— Вставай, хватит валяться! — Слава бесцеремонно похлопал Гену по щеке. — Не спишь ведь!
— Лллл… жжжж… вввв… ушшманст… ууу… аааа… — начал тот бормотать и шипеть, а у Славы упало сердце: неужели не получилось? Идиот?!
«Нормально все! Я пытаюсь научиться говорить, как вы, с помощью речевого аппарата! Ты забыл, что я не умею делать ничего, как вы?»
«О! Так ты не потерял псионические способности?!»
«Интересное дело! Если ты изначально, с рождения ими обладал, как я могу их потерять? Ты мне дал их вместе с телом».
«Ну, давай тренируйся».
— Ээээ… уууу… шшшш… — Гена еще минут десять пытался что-то сказать, потом отчаялся, и заявил: «Не могу! Неужели так сложно? Надо учиться пользоваться этим телом. Это предстоит тебе — учить меня. И не скажу, что это будет легко. Я никогда не передвигался на двух конечностях. И еще — ты вообще-то подумал, что будешь делать дальше? Ну вот, ты — демиург. Дальше что? Твои планы?»
«Мои планы? Как-то нужно добраться до моей планеты. Мы не знаем, в какой части Вселенной она находится, вот в чем проблема. И еще — как передвинуть станцию туда, куда мне нужно?»
— Пшшшш… хссссс… ээээээ…
Слава вздрогнул, испуганно посмотрев на голого Славу-2, издающего странные, подозрительные звуки. Лицо того гримасничало, оскаливалось, а глаза закрывались и открывались. Только через пару секунд он сообразил: Гена смеется, что тот тут же и подтвердил псионическим посылом:
«Насмешил! Кстати, смеяться в твоем теле забавно. А как надо смеяться? Ну-ка, покажи мне!»
— Хо-хо-хо… ха-ха-ха… — натужно изобразил Слава и слегка раздраженно спросил псинически: — «Ты чего так смеялся-то? Чего я смешного сказал?»
«Ты не слушал меня! Тебе достаточно просто пожелать, чтобы станция переместилась туда, куда ты хочешь. И ВСЕ! Если, конечно, в ее базе данных есть координаты твоей планеты. Не забывай, эта станция одна из нескольких, оплодотворявших планеты. Возможно… впрочем, будем надеяться, что координаты у нее есть. Нужно представить свою систему, свою планету, и… полетел!»
«Скажи, а на каком расстоянии я могу связываться со станцией? Ну, например, я улетел на другую планету на корабле — мозг меня услышит? И кстати, чего он все время молчит?»
«А зачем ему говорить? Он исполняет твои желания, этого достаточно. У него нет функции свободной воли и не должно быть. Ты и только ты оперируешь системами станции. Что касается расстояния — не знаю. Зависит от твоих способностей. Одни операторы могли связываться со станцией в пределах планетарной системы, другие — только на поверхности станции. Это индивидуально. Пойми: вся эта станция есть твой новый орган, придаток твоего тела! Привыкни им пользоваться, как своими конечностями. Ведь когда ты идешь, не задумываешься, как тебе переставить ту или иную конечность? Ты просто идешь. Это сложнейшая штука сделана с одной-единственной целью — выполнить твои пожелания. Но эти пожелания не должны быть плохими, учти это. Ты должен делать добро».
«А что есть добро? И что есть зло? Ну-ка, ну-ка, интересно! Если мы убиваем животных и едим их, с точки зрения животных, что мы творим? Или, например, с точки зрения тех людей, которые желают взять в рабство, убивать, мучить моих однопланетников, что есть добро и что есть зло? Я ведь хочу их уничтожить. Это будет добро или зло? Тебе не кажется, что все это относительно?»
«Хмм… над этим вопросом ломали головы сотни тысяч лет сотни тысяч лучших умов, — усмехнулся Гена, — а какого ответа ты ждешь от обычного оператора станции-демиурга?»
«Простого. Простого ответа. Что есть добро и что есть зло, с точки зрения бывшего… бога? Как он понимает, что такое добро, а что такое зло?»
«С моей точки зрения, говоришь? — усмехнулся Гена. — Я боюсь, что моя точка зрения может повлиять на твою. Ты сам должен определить, что есть добро, а что есть зло. Хотя я точно знаю, что для себя ты это определил уже давно. И еще: я рад, что не ошибся и нашел себе достойную замену. Раз ты задаешь себе такие вопросы — значит, ты и есть тот, кто достоин принять Наследие нашей расы».
«„Нашей расы“, „нашей расы“ — а как называлась ваша раса? Мы все время говорим о вас, но я так и не узнал название вашей расы!»
«Ты смешной мальчишка. — Гена опять зашипел, заухал, и у него получилось что-то вроде „санта-клаусского“ „хо-хо-хо“. — Мы назывались ЛЮДИ! Человечество! Разве ты не понял?! Я же тебе все время втолковываю: все расы называют себя ЛЮДЬМИ! И мы не исключение. И вы».
«Понятно… — слегка растерянно протянул Слава. — Вот что. Нам с тобой нужно на корабль. Я сейчас скажу ему, чтобы он перелетел на остров. Нет, лучше на материковый берег, а потом пусть вышлет флаер. Только как нам попасть наверх? У тебя ведь жабр теперь нет».
«Жабры — не проблема. Можно было бы вживить их в считаные часы. Не забывай, какими возможностями обладаешь. Только я этого не хочу. Жить как ваша раса, как простой ее представитель, как те, кого мы когда-то создали, — вот что интересно. Амфибией я уже жил, это скучно».
«Можно было бы сделать тебя метаморфом, как я. Хоть наша Лаборатория и поскромнее… гораздо скромнее, но тоже кое-что может. Разве тебе не приятно в любой момент стать тем, кем ты захочешь? Принять любую форму, сохраняя свой разум?»
«Позже. Может, когда-нибудь».
«Так, по теме: как нам выбраться наверх сквозь толщу воды? Конечно, я мог бы сплавать за флаером, нырнуть и перевезти тебя на Шаргион, но… хмм… почему я не спросил раньше? А как вы перемещались по поверхности станции? Неужели все время сидели взаперти в помещениях? И вообще, эта планета была раньше станции или же станцию сделали как планету?»
«Я подробностей не помню, что делали и как делали, — по понятным причинам; знаю только, что создатели станции взяли приличный нежилой планетоид и встроили в него то, что было необходимо. И теперь у нас практически неограниченный запас строительного материала для всего, что нужно. Станция сама себя строит, перестраивает по желанию оператора. Ты можешь выкопать моря, можешь воздвигнуть горы, можешь превратить поверхность в гладкую площадку. Ты можешь все. Только не забывай о тех существах, что живут наверху. А что касается транспорта — пожелай, чтобы он появился. Ну? Чего медлишь?»
Слава молча кивнул и сообщил невидимому сверхмозгу, что ему нужно добраться до корабля сквозь толщу воды так, чтобы не замочить ножки и не утопить своего приятеля. Землянину показалось, что могучий разум слегка усмехнулся, приняв заказ…
Через минуту в лабораторию, где они находились, вплыл прозрачный, слегка опалесцирующий шар, в котором стояли два кресла, как будто выросшие из его стенок. Слава подошел к шару — тот был диаметром метра три, — приложил ладонь к прозрачной стенке, ощутив тепло. Стенка как будто слегка вздрогнула под его рукой, и землянин с удивлением обернулся к своему дублю, с усмешкой наблюдавшему за его действиями:
