Эш встал. Кэми увидела, как сверкнул глазами Джаред, почувствовала поднявшуюся в нем волну подозрительности и поняла, он видел и то, что Эш сидел на столе Кэми, и карту.
— Как это понимать? — мягко спросил Эш. Он не принял вызов Джареда, его голос оставался спокойным, что показало его чувство собственного достоинства, а Джареда выставило в невыгодном свете.
Джаред услышал мысли Кэми, их чувства смешались. Она почувствовала, как разгорелась его злость, и попыталась удержать контроль.
— Прошлым вечером дядя Роб рассказал мне больше об источниках, — сказал он. — Люди, подходящие для того, чтобы быть ими, редки. Интересно, что ты так тревожишься об освобождении Кэми.
— Думаешь, что я хочу использовать ее ради силы? — потребовал ответа Эш. Он выглядел устало. — Я согласен с отцом. Он говорит, что чародеи, использующие источники, не лучше пиявок. Он говорит, что они жалки. И слабы.
— Слабы? — Джаред склонил голову на бок. — Серьезно?
Теперь Кэми понимала, что происходило, и она чувствовала, что он делает. Создавалось ощущение, что он облокотился на нее для поддержки, но сознанием, а не телом. Давление было совсем легким. Карта скрутилась в рулон перед Эшем, а затем поднялась и опустилась у ног Кэми, развернувшись, как ковер.
Губы Эша скривились. Лампа на столе Кэми включилась сама по себе. Стакан с ручками со звоном опрокинулся и все его содержимое выкатилось. Затем перевернулась коробка со скрепками. Ручки и скрепки рассыпались, создавая блестящий, разноцветный узор под растопыренными ладонями Эша.
Кэми видела только Джареда, которому доверяла, и Розалинду, которую ненавидела, творящими магию. С Джаредом она испытывала интерес, а с Розалиндой страх, но она не понимала, что чувствует, видя, как ее творит Эш. Возможно, возмущение, видя, что мир так явно отличается от того, во что она всегда верила. Она не была уверена, может ли она доверять магии Эша больше, чем она когда-либо доверяла самому Эшу. Но она хотела этого.
Эш пошевелил руками, и скрепки поднялись в воздух, раскручиваясь в маленькие крючки, танцующие между его пальцами. Угроза была очевидной.
— Ты не единственный чародей, кузен.
Кэми сделала шаг к Джареду. Его сознание потянулось к ней, приветствуя его, как протянутая рука, ловящая ее собственную. Это единственная причина, по которой она поняла, что он уловил ее движение по направлению к нему, потому что Джаред все еще смотрел на Эша.
Одна из скрепок полностью раскрутилась, растянувшись в одну длинную полоску проволоки толщиной с иглу, блестящую, как игла. Ее движение походило на крошечную стрелу света, слишком яркую вспышку в воздухе, прочертившую лицо Эша. За собой она оставила темную полоску крови, хлынувшую из того же самого места, где на щеке Джареда белел шрам, и Эш отпрянул.
— Нет, — сказал Джаред. — Но только у меня есть источник.
Кэми отпрянула от него, вырвав от него свои мысли, но не возводя стен, а просто желая проложить между ними расстояние. Она подняла руку в отвергающем жесте, карту, скрепки, ручки, все, что ударилось о стену. Она сделала еще три больших шага, подойдя к двери, и бросила на Джареда яростный взгляд.
— Может, больше его у тебя и нет.
10
Глава 30
ИСТОЧНИК СВЕТА
Кэми не могла вернуться домой к матери, которая ее любила, но солгала ей, и она определенно не могла вернуться и в город. Поэтому она отправилась в лес, где увидела первое убийство. Теперь нигде не осталось безопасных мест, а там она могла, по крайней мере, подумать.
Она села на выступ того, что Джаред в шутку назвал «Очень депрессивным карьером». Лощина котсуолдского камня была похожа на половину груши, из которой вычерпали всю мякоть. По другую сторону от нее тянулись деревья, в сумрачном свете отливающие сливовым, желтым и красным цветами. Она слышала, хоть и не видела, реку Разочарований, а несущиеся воды и шелестящие листья, будто люди, перешептывались, делясь секретами: «Тише, тише, тише. Разочарование, очарование, чародейство».
Кэми подобрала ноги к груди, спрятав колени под своей длинной юбкой с расцветкой из желтых пчел и красных цветов. Она потуже обтянула материалом лодыжки.
«Тебе не стоит находиться там в одиночестве», — сказал Джаред.
«Но я ведь никогда не бываю одна, разве нет?»
Ее постоянный спутник молчал. Он был полон сожаления и был все еще зол, и Кэми понимала и то, и другое, но не могла понять его нападок на Эша и проливания его крови без причины.
«Это за то, что он пытается разделить нас!»
«У него есть право на свое мнение, — сказала Кэми, — как и у меня».
Джареду нечего было на это ответить, только бояться, что она хочет существовать отдельно от него, и его ярости. Ярость, которая порезала кожу Эша. Ярость, что заставила скатиться его отца вниз по лестнице и умереть.
«Нет, — сказала Кэми. — Я не это имела в виду. Ты тогда не знал, на что способен. Это была не твоя вина. Но теперь тебе известно, что ты можешь. Ты несешь за это ответственность. Тебе нельзя ранить кого-либо еще».
«Я сделаю все, что ты хочешь». До тех пор, пока она будет с ним. «И я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — пообещал Джаред. — Тебе не стоит беспокоиться о том, что за тобой кто-нибудь придет из-за того, что ты мой источник».
«Я бы не оборвала нашу связь из-за страха. Я никогда бы не стала что-то делать из-за того, что испугалась».
«Ну, да, — сказал Джаред. — Я знаю».
Кэми была настолько близка к тому, чтобы остаться в одиночестве, насколько могла, но она по-прежнему была объята чьими-то мыслями, его нежной привязанностью и заботой. На данный момент это было не так уж и плохо.
В золотой чаше карьера сгущались тени. Кэми посмотрела вниз и больше не смогла разглядеть ни изгибов, ни острых выступов каменоломни, где они с Николой Прендергаст, будучи детьми, играли в прятки. Когда Никола была жива. Кэми закрыла глаза на мгновение, а затем поднялась.
Теперь она могла видеть сквозь деревья реку, которая вилась серебристой змеей, обрамленная разноцветными драгоценными камнями из листьев. Она увидела кое-что еще. Нечто изящное, нечто напоминающее рисунок на китайском фарфоре, балансирующее на одной ноге в реке. Это была цапля, но не обычная цапля. Каждая ее линия, тонкие ноги и изгиб крыльев и шеи горели ярко синим, словно жаркое пламя от бунзеновской горелки.
Собо была не из тех бабушек, которые любили рассказывать всякие истории, но Кэми довелось услышать одну-две и интерпретировать их по-своему, сформировав легенды о стране, которую она никогда не видела, преобразовав их в свои личные истории.
