Миэле вовсе не удивилась, глядя на серьезную рану, но в ее глаза читалась боль от увиденного, спросив только:
— Как вы выжили, листе Навиоло?
— Мне повезло! Вероятно, боги леса защитили мою жизнь, человек–всадник ударил меня мечом, но, как видно, не рассчитал, и удар пришелся плашмя.
— Всемилостивые Боги! — воскликнула Миэле, всплеснув руками.
Энол продолжал свой рассказ:
«В те дни мне повезло дважды! Наш корабль на всех парусах уходил от преследователей в обратном направлении. Теперь ветер был попутный, и мы быстро возвращались назад к долинеЛасу и устью реки. Высказывались мнения, если не удастся оторваться от преследователей, идти обратно в залив и встать под стенами крепости. Возможно, Дхоу защитит крайншен.
…Надежды не сбылись. Враги к парусам добавили многочисленные весла и быстро нас нагоняли. Вначале была перестрелка, в которой нападающие понесли большие потери, но затем, обозленные, они пошли на абордаж. Все воины Вашего брата Нур–ниса Клодоальда проявили достойное мужество и бесстрашие, сражались, как львы, каждый против десятка, но силы были неравны. Один за другим они падали под ударами злобных, нечестивых врагов, которые к тому же были хорошо вооружены и имели для защиты панцири…».
— Что стало с моим братом? — перебила его взволнованная Миэле. - Что с крайншеном? Он достался врагу?
«…К сожалению, благородная Нур–ниса, не знаю. Раненый, я сражался в одном ряду со всеми, и так случилось, что просто вывалился за борт. Корабли быстро уходили на юг, и я не знаю, что стало с командой, Вашим братом и крайншеном! Но бой был кровавым, и маловероятно, что кто‑то выжил. Издалека я видел, как затонул корабль, а наши враги победителями ушли на север в отдалении от меня. Да я и не имел желания встречаться с ними вновь.
Затем течение и ветер прибили меня к побережью долины, где я благополучно скрывался в течение двух недель, пока эти… - энол кивнул головой на овчарок колонистов, — не нашли меня… Я не видел ни убитых, ни раненых в море, так же, как и на берегу, вероятно, все утонули вместе с кораблем».
— Дхоу Аослав, - попросила Миэле умоляющим голосом, — позвольте развязать листе Навило, ему некуда бежать! Он ранен и искусан собаками, позвольте оказать ему помощь.
Но Ярослав не согласился.
- …это для его же блага! Он может сбежать в джунгли, где полно злобных войо… — и обращаясь к воину: - …Вам, листе Навиоло, повезло трижды и даже четырежды. Вы, можно сказать, родились заново, как говорят у нас. Вас не убили в бою, вы не утонули в море и не погибли от руки разбойников. И вас не нашли войо, которые целым отрядом шныряют вокруг города, иВам повезло еще раз, когда вас поймали наши собаки, потому что теперь вас никто не убьет, не зажарит на костре и не съест. Миэле, Листе Навиоло будет находиться под стражей, вероятно, несколько дней, пока его не допросят, и я не удостоверюсь, что он не сбежит. Затем он будет свободен и даже сможет отплыть с попутным кораблем на родину в Намгейл. А пока ты можешь оказать ему помощь по собственному усмотрению.
Но энол поступил не в родственные руки Миэле, а под охраной был отправлен к врачу.
— Не беспокойся за него, — говорил Ярослав, - наш целитель окажет всю необходимую помощь. Ольга Николаевна - прекрасный человек и знающий врач. По свойствам характера, человечности и доброте к ближнему ей нет среди нас равных. В прошлом ей уже не раз приходилось лечить нелюдей, и листе Навиоло будет в надежных руках!
— Нелюдей?! — удивилась принцесса.
— Да, - с готовностью подтвердил Ярослав, — вуоксов, войо и даже кровососов.
— Даже войо! — презрительно фыркнула она. - Этих гадких мерзких ничтожеств!
— Для Ольги любое живое существо, будь то войо или ночной демон - божье творение, испытывающее боль, как и мы с тобой, а потому достойное сострадания и помощи.
Миэле удивленно вскинула брови:
— Я понимаю сказанное, но принять… — она покачала головой, — кровососы - такая мерзкая гадость! Когда человек или энол принимает это в себе, изменяется не только тело, но и душа, она становится такой же гнусной, как и дела этих существ. Их все презирают, и помогать этому, - энола вновь отрицательно, с отвращением замотала головой, — никогда!
— Не принимай так близко к сердцу, — вновь сделал попытку успокоить возмущение энолы Ярослав и даже коснулся ладонью ее талии, — когда ты лучше узнаешь Ольгу, ты без сомнения ее полюбишь! А пока мы можем пройти в дом и подождать. Многие ее приемы являются тайной для посторонних и непосвященных, но могу тебя уверить, — они эффективны!
* * *Трагедия с кораблем исключительно сильно опечалила Миэле. Неизвестность судьбы брата усугубляли ее настроение, но все попытки Ярослава как‑то утешить или отвлечь энолу от грустных мыслей давали временный результат.
В своих словах он старался проводить мысль, что рано хоронить принца Клодоальда, он сильный и смелый воин, потому мог, подобно листе Навиоло, спастись и даже прихватить крайншен с собой.
«…Быть может, — говорил он, — принц Клодоальд сейчас сидит на скале Лисьего хвоста, строит планы, как добраться до Рассветного леса или даже может быть до Изумрудной долины. Ждет удобного случая, или, может быть, рискуя жизнью, пробирается через долину Бурути на север к устью реки Мары. Думаю, он был бы недоволен своей сестрой, оплакивающей его раньше времени…»
Миэле улыбалась на столь откровенные и явно оптимистические прогнозы. Чувствуя искреннее желание Ярослава помочь и облегчить печаль, брала его руку в ладони и прижимала к своей щеке, как это делают энолы в минуты отчаянной тоски и безмерной благодарности.
Близость прекрасной принцессы, ее голубые глаза и расплетенные темно–русые косы, тяжелым водопадом ниспадающие на высокую грудь, не могли удержать естественных чувств Ярослава. Охраны не было, дом был пуст, и даже на внутреннем дворе не слышалось обычного гомона.
Миэле повернула голову и в упор посмотрела на Ярослава. Оба чувствовали одно и то же, близость, спаянную сверхъестественным желанием, которому противиться не в силах живое существо. Что это? Любовь? Сглаз? Может быть приворот? Они не отдавали отчета! Ярослав приблизился к ней, обнял и поцеловал. Она оставалась холодна, как лед. Он целовал ее глаза, волосы, шею и губы. Потом уронил на кровать, все так же страстно и неистово целуя. Вдруг она словно ожила, повернулась и поцеловала в ответ, но ее руки уперлись в его грудь, не позволяя совершить нечто большее. Ярослав опешил от неожиданности.
Миэле лукаво улыбнулась:
— Человек, ты совершенно не знаешь энолов…
Ярослав удивился еще сильнее и до такой степени, что это стало видно на его лице.
