Между тем в том, что касается внешности, саамы не слишком отличаются от европейского физического типа. Им не свойственна ни монголоидность, ни иссиня-чёрные волосы, которыми наше обыденное сознание «по привычке» наделяет любой северный народ. Как пишут исследователи, занимавшиеся именно внешностью, им не раз доводилось приходить в отчаяние из-за решительной невозможности отличить саама от соседа – финна, шведа, русского или норвежца.
Пожалуй, единственное бросающееся в глаза различие – это рост . Упомянутые североевропейские народы, как известно, отличаются высоким ростом, у саамов же он в среднем составляет около полутора метров. И даже многовековые смешанные браки с соседями этого различия не изгладили. Волосы и глаза у саамов в целом несколько темнее, чем у традиционно белокурых и светлоглазых скандинавов и финнов, но до чёрных азиатских им всё-таки далеко. Глаза – несколько раскосые, но раскосые опять-таки по-фински, а не по-монгольски. Одним словом, ни о каких резких расовых различиях и о соответствующих предрассудках (кажущееся безобразие) говорить не приходится. Весьма странен также и довод о вековом «распутстве» целого народа. В чём же тут дело?
Как водится, ответ был получен после сравнения традиционных культур весьма удалённых друг от друга народов. Учёные поняли ход мысли древнего человека: «если мой гость так прославлен и знаменит, значит, ему покровительствуют могущественные и добрые Боги. Значит, надо устроить так, чтобы удача, посылаемая этими Богами, распространилась и на меня…» Естественно, всего охотнее Боги станут помогать родичам своего избранника. В главе «Шкура предка» рассказывается о значении ритуальной одежды из шкуры тотемного животного, носить которую позволялось только членам родственной группы. В дальнейшем это значение распространилось на любую одежду; знаменитая «шуба с царского плеча», которую мы, нынешние, скорее всего расценили бы как барскую подачку, на самом деле была почётным и драгоценным подарком. Великий человек тем самым как бы принимал награждённого в свою семью, делился с ним ниспосланной Богами удачей. Тот же смысл постепенно приобрёл практически каждый подарок, хранивший, выражаясь современным языком, биополе вождя.
Скандинавские сказания удостаивают достойных вождей и знаменитых воинов постоянного эпитета «даритель колец»: имеются в виду подарки подчинённым, и реальная стоимость их была практически ни при чём. «Плащ вождя заткан удачей, не надо и золотого шитья…»
А теперь спросим себя, почему современные поклонники эстрадных артистов, сметая всё на своём пути, стремятся притронуться к своему кумиру, урвать на память хоть пуговку, хоть нитку от его костюма?.. А как объяснить толпы поклонниц, готовых буквально на всё ради короткого романа со знаменитостью?.. Объяснение опять-таки в психологических законах, наблюдение над которыми мышление древнего человека облекло в форму мифа.
Могущественный дух рода, покровительствовавший великому человеку, проявлял себя ещё и по-другому. В этой книге не раз уже говорилось, что, как это на первый взгляд ни странно, роль мужчины в рождении ребёнка человечество осознало достаточно поздно. В древности считали, что он здесь почти ни при чём: в теле женщины просто материализуется дух рода, его магического первопредка – тотема. В главе «Родственниками не рождаются» рассказано, что по ходу общественного развития функции тотема всё больше переходили на предводителя. Так, в частности, возникло знаменитое «право первой ночи», которым мы привычно возмущаемся, читая исторические романы. Мало кто, кроме учёных, знает теперь, что дело тут не в извращённых наклонностях феодальных баронов, и ещё, что в глубокой древности исполнение подобного обычая никого особо не возмущало, скорее даже наоборот. В дальнейшем тотемов и духов рода благополучно забыли, а представление, что интимная близость с великим человеком сродни божественной благодати, осталось.
И ещё одна интересная деталь, касающаяся саамов. Если почитать норвежские сказания времён викингов, в них буквально в каждой главе можно встретить упоминания о «финнах» и их колдовстве. «Финнами» древние скандинавы называли саамов; согласно археологическим и иным данным, в те времена территория их проживания охватывала не только север, а практически весь полуостров. Но почему столько говорится о колдовстве? В древних сказаниях что ни саам – то могучий волшебник. Викинги, которые, как мы помним, сами были язычниками, свято верили в чудеса своих и чужих Богов и очень уважали прорицателей и разного рода специалистов по ворожбе. Неужели на них произвели такое уж впечатление ритуалы саамских «нойда» – «знающих людей», колдунов и шаманов?
Оказывается, дело здесь в том, что современные исследователи называют ксенофобией – боязнью чужого.
Учёные пишут: мир, вернее, мирок древнего человека был весьма ограничен. Охотник и рыболов, он знал окрестный лес, горы и морской берег самое большее на несколько дней пути, – дальше ему редко приходилось забираться. Что там, за дальним горизонтом, – было совершенно неведомо. Может, там уже и не люди живут, а Боги, злые духи или вовсе души умерших?.. У многих народов сложились представления о том, что, если долго идти в одном направлении, как раз и придёшь на «тот свет». Кто читал карело-финский эпос «Калевала», наверняка помнит строки о путешествии Вяйнемёйнена:
Шёл он быстрыми шагами,
Шёл неделю сквозь кустарник,
Через заросли – другую,
Можжевельником шёл третью;
Остров Маналы он видит,
Туонелы он холм заметил.
Здесь его останавливают и велят назвать причину,
«По какой пришёл к нам в царство,
Не похищенный болезнью,
Не убитый грозной смертью
И ничем не умерщвлённый».
По этой весьма простой причине во многих религиях любая дорога считалась «по определению» дорогой на тот свет . Её считали местом исключительно скверным, опасным и подозрительным. Чуть-чуть не досмотри – и «уйдёт» по дороге богатство и счастье. Или, наоборот, «придёт» что-нибудь такое, что… Поверий и дурных примет, связанных с дорогой, буквально не перечесть.
Близостью если не к «тому свету», то уж во всяком случае к миру нечеловеческих существ и объясняются предания о всяких невероятных животных и иных созданиях, якобы встреченных путешественниками в дальних краях. Дело тут не в «богатой фантазии древних», как иногда покровительственно замечают современные авторы, а в древнейших мифологических представлениях.
Теперь ясно, что, постепенно расселяясь и неожиданно наталкиваясь на чужой, непохожий народ, древние люди поначалу попросту отказывались считать чужеплеменников за людей. Требовалось долгое время и немалые мыслительные усилия, чтобы неведомые и оттого страшные чужаки из разряда демонов перешли хотя бы в разряд колдунов.
В той же «Калевале» много говорится о северной стране Похьоле, населённой сплошь недобрыми чародеями. Географически здесь имеется в виду не что иное, как страна саамов – Лапландия. Правит ею, кстати говоря, хозяйка . Она всем распоряжается, ведёт переговоры, колдует, строит козни, выдаёт замуж дочь. Словом, полный матриархат. «Хозяин» появляется только тогда, когда доходит до рукопашной и требуется воинственное мужество и физическая сила мужчины.
Итак, саамов считали колдунами не только скандинавы, но также карелы и финны. Но самое-то интересное, – если послушать саамские сказания о взаимоотношениях с соседями, выяснится: именно саамы – люди как люди, зато соседи – карелы, финны, русские, скандинавы – сплошь чародеи, оборотни, ожившие мертвецы!
А если почитать отчёты этнографических экспедиций, ездивших к саамам исторически совсем недавно – в первой половине ХХ века, – можно подметить в них одно постоянно повторяющееся наблюдение. Саамы никого и ничего не боялись так, как чужого, незнакомого человека. Сколько было случаев, когда отважные охотники, не говоря уже о детях и женщинах, в ужасе разбегались от безобидного учёного, вышедшего к стойбищу! В дальнейшем, познакомившись, они смущённо оправдывались: почём, мол, мы знали, что ты – человек, а не оборотень, не злой дух и не равк – жуткий мертвец, выскочивший из могилы?..
Можно сколько угодно иронизировать по поводу «примитивных представлений» древних. Однако оглядимся вокруг: сплошь и рядом в нашем цивилизованном мире людей зверски убивают только за то, что они принадлежат к другой расе, вероисповеданию или народу, то есть только за то, что они другие , а значит, вроде как не совсем люди и, стало быть, человеческого отношения не заслуживают. Заметим в скобках, что в эпоху викингов «международные трения» скандинавов и саамов были до некоторой степени смягчены, причём именно благодаря языческим верованиям тех и других. Языческая религия хороша уже тем, что не претендует на абсолютную истину. Молись хоть Христу, хоть священному камню, – только мне не мешай жить и веровать так, как я привык… Чем-чем, а шовинизмом викинги не страдали. Древние сказания пестрят не только стандартными россказнями о «колдовстве финнов», но и упоминаниями о смешанных браках, о поездках друг к другу, о выплате дани, о торговле и о сшитых жилами лодках, подаренных саамами предводителю викингов: так быстры были эти лодки, что никакая другая не могла их обогнать, а певец удостоил их песни.
