Ингор переночевал и рано утром поехал дальше, торопясь прибыть в Рахот первым. Жаль, конечно, что Шаино замолчала, её помощь сейчас пригодилась бы — узнать, где Рефферды и Триинэ, но в этом вся Покровительница. Она действует так, как ей надо, и даёт о себе знать, когда считает нужным.
С некоторых пор Шаино потеряла покой и спасительное равнодушие, и бессмертную такое положение вещей несказанно тревожило. Сколько веков она прожила, задвинув эмоции в самый дальний угол души, не вспоминая о них? Много, картинки прошлой жизни уже подёрнулись туманной дымкой. Порой Шаино казалось, это не она была той яркой, страстной, порывистой танцовщицей, способной магией танца разжечь целую толпу, и так же легко усмирить её. В родном мире Покровительницы Лэйров сила жила в музыке, в тех, кто умел её подчинять: музыкантах, танцорах, певцах.
Шаино тряхнула тёмной гривой шелковистых локонов и прошлась по комнате, хмурясь и кусая губы. Всё начиналось, как игра, спор, затеянный от скуки, из желания разбавить размеренное течение дней в Обители, и к чему привело? Эзор ухитрился расшевелить то, что бессмертная считала, давно спит мёртвым сном. Шаино нервно вздохнула, вспомнив свой танец перед ним. Могла ли отказаться, выставить его за дверь? Могла, легко. Но в таком случае, за ней бы остался долг, а женщина очень не любила оставаться должной. И уж тем более Эзору! Что-то в нём было такое, что заставляло искать возможность насолить обычно невозмутимому Покровителю Реффердов, вывести из себя хоть ненадолго. Пока выходило обратное, Эзор заставлял Шаино вновь чувствовать себя… человеком?
Бессмертная решила отвлечься и посмотреть, где Ингор, и направилась в Зал Наблюдений. Хотя, признаться, с некоторых пор она утратила большую часть интереса к этой истории, ведь от неё уже мало что зависело. Она ничем не могла помочь Огненному Лэйру, Эзор закрыл от неё своих. Да, беспокоило то, что извечный оппонент может выиграть, однако… Шаино надеялась, она сможет выкрутиться и уговорить Покровителя Реффердов оставить этот спор. Женщина переступила порог Зала, подошла к зеркалу и повела рукой, бросив рассеянный взгляд. Ничего интересного: дорога, одинокий путник — наверняка, Ингор едет к перевалу. Шаино немного раздражённо вздохнула и отвернулась от потускневшего зеркала. Прошлась по залу, залитому розовато-оранжевым закатным светом — смутная, безотчётная тревога не давала покоя. Возвращаться к себе Шаино не торопилась, впервые за очень долгое время собственные апартаменты тяготили, казались клеткой. Чего ей не хватало, почему душу будоражили странные, давно забытые эмоции?
А потом тонкого слуха Покровительницы Лэйров коснулась едва слышная мелодия. Лёгкая, плавная, она окутывала сознание золотистым туманом, оставляла еле заметный мятный привкус на языке, вызывала непонятное щемящее чувство в груди. В Обители никогда не звучала музыка, разве только в покоях Шаино и по её желанию. Так откуда сейчас взялись чарующие звуки, звавшие за собой? Бессмертная не заметила, как ноги сами понесли её навстречу источнику, и очнулась только когда оказалась на пороге… покоев Эзора? Женщина моргнула и с недоумением уставилась на Покровителя Реффердов, развалившегося на низеньком диванчике и перебиравшего струны причудливого инструмента, отдалённо похожего на гитару. А он смотрел на неё, чуть прищурив непроницаемые синие глаза, и из-под пальцев продолжала литься нежная, завораживающая мелодия.
— Ты играешь? — вырвалось у Шаино с неподдельным удивлением, а сердце отчего-то сжалось в непонятном предчувствии.
— А ты танцуешь, — негромким, спокойным голосом ответил Эзор и отложил инструмент.
Бессмертная невольно отступила на шаг — что-то такое сквозило в его облике, слишком властное и решительное, чего раньше она не замечала, — но спина женщины упёрлась в закрытую дверь. Шаино нахмурилась и скрестила руки на груди, смерив Эзора взглядом. Она надеялась, равнодушным.
— К чему всё это? — обронила женщина, невольно отметив, что простая одежда — штаны и белая рубашка — очень даже идут ему.
— Что именно? — Эзор остановился почти вплотную к ней, засунув руки в карманы. — Музыка? Мне захотелось поиграть, — Покровитель Реффердов пожал плечами, а в синей глубине его глаз Шаино неожиданно заметила весёлые огоньки, хотя Эзор оставался серьёзным. — Это помогает не забыть, что я когда-то был человеком. А ты, Шаино? — ладонь хозяина покоев упёрлась в дверь рядом с её головой, а сам он придвинулся ближе.
Ей стоило больших трудов не отшатнуться, но она упрямо сжала губы и вздёрнула подбородок.
— Что — я? — холодно переспросила бессмертная.
Пальцы Эзора легли ей на подбородок, их лица разделяли считанные сантиметры.
— Ты помнишь, что когда-то тоже была человеком, или уже успела забыть? — губы Покровителя дрогнули, на них появилась тень улыбки.
Бесконечно долгие мгновения Шаино смотрела в эти глаза, даже себе не признаваясь в том, что растеряна происходящим. Странным поведением Эзора, его явным интересом к себе, чего раньше не замечала. Она вообще не рассматривала живущих в Обители, как достойных внимания, разве что от скуки, развеяться. Но Эзора Шаино всегда старалась обходить стороной в этом смысле, не флиртовала с ним, не строила глазки. Считала извечным соперником, потому что их кланы тоже никак не могли ужиться мирно. А сейчас… Эта бездонная синева внезапно вскружила голову, тонкий аромат цветов и пряностей, исходивший от Эзора, всколыхнул воспоминания, далёкие, полустёршиеся… Но не желавшие выходить на поверхность. Шаино моргнула, мысли начали путаться, и она вдруг поймала себя на том, что не отрывает глаз от губ бессмертного, находившихся так соблазнительно близко. Всего одно движение, и можно узнать, каковы они на вкус.
Покровительница Лэйров стиснула зубы и отогнала непонятные желания. Да ни в жизнь она не сделает этого! Она дёрнула головой, высвобождаясь, пытаясь избавиться от наваждения.
— Я давно не человек! — огрызнулась она. — Что за дурацкие игры, Эзор!
— О, не игры, Шаино, — мягко рассмеялся он, его пальцы скользнули по щеке женщины. — Игры уже закончились, только ты этого, похоже, не поняла ещё.
Рука сама взвилась, собираясь отвесить пощёчину, но — Эзор перехватил тонкое запястье, ловко завернул за спину, прижав Шаино к себе. У неё сбилось дыхание, а сердце отчего-то подскочило к горлу, и на какое-то шальное мгновение показалось, Эзор всё же поцелует. Но — нет, он всего лишь склонился к её уху и шепнул:
— Всё равно сама придёшь.
И отпустил, даже на шаг отступил. Всё бы ничего, если бы не улыбка на его лице. Снисходительная и одновременно многозначительная, и сквозь маску отстранённого равнодушия проступил… кто-то, показавшийся смутно знакомым. У Шаино замерло сердце на мгновение, она испытала кратковременный приступ паники — когда это случилось с ней в последний раз? Бессмертная уже не помнила, но чувство не понравилось. Она резко развернулась и выскочила в коридор, пытаясь успокоить дыхание. Обитель показалась тесной, стены давили, и Шаино, не останавливаясь, почти бегом направилась к выходу, туда, на свежий морозный воздух, который бодряще пощипывал кожу. Холод не мог причинить ей ощутимого вреда, конечно же, даже несмотря на полупрозрачные тонкие одежды. Она побродила по рыхлому снегу, прикрыв глаза и ловя ртом колкие порывы ветра, шёлковые пряди волос невесомо скользили по лицу и плечам. Постепенно бурлившие в крови эмоции успокоились, Шаино смогла кое-как вернуть себе подобие душевного равновесия и вернулась в Обитель.
