Они быстро зашли в комнату Вальдра и Мира проворно заперла дверь.
— А она согласится? — Парень с надеждой уставился на сестру.
Та смерила его презрительным взглядом и зацокала языком.
— Ой, не могу. Это просто что‑то с чем‑то. Весь такой пафосный, хамоватый, самоуверенный… А как речь об Адамине заходит — дурачок дурачком. Всё, я пошла. Похоже, ты не против свадьбы.
Оборотень встрепенулся.
— Подожди. — Шикнул он, подпирая дверь, чтобы Мира не вышла в коридор. — Против. То есть не против, но не так же внезапно! Я вообще ничего сейчас не соображаю. Ещё рано!
Девушка скептически вздёрнула бровь.
— А отец что? Как он допустил такую дурацкую ситуацию?
— Отец сказал, цитирую — "Хорошая мысль. Ему нужно остепениться. Может тогда выкинет из головы всякую ерунду и прекратит ныть о столице".
— Нет, ну что за бред?!
Мира скрестила руки на груди и издевательски ухмыльнулась. Вальдр скинул плащ и стал прыгать на одной ноге, пытаясь стянуть сапог.
— Сейчас ты спустишься в гостиную. Маменька под каким‑нибудь предлогом выйдет и уведёт с собой миссис Хемминг, а ты останешься на растерзание Адамине. Она принадлежит к тому типу женщин, которые хотят замуж не за конкретного мужчину, а абстрактно замуж.
Раздался грохот. Парень со злостью швырнул сапог в угол и поднялся с пола.
— Не говори так о ней!
— Хорошо, не буду. — Пожала плечами девушка. — Сейчас ты ей сам всё, что хочешь, расскажешь. Она мне тут по большому секрету поведала, как она счастлива, что скоро сможет назвать меня сестрой… Жуть какая… И как это мило с твоей стороны попросить маму о помощи в таком деликатном деле. Она почему‑то уверена, что это твоя идея.
Вальдр тупо уставился прямо перед собой.
— То есть она вот сейчас… Вот прямо сейчас ожидает, что я сделаю ей предложение?
— Дааа… Медленно соображаешь. От счастья рассудок помутился? И ты как благородный, честный аристократ не поставишь всех в неловкое положение и женишься. А я буду приносить тебе на могилку цветочки. Ты же любишь ландыши?
Оборотень бросил на Миру хмурый взгляд исподлобья.
— С таким характером ты никогда не выйдешь замуж. — Буркнул он.
— И слава богам! — Девушка закатила глаза. — Так что насчёт ландышей?
— И если она сейчас не услышит то, что хочет, то очень расстроится. Знаешь, какая она ранимая? Она обидится и больше не будет со мной разговаривать.
Вальдр уселся на кровать и уставился в сгущающуюся за окном темноту. Его взгляд остекленел. Это было признаком высокой степени задумчивости. Мира, скрестив руки на груди, некоторое время наблюдала за братом.
— Говорю же — дурачок. Тут шевелиться нужно, а он заснул. Ладно, ты вылезай из спячки, а я пошла — моё поведение несколько невежливо по отношению к гостям. Чтоб их…
Парень моргнул, стряхивая оцепенение.
— Просто сиди с нами в гостиной целый вечер! Не могу же я делать предложение при посторонних. Тогда Адамина будет ненавидеть не меня, а тебя!
Мира прикрыла рот рукой, пытаясь заглушить душащий её смех.
— Не поможет. Маменька меня утащит. А потом ещё и уши оборвёт.
Вальдр вскочил с кровати и стал мерить комнату шагами — от камина до зеркала и обратно.
— Нужно притвориться больным.
— Ага, и желательно на голову — тогда она точно к тебе не подойдёт. Разбей мамин сервиз, погрызи носок, порычи, заяви, что ты император.
Мужчина цыкнул языком.
— Видеть тебя не могу. Иди отсюда. А, и позови доктора для правдоподобности, а то мама всё равно позовёт.
Мира кивнула и взялась за ручку двери, собираясь выйти.
— Ой, нет, подожди. Врач всё поймёт — позорище будет… — Вальдр сжал виски кончиками пальцев. — Скажи, что наш доктор уехал за город, и что ближе всего аптека. Скажи, чтобы слуга привёл помощницу аптекаря — мыш… А как там её? Элиан. Элиан Хезер. Аптека на Лавандовой улице.
— И какая же у тебя хворь? — Скептически спросила девушка.
Оборотень поочерёдно дотронулся до головы, груди и попы.
— Скажи, что руку вывихнул.
Мисс Ярдар покачала головой и вышла.
— И это ж где он умудрился руку вывихнуть? Маменька вывихнула, когда с крыльца в дом втягивала? Вот же бестолковый мальчишка. Скажу, что отравился и его стошнило. Что бы он без меня делал, болван?
Спустившись на первый этаж, она быстро написала записку и вручила слуге, велев передать куда следует. Затем, посмотревшись в большое зеркало в прихожей, она поправила чёрный локон и пару раз для разминки доброжелательно улыбнулась.
— Сейчас что‑то будет. Интересно, если мама поймёт, она Вальдра босиком из дому выгонит? А вот если Адамина поймёт, то она кого‑нибудь сожрёт. Ой брееед.
* * *
Для большей достоверности Вальдр улёгся на кровать и накрылся пледом. Однако переодеваться в ночную рубашку не стал.
"Я, конечно, должен выглядеть страдающим и больным, но вдруг Адамина решит проведать меня. Так и где же я сломал руку? Или лучше вывихнул?"
Откинувшись на подушки, он пробормотал:
— И чем я занимаюсь? Кажется, все женщины сговорились, чтобы свести меня с ума… Гм, скажу, что на меня напали грабители… Я ничего не чувствовал, а как стал снимать плащ… Нет, бред какой‑то. Скажу, что упал на лестнице, споткнувшись о Жужу. Будет знать, как в мою обувь слюни пускать… Немного позорно, но зато правдоподобно — эта мелочь вечно на ступеньках спит. Ой, а Мире я этого не говорил. А вдруг её спросят, а она сама что‑то другое ляпнет. Я определённо маюсь какой‑то ерундой. Почему мать вечно ставит меня в неловкое положение. Как отец на ней женился? Она глупа, как пень. И также тактична… Есть хочу.
Лежать, ожидая неизвестно чего, было невыносимо. Вспомнив, что у него в тумбочке припрятано несколько шоколадных конфет, он приподнялся на локте и придвинулся к краю кровати. Дверь отворилась и в комнату влетела взволнованная миссис Ярдар.
— Мальчик, мой! Мира сказала, что тебе плохо!
Оборотень, которого застали врасплох, едва не свалился с кровати и ничком распластался на покрывале. Вырвавшееся ругательство он умело замаскировал под стон.
— Простите, матушка. — Пробормотал он слабым голосом, при этом переворачиваясь на спину. — Сам не знаю, как так получилось. Я споткнулся о Жужу…
Женщина озадаченно моргнула.
— С Жужу всё в порядке? Сколько раз я тебе говорила быть осторожнее?!
Она вышла в коридор.
— Жужу! О, дорогой! С Вальдром плохо.
В комнату заглянул хозяин дома.
— Да нет — живой. — Равнодушно констатировал он.
Вальдр закатил глаза. Затем покосился на тумбочку с вожделенными шоколадными конфетами.
