XXVII
Серое небо, тусклый свет и облака, казалось, навсегда застывшие над землей. Здесь нет рассветов и закатов, и запахов, которые доносит ветер. Здесь нет ничего, чтобы почувствовать себя живым. Ты просто есть, существуешь, изо дня в день, без надежды, без веры, без силы когда-либо это изменить. Мои мысли, чувства, воспоминания… когда-то они делали меня живой, но теперь, я словно погружаюсь все глубже и мою грудь наполняет пресный воздух этого серого небытия. Когда-то, я боялась Ада, или того, что о нем говорили другие. Никто не знал точно, как он выглядит, но теперь я знаю, что бы ни говорили: Ад — это здесь. И сейчас я в нем. Потому что нет ничего худшего, чем НЕ быть.
С трудом, приоткрыв глаза, она сквозь веки наблюдала за низшей, проворно выполняющей свою повседневную работу. Легкая пыль, поднятая от чересчур усердной уборки, заставила ее чихнуть. Этот звук привлек внимание низшей. Дернувшись, она с выражением глубочайшего ужаса на лице повернулась к ней. Их взгляды встретились. Девушка, упав на колени, с какой-то обреченностью ожидала своей участи, даже не пытаясь бежать.
— Госпожа Лариса! — едва шевеля дрожащими губами, прошептала она, — прошу вас, не убивайте меня!
— Где я? — красивый, мелодичный голос и осмысленный взгляд госпожи заставил демоницу облегченно вздохнуть. Но все же она не до конца верила в свою удачу.
— В резиденции клана Похитителей душ, — чуть слышно выдавила из себя девушка, — вы были ранены.
— Где Данталион? — с трудом встав, Лариса направилась к высокому зеркалу, стоящему на полу.
— Его здесь нет. Но Родгар, ваш брат еще не успел…
— Мне не нужен Родгар, — излишне нервно ответила Лариса, внимательно изучая свое отражение. Ее пальцы нервно пробежали по гладкой поверхности, затем коснулись лица. Все это время служанка терпеливо наблюдала за действиями госпожи, боясь привлечь к себе излишнее внимание. Даже после нескольких месяцев, проведенных в состоянии полусмерти, падчерица Данталиона выглядела великолепно. Бледная, словно светящаяся изнутри кожа, темно-каштановые вьющиеся волосы, немного спутанные после столь долгого сна, изумрудные глаза. Служанка невольно вздохнула, поражаясь, на что способна кровь высших. И это внезапное пробуждение, когда уже никто не чаял увидеть Ларису живой и здоровой!
— Оставь меня, — коротко бросила она низшей, и отвернулась, пытаясь скрыть нетерпение. Когда за девушкой закрылась дверь, Лариса облегченно вздохнув, заметалась по комнате, собирая все, что ей вскоре может пригодиться.
Когда появился Родгар, искренне удивленный словами прислуги, он увидел лишь пустую комнату и следы беспорядка. Судя по всему, Лариса уходила в спешке. Проклиная медлительность служанки, свое недоверие и случай, позволивший его сводной сестре очнуться, он хмуро взглянул на охрану, пришедшую с ним, и молча вышел.
Я снова была у себя дома — в старенькой, такой знакомой и любимой квартире, где когда-то жила с тетей Верой. Наверное, это все-таки сон, иначе как по-другому объяснить, что я снова сюда вернулась? Телефонный звонок разорвал тишину комнаты, и я спонтанно потянулась к трубке, тут же осознав, что не могу этого сделать. Я всего лишь свой собственный сон, заброшенный туда, где когда-то чувствовала любовь, заботу и безопасность.
— Слушаю вас! — такой знакомый и любимый голос тети заставил меня прослезиться. Не может быть! Я давно не видела ее во сне, тем более, так близко от себя, что, кажется, стоит протянуть руку, и я смогу ее коснуться. Но это не возможно. Это всего лишь сон!
— Я вас не понимаю! Какое вы можете иметь отношение к моей племяннице? Нет, она ничего не знает, и не должна узнать, — сказав это, тетя бросила трубку, и устремила на меня взволнованный взгляд. Мое сердце дрогнуло, и понадобилось несколько секунд, чтобы понять — она смотрит сквозь меня, не видя.
Схватив сумочку, она быстро вышла из дома, и какая-то неведомая сила потянула меня за ней. Пройдя мимо нескольких домов, тетя Вера остановилась у светофора, пережидая, пока загорится зеленый свет.
— Тетя Вера! — мне хотелось кричать, выть, биться в истерике, удержать ее любой ценой. Но в этой сцене я была лишь молчаливым наблюдателем, не способным сделать лишнего движения. В этот момент, кто-то с силой толкнул ее на дорогу. Визг тормозов и сильный удар заглушили мой молчаливый крик. Передо мной промелькнуло невыразительное лицо худощавого типа, на котором, словно маска, внезапно, проступили знакомые совершенные черты. В тот же миг тип скрылся в толпе зевак. Всхлипнув, я отвернулась от ужасающей картины, и наткнулась на дымку, проступающую возле меня. Еще миг, и дымка приняла облик моей тети. Ее тонкие, бледные губы приоткрылись, и я смогла разобрать лишь одно слово: «Берегись!»
Вскрикнув, я вскочила с постели, нервно оглядываясь вокруг себя. Еще не вполне отойдя ото сна, я старательно прислушивалась к спящему дому, желая удостовериться, что в комнате я одна. К счастью, — подумала я, вспоминая свое недавнее пробуждение и знакомство с Падшим. Значит, все было именно так! Не знаю, кто помог мне увидеть правду, но, если у меня и были какие либо сомнения, теперь они исчезли без следа. Что бы ни задумал Люцифер, какими бы путями к этому не стремился, он меня не получит!
— Позволь мне его увидеть! Я должна убедиться, что с ним все в порядке! — решившись, наконец, на подобную просьбу, я испытующе смотрела на Валара. Он между тем, не спешил обращать на меня внимание.
— Андрес! Теперь, когда ты знаешь правду… — внезапно я наткнулась на его холодный взгляд и осеклась. Так мог смотреть убийца на свою жертву, но никак не мужчина, который совсем недавно сжимал меня в объятиях. Что изменилось за те несколько часов, когда мы были вместе? Или наоборот — все встало на свои места?
— Правду? — странным тоном переспросил он, — ангелочек, похоже, всю правду о тебе мне не узнать никогда. И не стоит смотреть на меня с таким непониманием и испугом. Вид невинной школьницы тебе уже не идет. Особенно, после того, чем мы занимались вчера.
Валар нагло улыбнулся, окидывая меня внимательным взглядом, под которым я съежилась и отчаянно покраснела.
Встав, он с ленцой подошел ко мне, коснувшись кончиками пальцев волос:
— Мне всегда нравилась в тебе эта способность — краснеть. У людей это считается признаком скромности и чистоты, — внезапно, он схватил за прядь и с силой дернул. Я вскрикнула, на глазах появились слезы боли и обиды — за что он так со мной?
— Наверное, я бы даже поверил в твою искренность… Но ты допустила ошибку.
