Яркая вспышка ослепила меня на секунду. Нависший над Кристианом зверь с отчаянным визгом улетел вверх, кувыркаясь в воздухе, как пущенное из пушки ядро. Кристиан, приподнявшийся на локтях, снова упал на землю. На мгновение припавшие к земле волколаки, ринулись на нас. Первым летел оскальпированный зверь, ронявший на землю капли крови и кусочки костей черепа. Я поднял когтистую руку, трясущуюся как в припадке. Соня слепо водила перед собой вяло вращающимся винторезом, не видя противника из-за спутанных прядей волос, вымоченных в черной крови. Зверь оттолкнулся от земли и прыгнул.
Что-то просвистело в воздухе. Волколак, не долетев до цели, рухнул между мной и Соней. Упавшее на бок чудовище конвульсивно дернуло лапами и затихло, вывалив синий язык из разверзшейся пасти. В его боку торчала стрела. Я обернулся. К нам со стороны скал бежали какие-то люди. В воздухе просвистели стрелы. Одна из них вонзилась в ляжку одного из оставшихся волколаков. Коротко взвыв, он ринулся наутек. Его сородич, после короткой паузы поспешил следом. Однако далеко убежать монстрам не удалось, поскольку впереди их ждал зверь куда более опасный, чем они. Черная глыба мышц, шерсти и оскаленных клыков в лице преобразившегося Кевина не дала волколакам ни единого шанса. Мне показалось, что он стал еще больше. Одним ударом мощной лапы Кевин переломил хребет переднему волколаку. Его товарищ резко затормозил и попытался скрыться, но сила инерции сбила его с ног, и он покатился прямо Кевину в пасть. Мощные челюсти нашего товарища сомкнулись на его горле. Добив волколака с перебитым позвоночником, Кевин, тяжело дыша, уставился на нас. Его оранжевые глаза выражали торжество и жажду крови. Тяжелая стрела вонзилась в землю прямо у его лапы. Я резко обернулся назад.
В неверном свете восходящего солнца я увидел четверых людей: рослого мужчину с обнаженным мечом, коренастого карлика, ребенка и высокого тонконогого мужчину с длинными, откинутыми назад волосами, держащего в руках натянутый лук.
– Нет! – хрипло крикнул я. – Не стреляйте в него. Он наш! Он с нами!
Лучник застыл, но опускать оружие не торопился. Рослый мужчина побежал к валявшемуся на берегу Борегару. Псы мгновенно ощетинились и он остановился в нерешительности. Коренастый карлик помчался к Соне, а ребенок к Кристиану. Я повернулся к Кевину.
– Пожалуйста, – прошептал я. – Все позади. Возвращайся…
Кевин не пошевелился. И только в глазах мелькнуло что-то вроде понимания. Собаки нехотя отошли от Борегара, позволив мужчине взять его на руки и отнести ближе к нам. Все это время псы бегали вокруг хозяина и нервно заглядывали ему в лицо, словно ожидая, что он очнется и велит растерзать осмелившегося потревожить его гиганта. Рядом стонала и плакала от боли Соня. Ребенок помогал с трудом поднявшемуся Кристиану удержаться на ногах. Лучник бесстрастно взирал на Кевина. Наконец, Кевин нехотя отошел в сторону. До меня донесся сухой треск перестраивающегося организма и сдавленный рык боли. Лучник опустил оружие и подошел ближе.
– Мы едва не опоздали, – хмуро проговорил он смутно знакомым голосом, вынимая кинжал и просовывая его в пасть отрубленной головы волколака. – Я даже не мог предположить, что Попрыгун доберется и до моего мира…
Я сжал зубы от боли и зажмурился. Лучник ловко разжал мертвые челюсти и освободил мою руку. Охая, я поднялся и тогда смог посмотреть моему спасителю в лицо.
Передо мной стоял Император Фрэй, которого не было на последнем совете. Он хмуро оглядывал окрестности, а потом внимательно посмотрел на мою болтавшуюся плетью руку.
– Вам всем нужна помощь. Я вылечу всех скользящих, но мне для этого потребуется время. Друзья! – зычно крикнул он в утренние сумерки, – люди серьезно пострадали, им нужна помощь. Давайте отнесем их ближе к воде!
Появившийся из-за моей спины Кевин молча отстранил ребенка и поднял безжизненное тело Кристиана на руки. Следуя за несущим Борегара гигантом, Кевин бросил на меня взгляд и я невольно содрогнулся.
Зрачки Кевина все еще светились злым оранжевым огнем. В них бешеной круговертью горела жажда крови и злость.
Фрэй отошел к Соне и легко поднял ее. Бесполезный в данную минуту винторез с металлическим звяканьем вывалился из ее безвольной руки. Я пошатнулся, и ко мне тут же подскочил коренастый карлик, хвативший меня за здоровое плечо. Я поблагодарил и сделал шаг вперед, но сильная рука вдруг ухватила меня и развернула лицом к лицу к рыжебородому гному с хитрыми щелочками глаз, мгновенно округлившихся до размеров монеты.
– Это ты, подлый вор? – с удивлением, перемешанным со жгучей ненавистью, спросил он. Я невольно отшатнулся.
Передо мной стоял мой старый знакомый – гном Гимли, коего я еще совсем недавно лишил главного сокровища Мории – реликтового топора Двалина.
* * *
Под корнями огромного вывороченного дерева наша сильно расширившаяся армия расположилась даже с относительным комфортом. Правда, первые пару часов нам было не до знакомства. Процесс восстановления организма шел мучительно. Если в небольшом мирке, который все скользящие использовали как больницу, раны заживали без каких бы то ни было проблем, здесь ничего приятного в этом не было. Руку мне ломали уже трижды. Приходя в Аптечку, я выбирал унылое место на пляже у небольшого озера, ложился на травку и почти мгновенно засыпал. Проснувшись, я ощущал невероятный прилив сил, конечности функционировали, словно их не дробили в порошок колеса телег, не ломал рослый орк, не разбивал удар меча рыцаря. Дважды я, оказавшись в своей квартире, ходил на рентген, и усталый и злой доктор искренне не понимал, о каком переломе я веду речь.
Врачевать нас в Средиземье стал Фрэй, властью, данной императорам. Вот только способы он выбрал что ни на есть неудачные. Настолько повернутого на идее своего мира императора я еще не встречал. Возможно, он просто побоялся использовать свое могущество, чтобы не привлекать внимания Попрыгуна, но мне больше импонировала мысль, что, по его мнению, все должно быть по правилам. Фрэй долго бормотал какие-то заклинания на эльфийском наречии, которое я понимал через пень колоду. Потом он наложил мне шину из довольно кривых палок, обмотав предварительно руку какими-то листьями, и в довершенстве посыпал серебристым порошком из узкого флакончика, что висел у него на поясе. Изорванную кожу Сони Фрэй тоже прикрыл листьями, посыпал порошком. Накладывать шины он, к счастью, не стал, просто укрыв ее шерстяным одеялом из вьюка, привязанного к седлу лошади. Я не успел заметить, откуда взялся этот тощий коротконогий конек, зато перехватил недовольный взгляд Сони. Она скривилась, глядя на хлопочущего вокруг нас Фрэя, и закатила глаза. Бьюсь о заклад, она подумала о том же, о чем и я, вспоминая Аптечку-выручалку.
