Мегин пришла «на пост» — в комнату старшей — ближе к полуночи. Выглядела уставшей и осунувшейся. Прижала палец к губам, указала на телефон, затем — на дверь.
Эль–Неренн молча переключила свой, «главный», «колокольчик» в режим ожидания вызовов — теперь на него можно было попросту позвонить из любой комнаты, где был телефон — и проследовала наружу.
— Она спит, — шепнула Мегин. — Идёмте на улицу, пожалуйста.
— Думаешь, телефон прослушивается? Думаешь, она знает, о чём говорят «на посту»?
— Вроде того. Я не уверена, Ньер… простите, теарин.
— Обращайся, как раньше. Что случилось?
— Она снова хочет, чтобы я… усыпила кого–нибудь. Не знаю, кого, — Мегин опустила голову. — Мне показалось, что она сошла с ума. То кричала на меня, то плакала. Я её еле успокоила. Во сне говорила с Хейнритом. То проклинает его, то зовёт. Мне страшно, Ньер. И ещё, вот это, — Мегин достала пластиковый пакетик, в нём — платок. — Я вытерла этим её лоб.
Эль–Неренн принюхалась, скривилась. Что–то знакомое. Очень знакомое, вызывающее много неприятных воспоминаний.
— Это препарат, — медленно проговорила эль–Неренн, — его вкалывают, чтобы…
— Чтобы запустить цикл, в любое нужное время. Она его не вколола, она его выпила. Сейгвер, похоже, отказался ей помогать — она сама как–то добыла ампулу и проглотила. Его нельзя принимать внутрь, Ньер. Да ещё в такой дозе. Это очень опасно, меня учили.
— Что она хотела?
— Ты ещё не догадалась? Она пыталась пойти к Хейнриту. Но он куда–то уехал. Видимо, она этого не ожидала.
— Хейнриту нужна наследница, — медленно произнесла эль–Неренн. Сумасшедший дом. Почему таким образом?
«Кошечка» кивнула.
— Первые два месяца она смогла бы это скрывать. Но у неё ничего бы не вышло, даже если бы он не уехал. Что мне делать, Ньер?
— Слушайся её. Не бойся, госпожа уже всё знает.
— Что?! — Мегин споткнулась на ровном месте.
— Во всяком случае, догадывается. Мегин, её нужно взять с поличным.
«Кошечка» остановилась, опустила голову.
— Ньер, если она меня сдаст… никакие объяснения не помогут. Мне нельзя раскрывать людей, непосвящённых. Нельзя управлять ими. За это могут и казнить.
— Как Лер узнала, что ты это умеешь?
— Моя глупость. Не сдержалась, похвасталась.
Эль–Неренн некоторое время молчала.
— Но как она докажет, что именно ты это делала?
— Ей достаточно просто донести на меня. Меня допросят, Ньер. Ты не знаешь, кто и как будет допрашивать. Я не смогу солгать.
Эль–Неренн потёрла виски.
— Мегин, что сделано, то сделано. Тебе нужно принять решение. Или мы действуем вместе, или ты сама разбираешься с Лер. Ты рискуешь в любом случае. Выбирай.
— Я с тобой, Ньер. Заступись за меня. Тебя могут послушать.
— Обещаю, — эль–Неренн прикоснулась к её правой щеке.
- - -
Дни шли, и эль–Неренн, действительно, стала подозревать: то, что она говорит по телефону, доходит до ушей тех, кому слышать не полагалось. Леронн если и говорила с другими служанками, то почти исключительно с Тери. А Тери несколько раз выболтала то, что эль–Неренн никогда не говорила никому из прислуги.
Слишком много совпадений. Риккен, подумала эль–Неренн. Единственная, кто ещё никак не дала понять, на чьей она стороне. Тери, откровенно, придерживалась прежней старшей. С эль–Неренн говорила редко, чрезмерно почтительно, при появлении новой старшей умолкала. В субботу вечером эль–Неренн встретила Риккен на посту у входа в женскую половину.
Мегин уже доложила, что Леронн уснула (Хейнрит появлялся предыдущие дни часа на два, ни с кем не встречался, быстро уезжал вновь).
— Рики, — эль–Неренн наклонилась к ней. — Два слова. Прогуляемся в парк?
«Молчунья» кивнула и проследовала за старшей.
— Скажи, Рики, мне показалось, или мои разговоры по телефону подслушивают?
— Не знаю, теарин, — Риккен опустила голову.
— Ты слышала, что говорит Тери. Просто скажи, что думаешь.
Риккен молчала. Зря я её спросила, подумала эль–Неренн и собралась уже возвращаться в дом.
— Да, теарин, — Риккен подняла голову. — Думаю, она слушает ваши разговоры.
— Леронн?
«Молчунья» кивнула.
— Она этого почти не скрывает. Говорила, несколько раз, что с той недели всё будет, как раньше. Извините, — она смутилась. — Мне не стоило так говорить.
— Я должна извиниться, — эль–Неренн взяла её за руку. — Больше не буду так расспрашивать. Мне нужна помощь, Риккен. Скажи, могу ли я положиться на тебя. Скажи честно. Откажешься — ничего не будет. Слово.
— Я помогу, — Риккен улыбнулась, осторожно обняла старшую. — Я с тобой, Ньер, — шепнула она на ухо.
Эль–Неренн некоторое время стояла, обнимая её, на душе становилось спокойно. «Десять оттенков зла», — услышала она шёпот. Риккен медленно отстранилась, продолжая улыбаться.
— Спасибо. Есть одна мысль…
- - -
Веранно удивилась просьбе эль–Неренн, но не стала расспрашивать слишком долго. Она явно знала, что происходит в поместье — похвалила новую старшую и объявила, что повышает ей жалованье.
К полудню в воскресенье прибыл личный курьер Веранно, с письмом для эль–Неренн. Последняя постаралась, чтобы момент получения письма увидело как можно больше людей. Главное, чтобы увидела Тери. Чуть позже она позвонила на «колокольчик» Риккен и сообщила, что госпожа прислала важные новости, касающиеся Риккен и Мегин. Потом приказала Кесстеру подготовить автомобиль — есть срочная необходимость побывать в городе.
Помощь Мегин (подогревшей воображение Тери относительно того, что могло быть в письме) и Риккен (уехавшей вместо эль–Неренн в город) оказалась весьма кстати. Сама эль–Неренн, отключившая «колокольчик», осталась «на посту». Погасила свет, заперлась изнутри и стала ждать.
Прошёл всего час, как в дверь осторожно постучали. Выждали секунд десять, вставили ключ, вошли.
Эль–Неренн дождалась, когда Леронн откроет ящик стола. Бесшумно покинула укрытие за шторой, быстро повернула ключ в замке, зажгла свет.
— Ищешь вот это? — показала письмо, лежавшее всё время в кармане её платья.
Леронн сумела сохранить самообладание.
— Ключ, — протянула руку эль–Неренн. — Отдай мне ключ. Немедленно.
— Подойди да забери, — презрительно усмехнулась та. Держится слишком уверенно, подумала эль–Неренн. — Давай, попробуй.
— Отдай ключ или завтра окажешься на улице, — эль–Неренн положила руку на кнут.
— Завтра я вернусь в эту комнату, — Леронн смотрела с откровенным презрением. — А ты будешь работать в свинарнике всё оставшееся время.
