Последние капельки жизни драконны медленно срываются в бездну, открывающуюся где-то внизу; надо рвануться, сделать последнее усилие, надо…
Упрямое «держись!» будто бросает её вперёд, давая возможность дотянуться до цели. Оно звенит тревожным колоколом, тормошит, гонит вперёд, подталкивает и назойливо не позволяет сдаться. Оно свивает спирали, на которые туго наматываются остатки драконьих сил, оно держит рассыпающуюся личность и не даёт ускользнуть в смерть.
Тускловатые, почти меркнущие огоньки впереди — или это последний шанс драконны иссякает вместе с жизнью?.. Нет, это люди, всё-таки люди! Гвардейцы и двое псарей, которым Айриэ приказала ехать следом. Пять лошадей, три собаки и семь людей, жаль только, что конская жизнь для спасения драконны не годится. Нет, сейчас её может вернуть только горячая, пряная жизненная сила разумных, пусть даже они измучены ночным боем и почти все ранены. Айриэ жадно, почти свирепо обнимает эти бледно-жёлтые искорки и надолго приникает к ним, поглощая драгоценную, волшебную силу, как это могут только умирающие драконы.
И помнить, обязательно помнить о том, что нельзя брать слишком много!.. Помнить, удержаться и не убить!..
Возвращение к жизни далось нелегко. Укутавшее драконну с головы до ног тяжёлое, душное одеяло смерти никак не желало исчезать, тело ощущалось как чужое, а мысли роились назойливыми мушками, мешая сосредоточиться. Боль в животе была дёргающей, резкой, а обжигающий сгусток огня пульсировал, будто раздирая внутренности, но это драконну откровенно порадовало, несмотря на скверные ощущения. Значит, заживление раны шло как нужно, осталось потерпеть с часик — и можно вставать.
Айриэ наконец осознала, что лежит на чём-то жёстком, но тёплом, и укрыта знакомым походным эльфийским одеялом, от которого исходил слабый аромат трав и леса. Она лежала на левом боку, плотно прижимая правую руку к ране, а левой поддерживая. Даже в бессознательном состоянии её тело отыскало наилучшую позу, а собственные ладони направляли поток позаимствованной силы куда нужно, чтобы ни капли не пропало зря. Было очень уютно, потому что со спины к ней плотно прижимался Фирниор, делясь живым теплом. А его руки лежали поверх ладоней Айриэ, будто страхуя и не давая соскользнуть, и драконна порадовалась, что он интуитивно нашёл отличный способ ей помочь.
Только сам мужчина был напряжён до предела — застывший, будто окаменевший, он лежал неподвижно и дышал хрипловато, неровно. А потом на Айриэ обрушилось упрямое, отчаянное «держись!..», повторяемое почти беззвучно, и острая, режущая, почти нестерпимая душевная боль, которая была, пожалуй, посильнее её собственных физических страданий. После таких ран, да ещё без магии, обычно не выживают, и он прекрасно это знал, но не позволял себе сдаться и заражал драконну своим упорством, загоняя чёрную безнадёжность подальше.
Значит, вот кто помог дотянуться до цели.
Забавно, драконна никогда бы и мысли не допустила, что обычный человек, не маг, вдруг сможет помочь её нематериальной сущности там, в магической оболочке мира, но этому упрямцу законы Равновесия не писаны.
Айриэ открыла глаза и обнаружила, что лежит в каком-то полутёмном помещении, на полу перед разожжённым камином. Наверное, это в том заброшенном доме, вряд ли её в таком состоянии повезли куда-то.
Она с усилием, срывая кожу с лопнувших ранок, разомкнула губы и сообщила:
— Я вернулась.
— Айрэ!.. — Он сильно вздрогнул всем телом, а сердце заколотилось громко, быстро, будто выбивая тревожную дробь.
А потом на Айриэ обрушился такой водопад из облегчения, неверия, шальной радости, сверкающей надежды и страха, что драконну чуть не смыло обратно в беспамятство этим бешеным потоком. Она не сразу сумела сделать усилие и закрыться от чужих чувств, но после этого стало легче, и она смогла осторожно дышать.
— Жить буду, — клацнула она зубами, потому что начала трястись от слабости и перенапряжения.
— Тебе что-нибудь нужно? — спросил он хриплым, сорванным голосом. Сколько же раз он повторил это своё «держись», не позволив сдаться ни ей, ни себе?..
— Воды, — подумав, попросила Айриэ. Язык пекло, а в горле было сухо, колко, будто она песка наглоталась.
— Воды — при ранении в живот? Ты уверена? — уточнил он.
— Я не человек, мне можно. У меня рана примерно через час зарастёт.
— Что?.. — Он снова вздрогнул и вскочил на ноги, тщательно подоткнув одеяло ей под спину.
Принёс флягу с водой и аккуратно приподнял Айриэ голову, помогая напиться.
— Мне надо руки к ране прижимать, так всё быстрее заживёт, — пояснила она в ответ на его недоумённо-встревоженный взгляд. — Магические потоки направляю.
Фирниор наклонился совсем низко, внимательно вглядываясь в её глаза, и драконна обратила внимание на то, как сильно он осунулся. Бледный, зрачки огромные, чёрные, а кончики пальцев, державших флягу, подрагивали.
— Ещё что-нибудь, Айрэ?
— Поесть, но позже. А сейчас ложись обратно, Фиор, — попросила она, едва ли не удивляясь самой себе.
Но с ним было лучше… а ещё — легче терпеть боль.
Хотя обычно Айриэ предпочитала переживать подобное в полном одиночестве, забившись куда-нибудь подальше и не нуждаясь ни в чьём присутствии.
— Сейчас, я только принесу ещё дров, а то огонь погаснет.
Его не было минут пять. Он вернулся с охапкой дров, сложив их грудой возле камина, подбросил в огонь пару поленьев и нырнул к Айриэ под одеяло, разувшись и скинув куртку. Вытянулся за спиной, прижимаясь и замирая. Он принёс с собой запах морозного дня и свежего ветра, а когда на миг уткнулся ей в шею за ухом, Айриэ почувствовала, что губы и щёки у него ледяные, а кончики волос — мокрые: наверное, растёр лицо снегом, чтобы взбодриться.
— Где мы? В том доме?
— Да, я тебя перенёс, когда… — Он кашлянул, безуспешно пытаясь избавиться от хрипотцы. — Ты запретила трогать рану, но не себя. В доме в любом случае было лучше, чем на снегу. К тому же я нашёл запас дров в кухне, развёл здесь огонь и завесил окно старыми тряпками. Ты так дрожала даже под одеялом, что я решил греть тебя своим теплом. Рана перестала кровоточить, но ты дышала всё слабее и не приходила в себя…
— Ты меня вытащил, — негромко сказала Айриэ. — Не знаю как, но ты помог мне добраться до… источника сил. Я ведь говорила, что ты и дракона переупрямишь…
Он не ответил, только чуть сильнее прижал к себе и длинно выдохнул, взъерошив ей волосы на затылке.
— Фиор, ты тут какой-нибудь еды случайно не нашёл?
— Не искал, но вряд ли тут осталось что-то съестное. Дом лет сто как заброшен.
