Спустившись в подвал, Девон сразу понял, чья душа станет следующей каплей во флаконе.
Весь взмокший Ангус бешено вращал красными воспаленными глазами. Он отчаянно пытался вырваться: цепи поцарапали и оставили вмятины на доспехах. Он вздрагивал при каждом шаге Девона. Ларе обмяк и без сознания повис на цепях. Фитцджеральд неутомимо продолжал шарить по углам. Девон сел на корточки перед Ангусом.
— Твой приятель, кажется, отключился. Вам удалось прийти к какому-нибудь решению за время моего отсутствия?
Ангус отвечал медленно, пытаясь говорить как можно убедительнее.
— Ларе больше не может терпеть боль. Он согласился… — Ангус опустил глаза. — Мы оба согласились. Я помогу вам.
— Если бы твой друг был в сознании, он сказал бы то же самое?
Стражник поспешно кивнул.
— Привести его в чувство? Пускай сам скажет.
Глаза Ангуса защипало от соленого пота, и он начал моргать.
— Нет. Не надо. Он согласился.
— И все же, — заметил Девон, — довольно странное решение принял твой приятель. У него семья, которой придется без него трудно. А у тебя семьи явно нет.
— Ему слишком больно, — процедил сквозь зубы солдат.
— Почему я должен тебе верить?
Мышцы на лице и шее Ангуса напряглись, выступили сосуды. Серая кожа блестела под липкой пленкой пота. Он долго смотрел отравителю прямо в глаза и наконец прошептал:
— Пожалуйста.
Девон прижал к губам палец и некоторое время рассматривал ветерана. Наконец он кивнул.
— Ангус, ты как раз такой человек, который мне нужен. Мне кажется, я смогу тебя использовать. — Отравитель повернулся к поддону и начал доставать инструменты.
— Живым? — спросил Ангус.
— Что? — Отравитель посмотрел на солдата, и ему показалось, что тот что-то прячет за спиной. — Да, да. Живым.
Неттл притаился в сетях и ждал. Ждал. Высоко над головой единственное окно башни казалось безжизненной черной дырой. В конце концов он встал, пеньковые веревки растянулись под его весом. Если бы зацепить крюк за край башни. По такому наклону подняться — раз плюнуть.
А что потом?
Такому здоровяку ни за что не пролезть в крошечное окошко. Нужно найти другое место, из которого виден вход в башню, и там в безопасности переждать, пока Девон сам не выйдет. Отравитель не может оставаться в башне вечно.
Неттл решил покинуть убежище в сетях и перебраться в одну из выжженных хибар на противоположной стороне улицы.
По обломкам труб и хламу, разбросанному на остатках пола, можно было предположить, что в свое время здесь находилась котельная. Огонь давно выжег помещение дотла, оставив голый почерневший скелет. Цепи и канаты еще поддерживали ветхие кирпичные стены, но пол накренился, готовый в любую секунду сорваться в пропасть. Верхний этаж практически полностью обрушился. Из стены торчала только узкая площадка с ощетинившимися балками, выходящая на сторону улицы. Неттлу было этого вполне достаточно, чтобы надежно укрыться и наблюдать.
Он забросил крюк, который зацепился за уцелевшую перекладину, подтянулся и уселся в оконном проеме. Несколько острых осколков все еще торчали из рамы.
Приближалась ночь, а Неттл так и сидел посреди мокрых досок и гор мусора, боясь зажечь фонарь. Кожа и одежда насквозь пропитались запахом гнили и пепла. Звезды блестели сквозь решетку балок, оставшихся от крыши. Ни одного корабля больше не появилось над башней, хотя вдалеке в другой части города слышался гул двигателей. Недавно один корабль разбился. А ему какое дело?
На противоположной стороне улицы молчаливая башня хранила свои секреты.
Прошло какое-то время, и полоски неба над головой начали светлеть. Силуэты поломанных досок и остального мусора отчетливо проступили на фоне обгоревшего кирпича. Шум кораблей стих с наступлением утра: защебетали птицы, вдалеке раздавались голоса и приглушенный звон молотков в городских доках.
Утро постепенно приближалось к полудню. Стало нестерпимо жарко и влажно. Над головой нависло тяжелое свинцовое небо. Господин Неттл повернулся на другой бок, чтобы дать отдохнуть затекшим конечностям. Бедняга потер уставшие глаза и вытащил флягу и горсть изюма — все, что осталось из запасов еды. И вода, и изюм пропахли сажей.
Голова падала от усталости. Раны еще не успели как следует затянуться, и пропитанная грязью одежда больно царапала кожу. Неттл размял шею и попробовал усесться поудобнее. Вес ножа на бедре прибавил ему сил.
— Убийством нельзя наслаждаться, — изможденно сказала Абигайль.
Неттл слишком устал, чтобы спорить.
Господи, как же хочется пить. Даже желудок свело от жажды. Чтобы подвинуться немного назад, он крепко сжал разодранной ладонью рукоятку ножа. Что-то его беспокоило: словно крыса вгрызалась в затылок. Ее не видно, только слышно. Отравитель сказал нечто важное, только Неттл позабыл, что именно.
Что бы то ни было, со временем вспомнится. Неттл отпустил нож и спрыгнул с окна. Кирпичи и зола посыпались на землю. Руки совершенно почернели.
Старый ублюдок не будет сидеть там вечно.
За целый день солнце так и не показалось, на землю не легло ни одной тени. Влажный и липкий воздух, словно вода, заглушал далекие голоса и стук молотков в доках Скиза, крики рабочих и звон колоколов.
Господин Неттл вытер пот с лица и закрыл глаза. Где-то совсем далеко гудели двигатели.
Что-то шло не так. Господин Неттл вдруг оказался в доме Девона. Девон сидел за столом и улыбался: лицо словно жуткое лоскутное одеяло.
Отравитель поднял маленький пузырек с кроваво-красной жидкостью, которая плескалась и облизывала стеклянные стенки. И вдруг Неттл осознал, что жидкость тихо шепчет, расслышал слабые стоны и горестное рыдание. Все не так: ангельское вино должно быть чистым. Это какой-то трюк — бутылка дешевой ракии. Просто в голове все перемешалось. Нет, перед ним действительно пузырек с эликсиром.
Отравитель заговорил, но ни единого звука не сходило с его губ.
Неттл медленно подошел к Девону, словно пробирался через трясину, и попытался ударить. Пришлось приложить невероятное усилие, чтобы привести руки в движение, но ножа за поясом не оказалось.
Девон беззвучно рассмеялся, в его глазах застыло притворно-холодное изумление.
Неттл отступил на несколько шагов и нащупал подоконник, затем развернулся и шагнул в густую темноту, черную, словно сама бездна. Далекое гудение воздушных кораблей напоминало рой разъяренных пчел. Где-то здесь должна быть водосточная труба.
Ничего. Только кирпич, черный и мягкий под слоем сажи.
