муляж?
– Нет, Ева, живую мышь!
Я покачала головой: воистину только старшеклассникам могла прийти в голову такая идея.
– Но я не боялась мышей, так что я просто вынесла её на улицу и выпустила в кусты. Но самое интересное было потом…
Я замерла, ожидая, какое чудо ещё мне расскажет Синтия. Она продолжала:
– Когда я вернулась, мальчик, который провернул эту проделку, открыл свой рюкзак, и знаешь, что он там обнаружил?
– Не могу представить.
– Мышей! – Синтия засмеялась. – Кучу живых мышей! Они так и посыпались у него из рюкзака и разбежались. Представляешь, как все визжали?
Синтия представляла это не без удовлетворения, и я тоже улыбнулась. В конце концов, она больше не плакала.
– В общем, всё было не очень, – вздохнула Синтия. – Но одним прекрасным вечером у меня отбирали мои вещи, не давая мне уйти домой. Тогда Бо впервые ко мне подошёл. Он появился и, в общем…
Женщина посмотрела на гроб, затем на меня и сообщила:
– В общем, он так вломил моим одноклассникам, что больше им не хотелось меня задирать. Впервые кто-то увидел, что со мной происходит, и защитил меня.
Это была история, достойная рыцарского романа. Я одобрительно покачала головой.
– Но он не только помог мне со школьными задирами, – продолжала Синтия, – он помог мне разобраться с моей магией. Он привёл меня на могилу моей бабушки. Он вложил мне в руки мою первую колоду гадальных карт. С ним я почувствовала, что что-то могу. Все расклады, правда, говорили, что он либо разобьёт мне сердце, либо умрёт. В итоге произошли обе эти вещи.
Она замолчала и подтянула к себе колени, устраиваясь глубоко в кресле. Я погладила подругу по плечу.
– Я думаю, он тоже тебя любил, – осмелилась сказать я.
Мы посидели немного в тишине; она положила свою ладонь поверх моей.
– Хорошо, – вздохнула Синития, обнимая меня, – Тут так холодно… Пойдём отсюда?
– Ты иди, – улыбнулась я, – Я хочу ненадолго остаться.
Она кивнула, поднялась и быстро ушла, едва слышно шурша складками своего чёрного платья.
Я осталась сидеть в кресле. Мне было тепло. На полу, почти сливаясь с ним, лежало что-то светло-серое. Подняв его, я поняла, что это платок, который Синтия набрасывала на плечи, чтобы не замёрзнуть. Она и не заметила, как он соскользнул. Ткань была очень лёгкая, приятная на ощупь и струилась между пальцами, словно мутная вода. Перебирая её руками, я засмотрелась на то, как красивыми складками падает платок из одной моей руки в другую. От моих прикосновений ткань нагрелась и стала мягкой…
Глава 22
Глубина
Воспоминание пришло, серое и зыбкое.
Кажется, это ни что иное, как вчерашний вечер. Синтия спешила домой. Ветер дул в лицо, продувал, казалось, до самых косточек, так что она всё плотнее куталась в свой платок. Когда женщина добежала до дома, Гарт уже был почти на пороге.
– Привет!
– Привет.
Зайдя в дом, Синтия отправилась сразу на кухню, чтобы разогреть мужу еду, пока он умоется. Гарт вскоре пришёл и сел напротив Синтии за стол. Вид у него был уставший, и тарелка с тёплой пищей даже не вызвала у него энтузиазма. У Синтии было плохое предчувствие.
– Ты какой-то не в настроении, – мягко заметила она.
Гарт тяжело поднял взгляд от тарелки.
– Милая, я работал больше суток, а теперь я приехал, чтобы увидеть моего друга, вероятно, мёртвым. В каком я мог бы быть настроении?
Синтия закусила губу и сделала глоток чая. Напиток обжёг её. Гарт кое-как доел ужин и, убирая тарелку в раковину, проговорил:
– Я был очень удивлён вчера, когда ты не ответила на мой звонок.
Синтия напряглась, глядя мужу в спину. Когда он обернулся, она постаралась улыбаться.
– Наверное, неполадки со связью, – отмахнулась она, но Гарт нахмурился.
– Нет, ты сбросила мой звонок.
Ему было тяжело смотреть ей в лицо, так что он вернулся к раковине и стал отчаянно мыть тарелку.
– Ну да, – нехотя согласилась Синтия, – сбросила. Не могла ответить, но всё же в порядке?
– Вопрос такой, – не оборачиваясь, сказал Гарт тоном строгого учителя, – где ты была?
Он мучительно медленно отставил тарелку в сушку, мучительно медленно отжал губку и развернулся к Синтии, вытирая руки полотенцем. Повисла тишина; они смотрели друг на друга, зная ответ, но никто не хотел произносить его вслух.
– Я всегда спокойно оставался на работе подольше, потому что был уверен, что здесь всё будет в порядке, – сказал Гарт; он продолжал тереть руки полотенцем, хотя в этом уже не было необходимости.
– Всё и было в порядке, – возразила Синтия и отпила ещё чаю.
– Скажи честно: сколько раз ты ещё ходила в замок, когда я об этом не знал?
Это было уже чересчур. У Синтии вспыхнули щёки, и улыбка слетела с её лица:
– Один раз, один, хорошо? Он просил о помощи, ясно?
Она с усилием выдохнула, пытаясь успокоиться.
– Я думаю, он чувствовал, что что-то должно произойти. Я думаю, он хотел… попрощаться.
Синтия посмотрела на Гарта, ища сочувствия: разве он не поступил бы так же, если бы друг попросил прийти?
– Но теперь-то какая разница, – закончила мысль Синтия. – Он уже мёртв.
Гарт зажмурил уставшие глаза; всё немножечко плыло перед его взглядом.
– Все мужчины, которых ты любишь, умрут – вот как? Может, мне тогда ничего никогда не грозило? – рассудил он.
– Что ты такое говоришь? – Синтия чуть не подскочила с места; чашка дрогнула в её руке, и чай пролился на стол.
Гарт подошёл и вытер пятнышко полотенцем.
– Ты в любой момент могла обмануть меня, и тебе не было бы ни капли за это стыдно, – заметил он.
– Что за… что за дурацкая ревность? – защищалась Синтия. – Я думала, мы это уже проходили! Я… Да и что толку теперь говорить: он мёртв, умер! ты можешь успокоиться?
– Именно потому, что он умер, – тихо возразил Гарт, развешивая полотенце на спинке стула, – он останется для тебя таким особенным. Потому что ты будешь думать о том, как всё могло бы быть, и винить во всём себя.
Синтия откинулась на спинку стула: он слишком хорошо её знал. Закрыв глаза, она сдерживала желание завыть.
– Иными словами, – продолжал Гарт, – пока существует Бронислав Патиенс, пусть даже только воображаемый, я всегда буду номером два.
Она с усилием подняла веки; слёзы уже скопились в уголках её глаз.
– Ты не можешь меня ни в чём обвинить, – прошептала Синтия, – я делала всё, чтобы у тебя был уютный дом, куда бы ты мог вернуться. Я поддерживала тебя во всём, и я делала всё, что ты скажешь. Я была хорошей женой.
– И я очень благодарен тебе за это, – Гарт сел напротив неё за стол и добавил: – Но ты не смогла сделать для меня главного.
Синтия смотрела на него и ждала приговора. Гарт стянул с безымянного пальца кольцо и положил перед ней на стол. У него обручальное кольцо было широким и плоским с мягким блеском красного золота.
– Синтия, я хочу,
