― Грейнджер… ― зачем-то повторил Драко. Не представляя, понятия не имея, блин, что говорить, или делать, или думать о себе сейчас.
― Уйди, пожалуйста.
Голос Гермионы ударил, как нож в спину. Не представляя, что еще сказать, Драко слегка надавил на дверь руками.
― Нет! ― Грейнджер шмыгнула носом, пытаясь удержать слезы. Драко вздрогнул, сжался от пронзительного желания обнять ее. Мерзость. И еще одна причина вышвырнуть это из головы и вытащить отсюда свою задницу к чертовой матери.
Но он не мог двинуться с места.
― Ты… ― молчание. ― Ты в порядке? ― «Что они с тобой сделали? Почему ты не открываешь мне? Я здесь не для того, чтобы обижать тебя. Не знаю, зачем я здесь. Прости за то, что опоздал. Опоздал, бл*. Не смог, бл*»
― Я просто… Я… Пожалуйста. Мне надо побыть одной.
― Грейнджер… ― как спросить, умирая от беспокойства и ненавидя себя за это? ― Что они с тобой сделали?
Из-за двери — тишина. Гермиона еще раз шмыгнула носом, может, вытерла его.
― Кто?
«Нет. Мерлин, если ты будешь их покрывать …»
― Паркинсон. И Булстроуд, ― сквозь зубы процедил Драко. ― Что они сделали?
― Что? Так… так, значит, ты знал?
― Что? Черт… нет, Грейнджер. Конечно, не знал. Я бы им не позволил. ― «Ты бы им не позволил? Совсем охренел». Драко попробовал еще раз толкнуть дверь, тихонько.
― Давай ты просто уйдешь? Пожалуйста, ― как всхлип.
― Открой дверь.
― Нет.
― Открой эту гребаную дверь, ― Драко старался говорить спокойно. Просто надо увидеть ее. Может, отвести домой. А потом разобраться с этим. Раздать по заслугам. Всем. ― Я не буду… ничего делать. Я только… тебе надо вернуться в комнату. Мы разберемся. Мы можем…
― Мы ничего делать не будем, Малфой, ― пробормотала она. ― А сейчас просто оставь меня в покое.
― Если я надавлю сильнее, Грейнджер, я открою.
― Не надо… ― Она чуть слышно зашаркала по полу, рука потянулась к задвижке.
― Нет… ― он нажал сильнее. Схватился за край двери, не давая закрыть.
― Не надо, пожалуйста … ― такая мольба в голосе, такая боль, надрыв и отчаяние. И почему? Ей стыдно? От этой мысли у него внутри будто что-то сломалось.
― Я только хочу убедиться, что у тебя все в порядке, ― какие жуткие слова.
― Все нормально.
― Докажи.
― Малфой…
― Тогда я пойду и приведу Поттера и Уизли. Может, им покажешься? ― На долю секунды ему стало стыдно за такой шантаж. В такое время. Но всего на долю секунды, потому что какая разница, насколько все плохо, ― он все еще был Малфоем.
Гермиона молчала. Драко слышал за дверью ее прерывистое дыхание. И попытался понять. Зачем ему так надо увидеть ее? Он пришел. Он опоздал. И, может, это и к лучшему. А теперь просто спустись в зал, оставь ее. Притвориться ― трудно, но не невозможно. Ну так сделай вид, что тебе все равно. Помнишь, что говорил избитой матери, привалившейся к двери?
И тогда… медленно, осторожно… дрожащие пальцы обхватили край двери прямо под рукой Драко. Он отпустил; сердце дико колотилось о ребра. Дверь постепенно открылась.
Драко отступил на шаг. Изумленно открыв рот.
Ее выражение лица. Вот что было хуже всего. Голова опущена, взгляд в пол, спутанные тусклые волосы свисают на лицо. Полузапекшаяся кровь на подбородке, размазана по мокрым щекам. Одна рука прижата к животу, другая обхватила плечо; кожа в жутковатых бледно-красных и фиолетовых пятнах. Грейнджер дрожала. Сильно. Ссадины на обоих локтях. Небольшой порез под подбородком. Драко едва дышал.
И ее платье. Они порвали его прямо посередине, до бедра. К которому он прижимался, прикасался губами, пальцами, все еще чувствовал вкус глубоко в горле. Большой, темный, нехороший синяк на внешней стороне ноги. Длинные, глубокие, рваные царапины на внутренней. Мелкие кровоподтеки вдоль багровых рубцов от острых наманикюренных ногтей.
Она была босиком. Туфли валялись в углу, один каблук отломан. Драко заметил покрасневшие, в синяках костяшки пальцев. Часть его, которая еще могла думать, отчаянно надеялась, что Грейнджер им врезала. Смогла дать сдачи, хоть чуть-чуть.
Драко видел еще один синяк, глубокий, почти синий, под грязной тканью платья. И подумал, что наверняка есть еще. Горящие под этим шелком. Может, на животе. Поэтому она так за него держится.
― Это выглядит… хуже, чем на самом деле, ― запинаясь, проговорила Гермиона, наконец подняв голову и глядя ему в глаза. Без выражения. Драко попытался проглотить комок в горле.
― Грейнджер… ― прохрипел он. Не зная. Совершенно обезумев. Увидел, что ее шатает, бросился вперед, взял за руки, там, где не было ссадин. ― Держись за меня. ― Она стиснула его пальцы, впиваясь ногтями. Подавила очередной всхлип. ― Давай, ― его голос был еще глуше, зажатый между их телами. ― Пошли наверх. Приведем тебя в порядок. ― Но слова звучали, как чужие. Просто выскакивали. Губы шевелились, язык двигался, и Драко понятия не имел. Что говорить. Что делать.
Они подошли к двери туалета.
― Это действительно выглядит хуже, чем… ― пробормотала Гермиона, оглядывая себя, отнимая у Драко руку, чтобы перехватить разорванное платье.
― Неважно, ― тихо, без выражения сказал Драко.
― У меня легко появляются синяки.
― Все в порядке.
Ничего не было в порядке. Но и выбора не было. Слишком много сил уходило на то, чтобы игнорировать голос в голове, тот, что вопил, требуя убрать от нее руки. Тот, что приходилось затыкать каждый раз, когда он к ней прикасался. Смотрел на нее. Думал о ней. И сегодня этот голос был громче, чем когда-либо. Но не только это. Пожар внутри занимал почти все его внимание.
Озираясь в поисках случайных студентов, Драко обнял Грейнджер за талию, помог подняться по лестнице, пройти по извилистым мрачным коридорам. Они никого не встретили. И спасибо Мерлину. Потому именно сейчас им обоим только не хватало беспокоиться о ком-то еще. Все мысли Драко свелись к одной зудящей монотонной последовательности. Отвести ее в комнату. И потом разобраться с этим. Отвести ее в комнату. Разобраться с этим.
А потом заплатить.
Он пробормотал пароль даме на портрете, которая при виде Гермионы поперхнулась вином из бокала.
― Открывай свой гребаный портрет, ― зарычал Драко, поддерживая совсем повисшую на нем Гермиону. Дверь распахнулась, и они шагнули в комнату. Он мысленно перевел дыхание. Потому что это было хоть что-то ― добраться сюда незамеченными.
― Я могу подняться сама, ― невнятно сказала Гермиона, слабо отталкивая Драко. Он удержал ее. ― Малфой? ― нахмурилась она. ― Пожалуйста. Я хочу пойти наверх одна.
― Но… ― Драко замолчал. «Но» что? Просто скажи эти чертовы слова, вряд ли ситуация может стать еще безнадежнее. ― Я хочу вылечить тебя, Грейнджер. ― Он сглотнул. ― То есть… Мне надо вылечить тебя.
