретились, двери музея распахнулись.
Девятеро Искариотов, шестеро мужчин и три женщины, выглядели так, будто их отштамповали на одном конвейере. Из любителей дорогих костюмов, черных очков и лакированных туфель выделялся лишь Джон Смит.
Псевдо — ФБРовец шел впереди колонны, держа в руках длинный серебристый тубус. В фильмах такие обычно пристегивают к руке неудачливому курьеру. Неудачливому, потому как руки тот, скорее всего, лишится не самым безболезненным путем и в самом начале картины.
Как уже знал Дум, в своеобразных ножнах хранился один из тридцати "антимагических мечей". И именно из‑за этих клинков, "оловянные солдатики" так сильно жаждали заполучить и уничтожить Черную Мессу. Вернее — из‑за знания, в нем хранящегося. Иронично — они даже не знали, что меч, хранившийся в коллекции был связан с заклинанием. И что друг без друга они бесполезны
Кстати о знаниях…
Стоило минутной стрелке начать движение в новом дне, как вдребезги разлетелись витражи, пережившие несколько пожаров и кучу неприятностей помельче. Оборотням, видимо, не пристало пользоваться дверьми. Разодетые, будто реконструкторы — индейцы времен расцвета Дикого Запада, они влетели в церковь. Еще не отвезенели осколки разбитого стекла, как послышались щелчки затворов и жуткий скрежет выдвигающихся когтей.
Искариоты взяли оборотней на прицелы пистолетов и автоматов, а сами "шифтеры" обнажили стальные когти. Они не приняли свои звериные обличия, но тугие мышцы, массивные челюсти и горящие нечеловеческим красным светом глаза внушали не меньший страх, чем облик Балтаила. Что же до их предводителя, луп — гару, то его Дум определил сразу.
Впереди шестерых коренных американцев находился широкоплечий амбал почти семь футов ростом. Обнаженный по пояс, размалеванный синей краской и покрытый узорчатыми татуировками, он был спокоен и безмятежен как гранитная скала в самый жуткий шторм.
Напротив луп — гару стоял Смит, так и не обнаживший освященный проклятой монетой (как бы глупо это не звучало) меч. Оба они возвышались над гребнями гигантских волн, готовых схлестнуться в кровавом водовороте.
— Джентльмены, давайте заниматься делами, а не мордобоем.
Голос Дума подействовал неоднозначно. Фанатики и оборотни хоть и расселись по скамейкам, но оружия и когтей не убрали. Выглядело это несколько комично, так что парень не удержался от улыбки. А вот она как раз‑таки отрезвила присутствующих. Во всяком случае Джон и луп — гару отвернулись друг от друга и принялись сверлить взглядами Дума.
Лучше бы они продолжали прессовать друг друга. В свете такого внимания, спина Алекса моментально покрылась мурашками.
— Мистер Думский, — ледяным тоном произнес Мечник. — Признаться, когда мы встретились впервые, я был полностью уверен в вашей безобидности.
— Безобидность, — фыркнул гигант — индеец. — Единственные, кто здесь безобидны, так это вы.
Гвардейцам слова оборотня явно не понравились.
— Сэр, — Джон, хоть и не подавал виду, относился к собеседнику брезгливо. — от вашей немедленной казни меня удерживает лишь обещание этой прелестной леди, — он кивнул в сторону Лизы. — Мы условились не проливать крови в музее. Но я вас уверяю, стоит вам сделать лишь одно неверное движение, и я пересмотрю условия нашей сделки…
Алексу стоило немалых усилий не выкрикнуть что‑нибудь оскорбительное. Он‑то знал, кто скрывается под личиной "разумного и вежливого" Джона Смита.
— Как жаль, — от улыбки луп — гару любой дантист пришел бы в священный ужас. — но нас такие условности не волнуют. Только дернись — лишишься глотки.
Прошло всего мгновение, как оборотни и искариоты оказались на ногах, наставляя друг на друга пушки и когти.
— Достаточно! — рявкнул Дум, снимая печать с одного из сигилов.
В помещении стало ощутимо холодней. Изо рта при дыхании вырывались облачка пара, а тени привычно ожили. Обрели человеческие очертания и словно вытянулись из стен, пытаясь схватить кого‑нибудь размытыми, но объемными руками. Их лица, обезображенные гримассами боли и ужаса, исторгали беззвучные вопли. Обычная страшилка Черной Мессы, не требовавшая даже слова — ключа, проняла присутствующих и успокоила их.
Юноша понимал, что все что он делает — дешево блефует, но иного решения так и не придумал.
— Кхм — кхм, — показушно прокашлявшись, Дум вытащил из картонного пакета книгу в черно — красном кожаном переплете. — Я так понимаю, ради этого все мы здесь и собрались.
Народ аж приподнялся, а их лидеры и вовсе встали со своих мест и подошли к кафедре. Причем во время недолго шествия, никто не пытался отсечь другому голову или выдрать глотку.
Вблизи луп — гару и Смит выглядели еще более устрашающе, нежели когда они сидели на скамьях. Каждый весом под две сотни фунтов, с бугристыми, натренированными, сухими мышцами. Такие не бывают у простых любителей толкнуть железо. Только суровая жизнь, полная постоянных сражений, может сделать из тела человека подобное произведение древне — греческих скульпторов.
— "Интересно, а как выглядят девушки — Гвардейцы без одежды?" — задумался парень, поглядывая на тонкие талии вооруженных леди.
Пока Дум предавался весьма неуместным мыслям, боссы своеобразных группировок смотрели на книгу, как рыцари Камелота на вожделенный Грааль. Ну или почти так, потому как рыцари святую чашу так и не отыскали, что делало метафору еще более колкой.
— И мы должны поверить, что это настоящая книга? — гигант щелкнул пальцем по замку, скрепившему переплет.
Смит пока отмалчивался, но внимательно прислушивался к разговору. Его тоже интересовала подлинность гримория.
— У вас есть мое честное слово.
— Слово мага, — сплюнул луп — гару. — я скорее поверю Мечнику, чем тебе.
