Что мог ответить Орогору? Что мог он ответить той единственной в деревне, которая всегда была готова заговорить с ним, стать его другом, которая видела в нем что-то хорошее? Как он мог покинуть ее в беде?
— Что ж, — улыбнулся он, — двоим, глядишь, больше повезет, чем каждому поодиночке.
— О, спасибо тебе, Орогору! — Килета обвила руками его шею и крепко прижалась к его груди. — О, спасибо, спасибо тебе! Ты не пожалеешь!
Орогору обнял ее, искренне надеясь, что действительно не пожалеет ни о чем. Двоим могло и повезти больше, но и не повезти тоже.
Во сне Майлзу снился лай собак. Собаки были громадные, с обвисшими брылями, длинными ушами и печальными глазами. А печальными их глаза были оттого, что их гнали на охоту за лисой, но все же лай их был звонок и весел. Несчастная лиса тяжело дышала и дрожала от усталости, она вот-вот готова была в изнеможении упасть на землю… но у нее была не заостренная лисья мордочка — у нее было лицо Майлза, а когда он оглянулся на собак, то увидел, что у той, что бежала первой, — физиономия магистрата, искаженная злобной гримасой. Губы магистрата были раздвинуты, белели его острые клыки…
Майлз содрогнулся от ужаса и проснулся. С минуту он метался из стороны в сторону, ничего не понимая, но потом наконец убедился, что он — не в каменном мешке, что вокруг него — только солома. Он обмяк, закрыл лицо согнутой в локте рукой, стараясь избавиться от навязчивого видения — лица магистрата, но лицо не исчезало, и отголоски собачьего лая до сих пор звучали в ушах…
Нет, не только в ушах! Майлз вдруг понял, что лай слышится наяву, хотя и звучит далеко-далеко. Погоня! С часто бьющимся сердцем он осторожно высунулся из стога. О ужас! Оказывается, он проспал всю ночь! На горизонте алело рассветное солнце. Оно только что взошло, но если он как можно скорее не отыщет убежища понадежнее — ему конец! Майлз поспешно выбрался из стога и зашагал по проселку. В ушах у него звенело, он мечтал побыстрее дошагать до большой дороги, где бы запах от его следов потерялся среди тысяч других следов на камнях. Если бы ему повезло, он, быть может, встретил бы какую-нибудь толпу и затерялся бы в ней…
Толпу — не толпу, но с десяток людей он вскоре увидел. Тяжело дыша, Майлз устремился следом за путниками.
А потом он услыхал голос позади.
— Погоди, парень! Куда так спешишь?
Голос звучал так дружелюбно, что Майлз обернулся. Сердце его наполнилось надеждой…
…И тут же ушло в пятки. Дружелюбное лицо принадлежало мужчине в военной форме, а за первым военным шагал второй — высоченного роста, широкоплечий. Майлз развернулся и дал деру.
— Эй! Мы тебе ничего плохого не сделаем!
Да? Не сделают? Но почему тогда их тяжелые сапоги грохотали за спиной — все ближе и ближе, почему крепкая ручища одного из них ухватила Майлза за плечо, крутанула, и…
— Если у тебя нелады с законом, парень, ты как раз тот, кто нам нужен, — пророкотал великан, сострадательно глядя на Майлза сверху вниз. — Мы с приятелем — не совсем те, кем выглядим, а если честно — то мы вовсе не солдаты.
— Если ты бежишь от кого-то, кто тебя несправедливо обидел, мы станем твоими друзьями, — заверил Майлза солдат, что был ростом пониже великана, но при этом на голову выше Майлза. — Зови меня Дирк. Так почему ты бежишь?
— Я не хочу жениться на Салине! — выпалил Майлз. — Пусть лучше меня повесят!
— Тебя хотят заставить жениться на женщине, которую ты не любишь? — переспросил Дирк и уставился на Майлза в упор. — Что ты с ней сделал?
— Ничего! Но она не хочет выходить за меня, а я не желаю (жениться на ней!
— А вам, стало быть, все равно велено пожениться? — Великан нахмурил брови. — И кто же отдал такой приказ?
— Да магистрат наш, кто же еще! Если он меня изловит, назначит мне каторжные работы, от которых дух мой будет сломлен, и я соглашусь жениться на Салине!
— Хотя она этого тоже не желает, — мрачно проговорил Дирк и, кивнув, представил Майлзу своего спутника: — Это Гар.
— Меня… меня звать Майлз, господин, — промямлил Майлз.
— Майлз — и все? — уточнил Гар. — Фамилии у тебя нет?
— Конечно, нет, господин, — ошарашенно ответил Майлз, изумленный тем, что ему задали такой вопрос. Все крестьяне носили лишь те имена, которыми их называли, и только у магистратов и членов их семейств имелись какие-то еще имена, и кроме них эти имена знали только другие магистраты.
— Далеко ли отсюда те, кто тебя преследует? — требовательно вопросил Дирк.
— А вы прислушайтесь! Их же отсюда слыхать!
Двое мнимых солдат замерли, склонили головы, уставились в пространство и прислушались.
— Ищейки, — заключил Гар. — Но пока они еще довольно далеко. Значит, у нас есть время. А ты уверен, что гонятся именно за тобой, парень?
— За кем же еще? — в искреннем изумлении проговорил Майлз.
Гар пожал плечами.
— Да за кем угодно еще, кто нарушил закон.
— Неужели еще кто-то угодил в такую же беду, как я?
— Для того чтобы нарушить закон, совершенно не обязательно попадать в беду, — заметил Дирк.
Майлз уставился на него так, словно тот повредился умом. Разве он никогда не видел, как людей подвергают мучительному избиению, хлещут плеткой до крови только за сальную шутку про магистрата?
— Ну ладно, допустим: ты в беде, — нетерпеливо проговорил Дирк. — Но так ли мы близко от твоего дома, чтобы эти собачки узнали тебя? Ну, они — это ладно, главное — узнают ли тебя те, у кого эти собачки на поводках?
— Какая разница? Узнают меня или нет, у меня нет пропуска — разрешения ходить, где мне вздумается. Только за одно это меня можно считать преступником. Меня схватят и разошлют гонцов ко всем магистратам в округе.
— Пропуск, говоришь? — Дирк бросил взгляд на Гара и обернулся к Майлзу. — Стало быть, не дают тебе погулять на воле?
— Погулять? — Майлз сам очень удивился, что еще способен смеяться, пусть даже смех вышел горьким. — Погулять — это для бейлифа и его людей. Но не для меня.
— Да, наверное, они сейчас развлекаются на всю катушку. Ничего себе прогулочка! Ты ведь ухитрился удрать так далеко, что они до сих пор тебя найти не могут. — С этими словами Гар ухватил Майлза за плечи и развернул в сторону стоявшего в сотне футов от дороги амбара. — Пошли, парень.
— Да им же вся деревня пользуется! — запротестовал Майлз. — Нас наверняка заметят!
— Ни одна душа нас не увидит, — заверил его Гар. — Дирк, ты бренди прихватил?
— В мир, пребывающий на заре существования? А как же!
Дирк вытащил из болтавшейся на боку сумки бутылку и, немного отстав от Гара и Майлза, принялся выплескивать на землю ее содержимое.
