- Это так, - на удивление быстро согласилась она. - Но это не всё.
Его хватка внезапно ослабела, руки опустились, как плети. Он отпустил её.
- Чем же твой господин отличается от Дэви? - тихо сказал Избранный. - Оба стремятся отнять у меня право выбора, право решить, какую сторону принять! Но, знаешь, поединок воли, который предложит Дэви, честнее того, что задумал Конор. Чары, чары... - воистину, худшее из умений carere morte!
- Я была послана к тебе, чтобы подготовить, - Линда глядела с мольбой. - Пожалуйста, пойми меня! Нас! Превращение в carere morte для тебя неизбежность. Чары, ты говоришь? Мы и сами подвластны им. Это часть нашего мира, реальности, в которой тебе придётся существовать. Когда готовят врача, ему показывают больных, раненых, умирающих. Его толкают в мир их страданий! Так и ты должен узнать всё, что создаёт нашу вечность, и не бояться самых страшных сторон нашего бессмертия. Прежде всего, ты Избранный, а уж потом сын, брат, возлюбленный... Я зачаровала тебя, ты говоришь? Нет! Я только подготовила тебя к пути carere morte!
Он не придумал, что ответить на это. Бесконечная усталость разлилась по телу, сомкнула уста. Винсент добрёл до кресла в гостиной и упал в него, закрыл лицо руками. Осмелевшая вампирша приблизилась, по-прежнему не повышая голос, зашептала:
- Уезжай немедленно! Вчера слуги Дэви обследовали Патенс, сегодня они поднимутся выше.
- Замолчи! Тебе повезло, тебя я не смогу убить. Но других Низших, посмевших приблизиться, ждёт печальная участь! Так и передай владыке!
Линда присела рядом, на подлокотник кресла. Мягко, но настойчиво заставила его убрать ладони от лица.
- В Доне ты найдёшь Орден, или Орден найдёт тебя... Твоя встреча с охотниками неизбежна. Сейчас ты не видишь всей картины и считаешь, что они - союзники тебе. Это не так! Избранный не нужен им. Твой Дар они считают проклятием. Будь настороже с ними! А Конор... Несмотря на всю ненависть, ты придёшь к нему. Потому что он - единственный, кто предлагает тебе что-то, достойное твоего Дара. Подумай. Мир, где не будет безумных убийц-Высших и жестоких фанатиков Ордена, где будут жить только люди и Низшие вампиры, и те Низшие, что достигнут порога превращения в Высшего, будут добровольно уходить из жизни. Это, пожалуй, лучшее, к чему способен прийти наш безумный, неизлечимо больной мир.
- Благодарю. Я лучше буду действовать один.
- Также, как сейчас? Будешь безучастно смотреть на гибель людей от клыков Высших? Будешь продолжать бесплодные попытки исцелить carere morte и губить этим свою душу? Будешь считать школьных друзей, избравших сторону бессмертных? Ты уже знаешь, что ждёт тебя в конце этого пути. Отшельничество. Безумие. Одинокая, холодная смерть.
- Замолчи!
- Да, ты прав. Оставим тему Низших. Всё потом. А сейчас, уезжай... Солнце село. Чувствуешь, как тень накрывает Корону?! Это слуги Дэви ищут тебя. Уезжай, прошу!
Винсент оттолкнул её руку и вновь закрыл лицо. В опустившихся сумерках, действительно, то тут, то там скользили ловкие, быстрые тени. Всё ближе, ближе...
- Ты права, - был вынужден признать он. - Оставаться здесь долее - самоубийство.
Линда просияла:
- Я найду экипаж!
Винсент быстро собрался и вышел в сад. Он ни разу не оглянулся на пустой дом, дверь которого даже не потрудился запереть. Впрочем, дома Короны можно было оставлять без присмотра, не опасаясь воров, а незапертая дверь для жителей города считалась признаком того, что дом является убежищем carere morte.
За оградой дома соседей Меренсов бродила одинокая тень. Старая знакомая София всё искала встречи с бессмертными.
Волна веселья, вызванная долгожданной разлукой со старым мрачным домом, поднялась в нём. Он приблизился к решётке ограды и зашептал:
- Прекраснейшая из дев, что ты знаешь о вечности?
София вздрогнула. Разрумянившись от волнения, она резко повернулась, прижала руки к груди, но, увидев друга, тут же погасла.
- А, это ты, Винс.
- Прощай, Софи.
- Куда ты? Опять к Конору?
- Нет... Я уезжаю в Дону.
- К Линтерам? - он кивнул. - Когда ты вернёшься?
- Никогда.
- Что ж, - девушка отвернулась, скрывая заблестевшие слёзы. - Я желаю тебе удачи, Винсент...
Экипаж, что обещала Линда, нёс герб Меллисов на дверце. Возница хмуро поглядел на парочку, поднимавшуюся в карету.
- Как же твой муж? - беззвучно спросил юноша.
- Узнает ли он? Мне плевать. Я проведу день у родителей, а послезавтра меня уже не будет в Карде. Конор обещал укрыть меня в Меторе.
Дом Вако скрылся из виду, позади осталась и хорошо знакомая дорога к Верхнему мосту Несса. Они спешили на вокзал. Нити, накрепко привязывавшие Избранного к древнему городу-вампиру, рвались одна за другой. Это было освобождение, сравнимое разве что с ощущением полёта во сне. Винсент впервые за вечер с тревогой и нежностью взглянул на спутницу.
- Конору следовало бы убить тебя за то, что ты пыталась предупредить меня об угрозе для мамы. Ты смелая! И хитрая... Что ты напела ему, что он даже пообещал тебе помощь?
- Когда я созналась, владыка был в бешенстве. Я боялась, что Конор убьёт меня, выдаст толпе, но он оставил мне жизнь: кто из Низших ближе тебе, чем я? Сейчас мне ничто не угрожает.
На вокзале он взял её руки, поднёс к губам.
- Зачем тебе ехать в Метор? Убежим вместе в Дону...
Вампирша засмеялась:
- Недавно ты гнал меня! Не поддавайся чарам carere morte.
- Я не поддаюсь. Я хочу, чтобы ты оставила своего владыку.
Линда ничего не ответила. Может быть, она просто испугалась, так как больше не поднимала глаз. И в эту последнюю минуту перед прощанием она воздвигла прозрачную стенку отчуждения меж ними.
- Мы ещё встретимся, Линда, - всё же сказал Винсент.
- Прости меня за всё...
Крылатые тени, присланные Владыкой, бесновались на Пустоши. Поезд всё дальше и дальше уносил Избранного от цитадели carere morte. Только теперь Винсент осознал, как прочно и глубоко этот город укоренялся в нём. Он проникал во все мысли и чувства, в каждый сон, он предварял каждое его намерение...
В вагоне второго класса он устроился в углу у окна. Мимо пролетали неизвестные леса и безымянные селения. И скоро горы, к подножию которых льнула Карда, исчезли в туманной дымке на горизонте.
В детстве он хворал неделями и месяцами, потому что carere morte сидела у его постели. Когда Мира уехала, Винсент впервые почувствовал себя действительно здоровым. Сейчас, глядя на оставляемую Карду из окна поезда, он впервые почувствовал себя действительно свободным.
