— Нет, — покачал головой я. — У нас на будущее несколько…иные планы. Вот, кстати, слышали о том, что пираты и русалки вашим кораблям досаждают сильно, как отнесется церковь к некоторому снижению их поголовья?
— Как к чуду божественному, — грустно вздохнул Фоул. — К морским разбойникам стекается шваль со всех Баронств и даже из Империи, в том числе и черные маги, не обладающие и тысячной долей вашего благородства, а рыбохвостые со своими ручными чудовищами в родной стихии почти непобедимы.
Оказывается, русалки свои налеты какими-то монстрами усиливают. Надо бы выяснить, что и как, а то до острова пиратов по любому морем придется добираться, вдруг да встретимся.
— Но отговаривать не буду, сами наверняка маги опытные c вашей то силой, — продолжал отец-настоятель. — И если вы сгинете, я буду искренне огорчен, живые примеры тому, что даже самая темная душа может быть не совсем пропащей для дела церкви очень редки, и заслуживают, по крайней мере, почтения. О чем-нибудь еще хотите поговорить, раз уж я здесь?
— Пожалуй, да есть один вопрос, — согласился Артем. — Маги на службе города в большинстве своем какие-то…вежливые. А ведь занимают, судя по всему, не самые маленькие посты. С кем ни разговаривали, все как на подбор очень культурные люди. Скажите, как вы этого добились? Мне очень любопытно знать, так как у нас дома ничего подобного, как ни старались, добиться не получается.
— Наша стража вежливая? — поразился Фоул. — Первый раз о ней такое слышу. Ругают их часто, но чтоб хвалили, да еще искренне…сегодня и впрямь день чудес. Не буду больше мешать вам в ваших планах, думаю, есть дела более требующие моего присутствия.
И ушел, аккуратно притворив за собой дверь.
— А на твой вопрос, пожалуй, мог ответить я, — сказал Ассаину Ярослав. — Решение этой задачи лежит на поверхности. Все, о ком ты говорил, обладают хорошо развитым магическим зрением и с его помощью оценивают потенциал три А как крайне высокий, вот и стараются свести возможность конфликта к нулю. Мы, на энергетическом плане, выглядим как здоровяки не хуже Рембо, пулеметной лентой перепоясанные. Про то же, что подобный типаж может и не уметь толком пользоваться имеющимся богатством в виде совсем немаленькой волшебной силы ни у кого даже мысли не закрадывается, слишком уж такая теория неправдоподобна. Поведение Фоула, кстати, тоже этим прекрасно объясняется. Пока мы не дали клятвы не вредить его подопечным и не пообщались поближе, он был готов умереть, но не дать могущественным темным магам совершить наверняка планируемые ими злодейства. А как выяснилось, что мы люди вполне нормальные, он тоже перестал корчить из себя злого инквизитора.
От его слов меня отвлек шум на улице. Там, кажется, была готова разгореться драка и один из почти кричащих голосов мне был, абсолютно точно, знаком. Интересно, это кто же в городе решился наехать на отца-настоятеля крупнейшего храма? Местный феодал? Переглянувшись с замолчавшим Ярославом и Артемом, также услышавшим перебранку, мы вышли на улицу и поняли, что дело, разворачивающиеся на наших глазах вполне себе внутрицерковное. Здоровенный мужчина, чья аура пылала светом и с головой выдавала паладина, облаченный в идеально чистые, несмотря на далекие от стерильности улицы, доспехи, будто бы отлитые из цельного куска железа и обтягивающие тело, не хуже резинового костюма, нависал над Фоулом и в лицо называл его гнусным еретиком. Тот в долгу не оставался и, снизу вверх шипел что-то о твердолобом фанатике. Небольшая группа воинов церкви, одетых внешне почти одинаково, но держащаяся так, что образовалось две явно настроенные против друг друга фракции, примерно человек по десять в каждой, впрочем, один из них совершенно точно был гномом, с тревогой переглядывались, но разнимать свое начальство не спешили. Оружие у них было, но оно оставалось в ножнах кроме парочки арбалетов. Взведенных. Которые тут же уставились на нас, вызвав легкое желание спрятаться обратно в дом и не выходить без предупредительного броска дымовой гранаты.
— Может дождик наколдовать, чтобы они остыли? — громко предложил ближайшему к нам солдату на службе у Отца Времен Ярослав. Тот отрицательно замотал головой, но пара человек все же с ясно видимой во взоре надеждой уставилась в небо.
— Ты! — паладин развернулся к нам лицом, которое можно было рассмотреть во всех подробностях благодаря отсутсвию шлема и резко выбросил в сторону Алколита руку, в которой, как оказалось, была зажата поначалу незамеченная мною булава с идеально гладкой формы шаром в навершии. Светлые соломенные волосы, широкое лицо и голубые глаза как то плоховато сочетались с агрессивным поведением, но на это несоответсвие воину света была, кажется, плевать. До лица моего друга его оружие не достало всего лишь сантиметров десять или двадцать, заставив его отшатнуться и налететь на Ассаина. — Как смеешь наводить мерзкие чары на служителя святейшей церкви?
— Можно и без чар, — с готовностью согласился разозлившийся поведением воина света Артем, вышедший вперед и явно прикидывающий, как бы половчее выбить оружие. — Вот только возьму ведро и добегу до ближайшей лужи. Тут никому не кажется, что оскорблять отца-настоятеля несколько не соответствует высшим идеалам? Чего тебе надо от Фоула, консерва, может лучше оставишь в покое хорошего человека и выскажешь свои претензии кому-то, кто и в морду дать за хамство не постесняется?
— Это наше внутренне дело, — попытался было влезть священник.
— Ну, нет, — прорычал паладин. — Он оскорбил меня! Поединок! Здесь! Сейчас!
— Не возражаю, — согласился Артем раньше, чем я успел заткнут ему рот.
Вот урод! И не буду уточнять кто. Оба хороши. У Ассаина, что совсем мозги уехали, драться с этой бронированной гориллой двухметрового роста?
— Виктор, принеси свою булаву, чтобы оружие было более-менее одинаковым, — попросил он меня и уже громко обратился к церковникам. — Думаю, просить отказаться от магии в битве будет глупо, без нее тут кое-кто свои латы с места не сдвинет. Но вот места дайте и побольше.
— И не надейся, что сниму свою освященную защиту, ты, мерзкое отродье, — пророкотал паладин, демонстрируя кулак самому нерасторопному из воинов церкви, топтавшемуся поблизости. Его коллеги и Фоул уже отошли на безопасную дистанцию, отец-настоятель при этом был мрачнее тучи. — А потому не пренебрегай своей броней.
— Обойдусь, — покачал головой Ассаин. — Она мне только мешать будет. Какие правила?
— До победы или смерти, лежащего добивать можно, — оскалился паладин и вряд ли этот белобрысый маньяк шутил. Я, быстро метнувшись в дом схватил свое оружие, какой-то кинжал и огнеметный посох, а потом вернулся, отдал нашему отмороженному на всю голову 'шипованную волшебную палочку', а затем протянул плюющуюся огнем деревяшку Ярославу и одними губами произнес 'Будь готов'. Он кивнул. Плевать мне на правила проведения дуэлей, но своего друга убить не дам. И Алколит, уверен на триста процентов, разделяет эту точку зрения.
