Союзники переглянулись, и Грифон удивленно воскликнул:
— Да, но как ты….
Кейб улыбнулся, но это была усталая, вымученная улыбка.
— Я догадался. Со мной установили контакт некоторые родственники твоего… союзника.
— Ты говорил с кем-то из Королей? — вмешался Хозяин Ириллиана, в голосе которого слышались любопытство и едва заметное недоверие. Кейб даже не посмотрел в его сторону и продолжил:
— Вы потерпели неудачу. Не спрашивай, откуда мне это известно; я знаю, и все. Вы не правильно поняли один раздел. Не волнуйтесь; я знаю, как исправить ошибку. Мне нужно только, чтобы вы двое продолжали свое дело, пока хватит воли и сил. Не останавливайтесь, пока не упадете от истощения. Это единственный выход.
Голос Кейба еще звучал, но изображение в кристалле уже помутнело. Грифон окликнул его:
— Кейб! Что ты собираешься делать? Кейб заколебался; после паузы его голос раздался снова, уже угасающий и призрачный:
— Примерно то же самое, что пытался проделать со мной Бурый Дракон.
Изображение пропало.
— Что имеет в виду наследник Бедлама? Бурый погиб от руки человека в Бесплодных Землях!
Грифон размышлял. Он догадывался, что имел в виду Кейб. Он рассеянно ответил Королю-Дракону:
— Бурый похитил Кейба и перенес его в Бесплодные Земли; он хотел овладеть его магической силой. Он… — Грифон замолчал. Вот оно! Той ночью Бурого подгоняло близкое равностояние Близнецов; равностояние повторится сегодня, очень скоро… Точнее говоря, через несколько минут.
Помедлив, Грифон продолжил:
— Он хотел принести в жертву Кейба, чтобы изменить баланс силы.
Наконец Синий Дракон понял:
— Никогда бы не поверил, что человек способен на такой фокус.
— Ну так давай поможем этому фокусу сработать. Хотя бы ради него. — Грифон снова занял свое место.
— От нас требуется только использовать нашу силу. Кейб Бедлам намерен вложить в это свою жизнь.
Приступ неистовой ярости, охватившей самоуверенного Лорда Северных Пустошей при исчезновении Кейба, был коротким, но неукротимым. Стены крепости, расшатанные атакой Грозового Дракона, наклонились еще сильней. Потолок растрескался и грозил обрушиться в любую минуту. Снежные вихри снова закружились вокруг ледяного монарха. Гвен, находившаяся ближе всех к дракону, полузасыпанная снегом, из последних сил старалась вырваться из ледяной руки.
Тома почувствовал, что хватка ледяных наручников на его правой руке ослабела, когда обломки стен начали осыпаться со всех сторон. Естественно, он не подал виду; Ледяной Дракон сохранял контроль над заклинанием, и никто из оставшихся пленников не мог воспользоваться своим волшебством. Тома не мог даже трансформироваться.
— Бедлам! — выплюнул Ледяной ненавистное имя, сопроводив его клубом дымящегося морозного выдоха. Это была точка в конце фразы; владыка Северных Пустошей справился со своей яростью. К нему вернулось холодное, безжизненное спокойствие:
— Неважно. Даже если последний из Бедламов просто жалкий трус, я все же займусь его женщиной.
Его глаза остановились на Гвен, вырывавшейся из ледяной руки. Она ответила твердым взглядом.
— Ты обнаруживаешь больше характера, чем твой супруг, крошка. Твоя сила, твой боевой дух изрядно увеличат мое могущество. Если дальнейших задержек не предвидится, приступим.
Огромное костлявое чудовище, опустившись на четыре лапы, подковыляло ко рву. Внизу что-то зашевелилось. Гвен покосилась туда, уловив движение какого-то существа, почти такого же большого, как сам Король-Дракон. Ее ярость сменилась неуверенностью и, несмотря на все усилия, страхом.
Где-то слева от Ледяного послышалось шипение и визг. Дракончики сумели освободиться и теперь сновали вокруг безразличного ко всему Золотого. Они пытались расшевелить его и побудить к действиям. Они шипели и хныкали от злости и страха — но не за себя, а за Янтарную Леди. С опозданием Гвен догадалась, что они услышали ее зов.
Хозяин Северных Пустошей раздраженно проворчал:
— Пожалуй, они отравлены тлетворным влиянием людей даже больше, чем я думал. Пусть первыми отправляются к моей Королеве. Лучше побыстрей смыть позор.
— Нет! — закричала Гвен. — Оставь их жить! Они из твоего рода! Это дети твоего Императора!
— И будущие Короли, покорные человеку! Нет, этому не бывать. Я думаю, скоро они присоединятся к тебе. Лучше им отдать свою жизнь во славу нашей расы, чем лебезить и кланяться теплокровным паразитам, называя их господами.
Гвен поднесло ко рву ледяным отростком. С каждым футом отчаяние, нагнетаемое заклинанием Короля-Дракона, становилось все более давящим, пока она не утратила волю к сопротивлению.
И тогда…
И тогда отчаяние исчезло. И страх исчез. Холод начал отступать. Вихри, танцующие в пещере, испарились, и в покои Ледяного хлынуло летнее тепло. Мрачные пещеры залило ослепительное сияние.
В покоях Ледяного возник Кейб Бедлам, раскинув руки, сжимая в кулаке какой-то маленький предмет. Сейчас он казался совершенным двойником Натана. Чудовищная Королева Ледяного Дракона встревоженно зашевелилась и отвлеклась от своего занятия — утоления голода, своего и своего супруга. Лорд Северных Пустошей распростер огромные обледеневшие крылья и горящим взглядом, полным угрозы, смерил маленького человека.
— Что ты сделал?!
Крик Ледяного Дракона гулко отдавался под сводами, заполняя всю крепость. Хозяин крепости продолжал расти.
Он стал уже намного больше, чем любой из его сородичей. Истончившаяся пергаментная шкура едва не лопалась, обтягивая кости. Охвативший его гнев снова сменило спокойствие, кидающее в дрожь не меньше, чем самая неукротимая ярость. Свет и тепло начали рассеиваться и таять. Закружились новые снежные вихри.
— Бедлам.
— Я предупреждал тебя, что ты знаешь не все, Король-Дракон. Я не лгал.
— Я ничего не мог упустить. Ничего.
Кейб пожал плечами. Какая-то часть его сознания управляла им, помогая сохранить полное хладнокровие, хотя к горлу подступал отчаянный животный страх. Но выбора у него не было. Эту игру следовало довести до конца. Даже если конец означает смерть.
— Если тебе так больше нравится… Но правда очевидна.
Один раз уже одураченный, Ледяной Дракон усилил заклинание. Остальные пленники, беспомощные И безвредные, неподвижно висели на ледяной стене. Но маленькая фигурка Кейба светилась, излучая огромное могущество, и неуверенность начала вкрадываться в твердое, как железо, сердце дракона. Он нуждался в притоке силы.
Тварь во рву запротестовала. Игнорируя неудовольствие своей королевы, Ледяной Дракон жадно глотал жизненную силу, обрекая на голодную смерть тысячи кошмарных порождений своего заклинания. Теперь он тоже светился, но это был холодный безжизненный свет, придававший ему путающий вид огромного предвестника смерти — каким он по сути дела и был.
