Ашту зло хохотнул, но промолчал. Ему было плевать на кличку, плевать на все происходящее. Единственное, что интересовало сейчас — куда его везут и что с Шиес.
Один из остроухих, не принимавших участия в переговорах, вышел и схватил под уздцы Харгурда. Дернулся, когда конь попытался откусить белокурую голову, и зло бросил:
— Утихомирь животное, иначе останешься без транспорта.
Ашту расплылся в злой, издевательской ухмылке, но ашарога приструнил.
— Слезай!
Пришлось подчиниться.
Лошадей забрали, а конвой с пленником двинулся дальше. Один указывал Ашту дорогу, и как тот подозревал, открывал тропу. Слишком быстро пепелище сменилось зеленью, да и та сильно менялась с каждым шагом. Второй замыкал.
Уже через час впереди показался плетеный забор, обросший крупными листьями, скрывавшими под собой длинные и очень острые шипы. За плетнем оказался лагерь. Даже в таком, походном варианте, эльфы умудрились устроиться со всеми удобствами, вырастив себе небольшие шатры.
Ашту остановили примерно в середине лагеря.
Сзади тут же подскочил еще один остроухий и пораженно замер, расширившимися глазами глядя на упершийся в шею хопешь.
— Опусти оружие, Всадник! — спокойно велел эльф, который шел за его спиной.
В наступившей тишине отчетливо послышался скрип натянутых луков.
Ашту бросил косой взгляд, оценив остроту направленных на него стрел, но оружие убирать не спешил, насмешливо поинтересовавшись:
— То есть, вы привели меня сюда, чтобы пристрелить?
— Нет. Они привели тебя, потому что я приказал, — такой же насмешливый и холодный голос раздался от самого большого шатра.
Ашту еще несколько долгих мгновений постоял, нервируя эльфов своим задумчивым видом, а после убрал хопеш и обернулся.
У шатра стоял высокий мужчина с коротко остриженными, какими-то желтыми, словно светящимися волосами. Вполне гармоничное и симпатичное лицо не портило даже холодное, высокомерное выражение.
— Кто ты?
— А ты еще не понял? — усмешка на лице желтоволосого стала чуть шире и надменнее.
— Свет, — констатировал Ашту, разглядывая белые одежды и мертвые, светящиеся глаза.
— Именно. Поговорим, Всадник?
— Обязательно, как только я удостоверюсь, что девочка жива.
— Да, пожалуйста, — махнул Свет рукой и в тот же миг рядом с ним материализовалась связанная фигурка Шиес.
В первое мгновение она удивленно хлопала глазами, пытаясь выдрать из веревок руки, а рассмотрев встречу, радостно заорала:
— Ашту! Я знала, что ты за мной придешь.
— Да пришел, ты была права, малышка, — недобро усмехнулся Свет и сделал пас рукой. Шиес пропала.
Ашту стоял улыбаясь, но рядом не было никого, кто умел читать его эмоции. Всадник сейчас ненавидел и себя, за то, что не мог вовремя сказать нкаран свое мнение, и ее, за глупость, за детское желание хвастаться всем своими связями и привязанностями, и Свет, за его нечестные игры.
— Прошу, — Свет отошел чуть в сторону, указывая Ашту рукой на вход в шатер.
Всадник молча прошел внутрь. Огляделся с легким интересом. Все же умели эльфы жить красиво. В шатре почти не было свободного места. Два удобных кресла, и не скажешь, что сплетенных из растений, стояли у маленького, аккуратного столика уставленного яствами и питьем. Широкая ширма отделяла видно спальное место. У одной стены ветви формировали крючки, увешанные оружием и одеждой. У другой стояли такие же плетеные сундуки. При этом все цвело и пахло. С потолка все на тех же лианах свисали яркие светляки, слепившие глаза и практически не оставлявшие места для тени.
— Нравится? — со смешком спросил Свет и прошел мимо Ашту к одному из кресел.
— Нет, — честно ответил Ашту, без дозволения усаживаясь во второе.
Свет не обиделся. Усмехнулся и вновь чуть взмахнул рукой, наполняя бокалы. Полюбовался на безразличное лицо адруга и, досадливо поморщившись, взял один из них.
— Угощайся, — предложил и Ашту.
— Зачем я тебе? — не выдержав неторопливости и своеобразности беседы, спросил Ашту.
Свет торопиться не собирался. Сделал глоток и покрутил бокал перед глазами. Откинулся в кресле, изучая Всадника взглядом прищуренных глаз.
— Я хочу предложить тебе сотрудничество, — неторопливо проговорил он.
— Мне? — изображая удивление, ткнул Ашту себя в грудь, полюбовался чуть склонившим голову Светом и уточнил, — почему именно мне?
— Ты светлый, сильный и умный, а главное — тебе не впервой идти против своих.
Ашту промолчал. Уставился в лицо мужчины задумчивым взглядом и судорожно перебирал варианты выхода из этой ситуации. Свет не торопил, точно с таким же выражением следил за закаменевшей физиономией, застывшей насмешливой улыбкой на губах, и улыбался сам. Наконец ему надоело, тем более Несущий страх предупреждал — давать много времени думать этому человеку нельзя.
— Ну, так что? Со своей стороны, могу пообещать тебе награду.
— Зачем тебе это? — отмирая спросил Ашту и расплылся в кресле, принимая наиболее удобную и развязную позу.
— Зачем? Я хочу видеть его реакцию, когда его же создания пойдут против. Хочу, чтобы именно его Всадники стали причиной его поражения.
— А если я откажусь? — хмыкнув уточнил Ашту.
— Ты умрешь, — спокойно, даже слегка скучающе ответил Свет. — Сначала посмотришь как умрет она, а потом умрешь. А твою голову наденут на самое высокое дерево. Чтобы ваша армия видела, чего стоят их Всадники.
Ашту кивнул, улыбаясь своим мыслям.
— А если соглашусь?
— Останешься в живых, — пожал Свет плечами. — Мне даже против себя идти не придется, ты же светлый, — хохотнул он.
— А Шиес?
— Девчонка? Хочешь и ее отпущу.
— И как далеко она сможет уйти? — насмешливо уточнил Ашту.
— Хорошо… я не просто отпущу ее. Я сделаю ее неприкосновенной. Ее и ваших детей, если тьма в них победит.
— Неприкосновенными. Среди светлых, которые будут их ненавидеть, — задумчиво шепнул Ашту, вглядываясь в вино, сверкавшее рубинами в отблесках света.
— Не утрируй, — поморщился Свет. — Никто не заставляет вас сидеть среди светлых. Хочешь, уйдешь в Айвану, к оборотням, в неизведанные земли, в конце концов.
— А Анвар?
— Что Анвар? — искренне удивился Свет.
— Что будет с ним? — все так же задумчиво спросил Ашту.
Свет некоторое время посверлил адруга удивленным взглядом, видно ожидал что тот признается, что пошутил.
— Если пойдет против меня, умрет.
— А если я уговорю его? — Ашту из-подо лба посмотрел на Свет.
Несколько долгих мгновений Свет сидел молча, а после захохотал, запрокинув голову.
— А я-то думал среди темных дружба не в чести, — успокоившись, но все так же насмешливо протянул Свет. — Если ты уговоришь его, я клянусь тебе отпустить десяток выбранных тобой тварей!
— Мне не нужен десяток. Только Анвар и его семья, — спокойно возразил Ашту.
— Договорились. Его и жену я отпущу, если тебе удастся.
— А сына?
— Сын его обречен, — махнул рукой Свет.
— Что? — напрягся Ашту, сжав бокал слишком сильно. Тонкое стекло не выдержало хрупнув. Ашту проводил взглядом упавшую чашу. Безэмоционально отметил, что напиток попал на штаны и так же заторможено отпустил оставшиеся в руке осколки. Полюбовался порезами и едва слышно уточнил, — что значит, обречен?
Свет хмыкнул и повел рукой. Чужая сила прощекотала тело легкой болью. Осколки бокала и пятна на штанах исчезли. Затянулись даже порезы на руке.
— Неужели ты еще не понял? — насмешливо уточнил Свет, протягивая Ашту новый бокал, уже с напитком. — Тьма внутри сына твоего дружка. Когда он воплотится, мальчишка исчезнет. Попросту перестанет существовать.
— Почему он? — Ашту все же потерял контроль над эмоциями. Сжав зубы, зашипел, полностью оправдывая свою эльфийскую кличку.
— Твой дружок связан с Тьмой. Ты не знал? — заметив, как вскинулся Ашту от его слов, довольно уточнил Свет. Посмотрел, как тот отрицательно качает головой и продолжил, — когда я пришел в прошлый раз… лет двадцать назад? Твой друг спас Тьму. Подставился под удар, закрывая того собой. Удар моего меча страшен даже для Тьмы. Его тварь тогда извивался, поглощаемый моей силой, растворяемый в ней. Тьма победил, разнес остатки моего войска и спас, тогда еще, мальчишку. — Свет зло скривился, сжав кулаки. — Тьма впечатлился самоотверженностью твоего дружка. Они тогда выжили только вдвоем. Не буду вдаваться в подробности, но именно тогда твой дружок стал ближе к Тьме чем любой из ныне живущих. К тому же, если я правильно разобрал, тело твоего дружка отец немного усовершенствовал. Естественно его сынок оказался наилучшим сосудом. Вот такая вот плата за верность.
