— Меня удручает даже не бойня, а то, что она там. Исповедница.
— Даже больше того, что мы наблюдали из окна? — Кип содрогнулся от воспоминаний. — Трудно представить.
Я знала, о чем он. Но будь у меня выбор, я бы предпочла пламя и мечи, а не Исповедницу, исподволь сканирующую мой разум.
— Именно это имел в виду Дудочник, — сказал Кип, когда я попыталась объяснить.
— Исповедницу?
— Нет. — Кип натягивал парус, зажав веревку зубами. — Тебя. О том, что ты смогла бы сделать.
Я перехватила веревку и стала наматывать ее на рею.
— Удивительно, что ты вторишь Дудочнику.
— Да причем здесь он. Я про это. — Он посмотрел на океан. — Мы снова в бегах. И, похоже, будем бежать вечно. Но ты могла бы что-то сделать. Не только ответить на действия Зака, но принять бой, изменить правила игры. У тебя есть вся эта сила…
Я фыркнула, не дав ему договорить, и указала на хлипкую лодку и на нас — красноглазых от недосыпа, обгоревших.
— О да, посмотри на меня, я просто переполнена могуществом.
— Ты не права. Ты в ужасе от Исповедницы, но оказала бы большую услугу омегам, если бы дала отпор Заку. Считаешь себя скромной и незаметной? Нет, ты просто его защищаешь.
— Никогда не говори, что я могла бы стать такой же, как она! — Я кинула канат на дно лодки.
— Конечно, нет, ты не стала бы делать то, что делает она. Но ты способна на многое. Как думаешь, почему она тебя преследует? Ведь не только потому, что Зак хочет себя обезопасить. Этим не оправдать, что на поиски брошено столько людей. Их целью была ты. Им известно, какую опасность ты со своим даром представляешь, оставаясь на свободе. — Кип навалился на румпель, и парус поймал ветер.
— Мысль, что меня преследуют все они, а не только Зак, как-то не утешает.
Несмотря на то, что солнце светило ему в глаза, Кип, прищурившись, умудрился поймать мой взгляд.
— Я вовсе тебя не утешаю, а пытаюсь показать, на что ты способна.
— И опять ты говоришь, как Дудочник.
— Вот и хорошо. По крайней мере его ты всегда воспринимала всерьез.
— Чего ты от меня хочешь? — Мне было стыдно кричать на Кипа, но я не могла остановиться. — Я думала, что полезна, хоть чем-то противодействуя Заку, пытаясь его остановить! Вытащила нас на Остров, считая, что это поможет, а на самом деле лишь приманила туда альф! Я, я это сделала!
Я отвернулась, позволяя порывам ветра закрыть лицо волосами, чтобы спрятать вновь набежавшие слезы.
— Ты все еще не поняла, — ответил Кип. — Не поняла причину, по которой представляешь для них угрозу. Ведь ты способна все изменить. Синедрион, да и Дудочник — все они ошибаются. Они решили, что ты опасна, потому что провидица и связана с Заком. Но это неверно. Ведь есть другие ясновидящие, есть другие омеги с могущественными близнецами. Но их не так боятся! — Кип старался перекричать порывы ветра. — Вся штука в том, что ты видишь мир по-другому, не считаешь альф и омег противниками. Я пытался объяснить это на Острове, в башне. Именно поэтому ты особенная. Но тебя преследуют не по этой причине, и Дудочник тебя защищал не поэтому. Всем кажется, что твоя забота о Заке — слабость, что ты должна разделять всеобщий настрой «мы против них». Но в ней твоя сила, которая отличает тебя от остальных.
Я на него даже не посмотрела:
— Не нужна мне еще одна причина, чтобы почувствовать себя другой.
* * * * *
Вторая ночь в лодке оказалась хуже первой. Даже вдали от Острова мысли Исповедницы и слова Кипа витали в соленом воздухе. Я бодрствовала, опасаясь, что если засну, ко мне опять придут видения бойни. Когда небо на востоке окрасилось первыми отблесками рассвета, я поняла по дыханию Кипа, что он тоже проснулся, но мы так и не заговорили.
Весь день мы молчали, лишь я несколько раз пробормотала «туда», указывая путь. К полудню мы обогнули несколько одиночных скал, заселенных лишь редкими колониями чаек. Берег показался несколько часов спустя: не высокий обрыв, от которого мы отплывали несколько недель назад, а песчаный пляж, изрезанный бухтами.
Я некоторое время направляла лодку вдоль побережья, пока не открылась широкая бухта, заросшая камышом. Мы убрали парус, сели на весла и погребли в бухту, в которую впадала широкая река. Вместо того чтобы продолжить грести против течения, мы причалили к берегу и вытащили шлюпку на песок.
Опустившись на колени, я плеснула в лицо водой. Все еще солоноватая, но уже почти пресная, она показалась несказанно освежающей после нескольких дней соли, солнца и ветра.
— Думаешь, они еще удерживают форт? — спросил Кип, устраиваясь у кромки воды рядом со мной.
Я тряхнула головой:
— Думаю, да. Но долго это не продлится.
— Знаешь, когда Остров падет?
— Нет, — ответила я, но ночью все стало ясно.
Мы спрятали лодку под дюной, поросшей ковылем, укрывавшим ее от чужого глаза, и отправились вверх по течению к лесу, где речная вода была пригодна для питья. Зайдя подальше в заросли, устроились на ночлег.
Еще не стемнело, но мы почти все время в море провели без сна, и оба вымотались. Не решившись развести костер, мы просто запили речной водой черствый хлеб и улеглись под чахлым кустом.
После полуночи я вскочила с придушенным выкриком. Кип обнимал меня, пока дрожь не отступила.
— Остров? — спросил он.
Я не смогла вымолвить ни слова, но он понял. А когда попытался меня поцеловать, я его оттолкнула. Не потому что была против, наоборот, больше всего на свете мне хотелось найти утешение в его объятиях, чтобы телесные ощущения отвлекли меня от видений. Но я не могла заставить себя прикоснуться к Кипу, не желала перенести на него грязь своих видений и того, что я совершила — привела на Остров Исповедницу. Каждую минуту в ту ночь ко мне приходили видения об Острове. Огромные ворота форта, объятые пламенем. Выбитые двери, горящий двор. Металлический скрежет мечей и разящие удары. Залитые кровью гладкие булыжники рыночной площади, где мы с Кипом лакомились сливами.
На следующее утро мне все еще трудно было говорить. Мы сидели на берегу реки и доедали хлеб из припасов, что захватили с Острова. Корка настолько зачерствела, что я порезала десну. Взгляд скользил по течению туда, где река впадала в море. Из снеди у нас осталось лишь несколько кусков вяленого мяса, которые мы забрали из своей комнаты, но Кип вспомнил о рыболовной леске в лодке, поэтому пришлось вернуться к дюнам, прежде чем отправиться дальше вверх по течению.
От лодки мы отошли недалеко, и вскоре Кип, стоя на коленях в траве рядом с бортом, нащупывал леску под сидением, а я снова смотрела на устье реки и безбрежное море. Огромный спокойный простор без какого-либо намека на присутствие Острова на горизонте. Ничего из того, что я видела прошлой ночью. Я не могла оторвать взгляда от моря и, возможно, именно поэтому не заметила подходящего человека, однако почувствовала его как раз перед тем, как услышала хруст песка под его ногами.
