Тишину в рубке прервал голос Антуга:
— У них двадцатикратный запас прочности. Похоже, их капитан обезумел от злости. У него ведь четверть корабля разлетелась! Но двигатели целы, и генераторы целы. Не повезло нам.
Наташа как будто очнулась от сна:
— Семен! Рви кабели! Полный ход!
— А «Мезгрин»? Он же уйдет в космос!
— Пусть уйдет. Им нужны мы. Лучше эти люди побудут пока рабами, чем трупами. Живы будем — вытащим их. Наши бойцы все на «Соргаме». Рви! Полный ход! Уходим!
Корабль буквально затрясся. Новые двигатели, которые развивали мощность, сравнимую с мощностью двигателей тяжелого крейсера, рванули так, что все кропотливо наваренные на корпуса кораблей крепления порвались, как гнилые нитки. «Мезгрин» получил дополнительное ускорение и помчался из Солнечной системы куда-то в глубокий космос.
«Это не страшно, — подумала Наташа. — Семен наверняка засек направление его движения, так что поймать корабль потом не составит труда. Сто процентов. Ходовые бластеры работают, так что метеориты ему не грозят. Защитное поле тоже работает. Система обеспечения кормит. Месяц они продержатся наверняка. А в наше время это очень много. За месяц может многое случиться».
— Ну что, Наташ, уходим?
— Нет, — отрезала девушка. — Я за орудия, ты пилотируешь. Идем на линкор! Он, сука, заплатит мне за Олега!
— Наташ, мы погибнем, — спокойно заметил Семен. — Так-то я не против, но умереть надо не глупо, а со смыслом.
— Смысл есть, — неожиданно вмешался Антуг. — Она знает, что делает. Смотри: с той стороны, где Олег разрушил корабль, защитное поле совсем слабое, бледное. И бластеров там нет, уничтожены. Мы добьем эту тварь, прежде чем подойдет второй линкор — вон он, видите, на пределе видимости. У нас есть около получаса. Капитан подбитого линкора, похоже, обезумел от злости, это тоже хорошо, это работает на нас. У нас хороший шанс надрать им зад! Удачи, Наташа!
— Удачи нам всем, — пробормотала девушка и надела шлем управления.
Тут же в ее голову полилась информация о корабле: наполнение накопителей, мощность двигателей, остаток горючего, состояние узлов крейсера. Она привычно проверила все узлы — корабль был в превосходном состоянии. Проверила наполнение усилителей бластеров — под завязку. Ракеты — почти полный комплект. Минный погреб — тоже. Ну что же, поехали!
— Давай, — крикнула Наташа. — Семен, на цель! Заходим со стороны слепого глаза! Давай на полный!
Корабль, как будто ему дали пинок под зад, рванулся вперед, не обращая внимания на попытки кораблей эскорта линкора осыпать его ракетами. Мощная, усиленная защита легко отбивала эти космические торпеды, а лучи бластеров крейсеров свиты этого монстра скользили по защитному полю, выбивая искры и прогибая поле почти до самого корпуса.
«Соргам» сыпал мины, как из прохудившегося мешка, и несколько крейсеров уже получили свой заряд в корму, затихнув надолго, а может, и навсегда. Линкор пытался развернуться к атакующему неповрежденным боком, но у него это не очень получалось — масса корабля была слишком велика по сравнению с нападавшим.
«Соргам» сблизился с врагом на расстояние максимально эффективного удара и выпустил два заряда из мегабластеров, усиленные дополнительной накачкой. Эффект был таким, как если бы подросток изо всей силы ткнул суковатой палкой в центр переспелого арбуза. Защита не выдержала, и весь удар пришелся на не защищенную ни броней, ни полем внутреннюю часть корабля, пробив в нем раскаленные, истекающие расплавленным металлом тоннели, сквозь которые были видны звезды, вечные, колючие, как иглы.
Линкор умер. Умерли его генераторы, умерли системы обеспечения, осталась лишь оболочка, в которой шли процессы высвобождения энергии из многочисленных емкостей. Не помогли и легендарная прочность корпуса, многократное дублирование всех связей — лучи мегабластеров, как кинжал, пронзили все внутренности гиганта и умертвили его так же эффективно, как если бы человеку в мозг воткнули отравленный кинжал.
Наташе удалось убить сразу два мозга — и позитронный, и живой, поразить генераторы энергии и гравидвигатели. Если бы не было этой гигантской впадины, пробитой Олегом, если бы он не пожертвовал жизнью своей и жизнями добровольцев, никогда даже самый сильный корабль из известных в мире не смог бы победить это чудо инженерной мысли. Но — что есть, то есть. Гигант был мертв.
«Соргам» едва успел избежать столкновения с мертвым линкором, изнутри которого исходило малиновое свечение и в котором время от времени что-то взрывалось, и по широкой дуге ушел в открытый космос, избегая встречи со второй эскадрой, также ведомой линкором.
«Какой он… я… маленький…»
«Не такой уж и маленький! — возмутился Слава. — По нашим меркам, вполне крупное тело, крупнее многих! Все пропорционально, все работает».
«А это чего у него за отросток?» — Щупальце Гены ткнулось в пах новорожденному.
«Это? Хмм… я тебе потом расскажу, — замялся Слава. — Вкратце — служит для размножения и для отправления естественных надобностей. Да хватит его разглядывать — потом посмотришь. В зеркале. Давай-ка мы с тобой займемся делом. Ты готов к перемене тела? Не передумал? Впрочем, уже поздно. Куда мне его девать? Братца, так сказать… жалко выбрасывать-то».
«Готов. Мне что делать? Как-то помогать тебе?»
«Просто лежи, не болтай, не отвлекай меня. Как все будет готово — ты сам поймешь. А до тех пор лежи и наслаждайся покоем».
«Понял. Жду». — Гена закрыл глаза, его щупальца обвисли, и он как будто растекся по гравиплощадке.
Слава улегся рядом со своей копией, выращенной в лаборатории за феноменально короткий срок. (Куда там мастерам с планеты Нитуль! Как только доберется до своих, тут же забабахает тела своим пилотам — заслужили мужики. Теперь он сможет обеспечить их любыми телами, какими захотят. Даже телами двадцатилетней красотки. Впрочем, трансвеститов среди них вроде как не наблюдалось.)
Выйти из тела и зависнуть информационным облаком стало уже плевым делом. Столько раз он это делал, что со счету сбился. А вот перекачать личность Гены — это задача посложнее. В первую очередь нужно его усыпить. На всякий случай. Мало ли — вдруг подсознательно начнет сопротивляться перекачке, и все пойдет прахом. У Славы уже был опыт перекачки личности, но объекты, если можно их так назвать, находились в бессознательном состоянии.
Гена уснул после стандартного посыла ко сну. Как обычный человек. А не двухсоттонная помесь крокодила, акулы и спрута.
Объем информации, заключенной в его мозгу, слегка напугал Славу. Мириады ячеек, заполненных информацией, скопившейся за сотни тысяч лет, а может, и за миллионы. Непосильная нагрузка для мозга человека. Он вообще может ее не выдержать!
