— Кто научил Иву язвительности? — усмехнулся тролль.
— Плохому быстро учатся, — показала ему язык травница и со вздохом поднялась: — Похоже, нам необходимо что-нибудь, дабы согреться. Я приготовлю.
— И покрепче, — бросил ей вслед Грым, — И я не имею в виду чай.
Жизнь явно начала налаживаться. Златко поудобнее устроился в своем кресле. Калли переполз на стол и, покачивая ножкой, принялся наблюдать, как Дэй с тоской смотрит на любимую балку. Похоже, сил у гаргульи сейчас не было. Да и настроение — явно не для подобного занятия. Однако на лице приятельницы эльф наблюдал почти мучение из-за столь непривычного нежелания повисеть вниз головой.
— Я думаю, если мы ответим на вопрос, зачем это понадобилось демонам, то мы поймем, что нам делать, — важно произнес Синекрылый. — Однако предлагаю пока оставить его, ибо с наскока на него ответ не найти. Давайте просто подумаем, как можно исправить… — Он махнул рукой в воздухе и, не подобрав точных слов, добавил: — Все это.
— Начнем с того, что именно мы собрались исправлять? — подхватила эстафету гаргулья. — Как уже было сказано, Анастасия и Александр умерли, а их души — в руках демонов. Что тут исправлять?
— Да, их не воскресишь, — кивнул Бэррин. — Но как думаете, возможно ли вырвать их души из лап демона?
Калли покачал головой.
— Не думаю, — произнес он мелодично, — Сделка с демоном не может быть разорвана, если в ней не оговорен срок. Тем более сделка на душу.
— Что-то должно быть! — ревностно воскликнул Златко, — Не верю, что все это просто так!
— Нет, в это я тоже не верю, — покачал головой эльф, — Давайте… подумаем, что не так в этой ситуации, — он сделал невольную паузу, подбирая слова, — по сравнению с описанными в литературе случаями. Должно же быть что-то, что отличает эту историю от подобных. Иначе во всех бы присутствовали свидетели, которые, как мы, наблюдали бы за происходящим и что-то потом делали.
— Я никогда не слышала, чтобы люди превращались в статуэтки, — первой включилась в игру гаргулья, — Как правило, их тела… умирают обычным образом, или… их сжирают темные твари. Да.
— Это мы знаем, что они превратились в статуэтки, — возразила ей вернувшаяся с кухни Ива, раздавая друзьям дымящиеся кружки с чем-то напоминавшим глинтвейн, но им не являвшимся. Никто не счел нужным поинтересоваться, что это. Наученные уже горьким опытом, — Для всех остальных Анастасия и Александр просто пропали.
— И тем не менее, — кивнул Златко, — шкатулка и статуэтки — это необычно. Если бы это было в норме вещей, кто-нибудь да написал бы о подобном случае. Наверное. Думаем дальше.
— Сама ситуация с нами и тем, что тебе прислали шкатулку, — пожала плечами травница. — Но это мы уже обсуждали.
— Я вот что подумал, — хмыкнул Грым, — а может, эти хмыри просто решили поразвлечься? Наверняка наблюдать нашу реакцию на происходящее было очень забавно. Не говоря уже о том, как выглядели наши тела, когда мы там, в прошлом, бултыхались, — И тут же без перехода добавил: — Кстати, а почему два демона?
— В смысле? — не поняла Ива, — Было же два демона и…
— Вот именно, два. Но почему? Обычно одного более чем достаточно.
— И верно, — почти потрясенно выдохнул Златко, — Зачем второй-то?
— Он продал Анастасии ту монету, — неуверенно напомнила травница.
— Это мог сделать любой лавочник, — быстро произнес Синекрылый. — Пусть даже это сделал демон, то зачем он присутствовал, когда Александр и Анастасия превращались в статуэтки? Да и вообще его присутствие. И думаю, он колдовал что-то… По-моему, он по уши в этой истории. Вот и с посылкой…
— Да, он явно во всем этом участвует, — кивнула гаргулья, — Может, просто от скуки, но мне кажется, причина не в этом. Должно быть что-то еще. Ни за что не поверю, будто демон что-то сделал просто так.
Все задумались.
— Может, они вообще в паре работают? — предположил Грым.
— Никогда о подобном не слышал, — покачал головой Светлый.
— Мы не так уж много знаем про демонов, — сказала скорее себе, чем друзьям, Ива.
— Нутром чую, тут что-то иное, какой-то подвох, — сощурился Златко, — Они же могущественные демоны. Это ясно как день. Тогда почему в паре?
— Может, потому что душ тоже две? — предположила Дэй.
— Думаешь, один мог не справиться? Ни за что не поверю. Если верить всему тому, что написано про демонов в литературе, то должен был справиться и один. В обычной ситуации.
— Значит, было нечто, отличавшее эту ситуацию от обычной, — резонно констатировала умело подведенная к этой мысли Ива.
— Что же?
Мысли в головах пятерки чародеев творили, что хотели, только не желали находить более-менее приемлемую версию. Наконец Златко вздохнул и, смиряясь с тем, что и этот вопрос придется отложить, произнес:
— Давайте с самого начала. Как звучало желание Анастасии? Дэй?
— Она хотела, чтобы Александр выполнил свое обещание, данное ей перед его уходом на войну, — отрапортовала гаргулья.
— А что он ей пообещал? — Синекрылый задумался сам и вопросительно глянул на Калли: — Точно не помнишь?
— Я так понимаю, это произошло, когда он ее утешал, уверял, что вернется. Говорил что-то вроде, будто им предстоит танцевать их самый главный танец…
— Обещаешь? — В серых глазах плескалось волнующееся море, и он тонул в нем.
— Обещаю, — погладил он ее по щеке, — Обязательно станцуем.
— Скорее всего, — невозмутимо продолжал Калли, — Александр имел в виду танец жениха и невесты на свадьбе. И так же, как и Анастасия, подразумевал жизнь вместе, «вечность вдвоем».
— А эти демоны, похоже, придерживаются не буквы слова, но смысла, — хмыкнул Грым, — Как сказал! — сам же полунасмешливо восхитился он.
— Да вообще, — фыркнула Дэй, — еще пару раз такое выдашь, и можно будет в философы записывать. Отложишь свой полуторник подальше и будешь вести мудреные беседы и кропотливо свои мысли записывать. Мелким почерком.
— Ужас-то какой, — аж передернуло тролля.
— Да-да, так и будет, — продолжила издеваться чародейка, — А что думаешь? Ступил на этот путь, и возврата нет. Так что судьба твоя — каморка, заваленная книгами и свитками, скрипящее перо и корочка хлеба.
— Щас я тебе покажу «корочку хлеба»! — взревел Грым и бросился на гаргулью.
Ива привычно сжалась на диване, пропуская мимо себя метнувшуюся к подруге тушу. Дэй захохотала и взлетела на свою балку, кривя троллю рожи, достойные ее «сородичей» с часовой башни, что стоит на главной площади города. Щапа радостно запищал и попрыгал к гаргулье, искренне считая, что весь этот балаган устроен, дабы развеселить его, любимого.
