Скорее всего, там был Исин.
Он еще раз высунул голову. До двери было шагов 20–30. Были бы ножи! Он представил, как выскакивает из-за угла и длинным движением бросает короткую стальную молнию в стоящего у двери человека… Он тряхнул головой. Мечтать можно было сколько угодно. Но не было у него ножей, не было. Стражник под факелом, словно знал это, спокойно кемарил, не догадываясь о том, что думает Избор. Если б мысли Избора стали его сном, он проснулся бы в холодном поту. Оставалось одно — подойти и убить его либо голыми руками либо Шкелетовым мечем. Избор посмотрел на кулаки, обмотанные цепями, и глубоко вздохнул, намереваясь пятью прыжками достичь стража. Он даже чуть наклонился вперед, но тут костлявая рука на плече остановила его порыв.
Добый Шкелет взвесил копье, и костлявые фаланги охватили гладкое древко. Несколько мгновений кончик копья колебался в воздухе — Шкелет искал то единственное место на древке, ухватившись за которое копье можно было бы бросить так точно, как это нужно. Он делал это совершенно открыто — не таясь и не прижимаясь к стенам. Стоило стражу поднять голову, как Добрый Шкелет был бы обнаружен, но мертвеца это совершенно не волновало. Может быть, это было бы к лучшему, если б тот увидел Шкелета. Возможно тогда не пришлось бы и копье бросать — стражник вполне мог бы помереть от страха. Ему не потребовалось выдыхать из себя воздух. Резко двинув плечом, он бросил оружие вдоль стены. Кости щелкнули, страж встрепенулся, встряхнул лохматой головой, выныривая из сна… Копье ударило его в грудь. Страж дернулся и повис на вонзившимся в стену древке.
Избор одобрительно кинул. Вряд ли так метать копье можно было научиться в нижнем мире. Скорее всего, в бытность свою человеком, Добрый Шкелет был лихим бойцом. Умереть молча, как дерево у стражника не получилось. Он захрипел, стараясь своей смертью подать сигналь живым.
На хрип умирающего сбоку, из темноты, выскочил еще один стражник.
— Разворошили гадюшник… — подумал Избор.
Страж был то ли глуп, то ли спросонья. Словно не доверяя своим глазам, он потрогал копье, попытался выдернуть его из стены, и только после этого повернулся посмотреть, кто же его бросил.
Виноватый нашелся сразу. Да Шкелет и не стал прятаться. Перебросив меч в правую руку не спеша — давая время стражу сообразить кто он такой, испугаться и сбежать — пошел по коридору. У него был только меч. У стражника кроме меча были еще щит и копье. В своем испуге он не выглядел страшным и Избор не боялся за себя и уж тем более за Доброго Шкелета. Впереди него, нежно розового от падающего света, шествовал ужас.
К сожалению, ужас был нем. Добрый Шкелет не мог издать ни звука. Он всего лишь шел. Тишину нарушали только сухие щелчки, получавшиеся от ударов рукояти меча о высохшие кости, а как кстати было бы что-нибудь проорать… Избор, на которого тишина давила как могильный камень застонал так, словно сам был приведением. Ужас подхватил стража, как ветер подхватывает сухой лист, и выбросил его вон из коридора.
Поле боя осталось за ними.
Шкелет оглянулся на Избора. Тот злобно рассмеялся. Всегда приятно сознавать, что враг трусливее тебя и сбежал, даже не попробовать сопротивляться. Но радость была преждевременной. Через несколько мгновений стражника вынесло обратно. Шкелет озадаченно встал, не понимая, что там может быть еще более страшное, чем он сам.
Страж пятился, не оборачиваясь к врагам лицом. Все внимание его было сосредоточенно на том, кто шел к ним из темноты.
В круг света вошел еще один стражник. Он был выше и дороднее того, которого напугал Шкелет.
В одной его руке была кружка, в другой — кусок мяса. Вид сбежавшего стража был настолько плох, что пришедший смотрел только на него.
— Куда это ты собрался, собачья совесть? На кол захотелось? Думаешь, что раз такой смелый, что тебе со стражи сбежать не страшно, так на тебя и страха не припасено?
На глазах Избора только что раздавленный страхом человек распрямился и перестал дрожать. Страх перед десятником выдавил страх перед Добрым Шкелетом и выпрямил его спину. Ни слова не говоря он ткнул себе за спину. Десятник перестал крушить взглядом своего дружинника и посмотрел на причину переполоха. Добрый Шкелет скромно стоял, не зная, что делать. Уж больно не по человечески вел себя десятник
— Что тут? — спросил он. Только тут напуганный стражник повернулся к Избору и Шкелету и сказал.
— Мертвяк!
Он ткнул пальцем в сторону Доброго Шкелета, словно десятник и сам не видел, кто стоит перед ним. Десятник был тертым калачом. Он только вздрогнул, но тут же взял себя в руки. Перед ним стоял враг и совершенно не важно какой он — живой или мертвый.
— Ну и что? — сказал он. — Вижу что мертвяк.
Десятник отхлебнул из кружки, рванул зубами кусок мяса.
— Вечно вокруг тебя, Шерга, всякая дрянь вертится. То мухи, то скелеты… Почему допускаешь?
— Мертвяк же — попробовал втолковать своему начальнику страж — Он же мертвый…
— Ну так что же? Ничего! Его не съел — он кивнул на Избора — и нас не съест…Убей обоих.
Голос десятника оказал волшебное действие на стражника. Он развернулся, и, оскалившись, пошел на Доброго Шкелета. За его спиной десятник в размышлении приложился к кружке, сунул в рот недоеденный кусок мяса, потом медленно поставил кружку на пол. Оставаться в стороне от драки он явно не хотел. Вытащив меч, он одним быстрым движением оказался впереди Шерги. Оглядев с близкого расстояния Доброго Шкелета и Избора, он выбрал для себя соперника.
— Ты давай из живого мертвого сделай, а из мертвяка прах повытрясу…
Он взмахнул мечом, словно волшебной палочкой, и на Шкелета обрушился первый удар…
…С тем же выражением озверелости на лице Шерга шагнул мимо дерущихся. Добрый Шкелет попробовал достать его мечом, но десятник не дал ему сделать это.
Шерга не стал тратить время, что бы выяснить силы своего противника. Он был уверен в успехе. Залогом этой уверенности были два обстоятельства. Во первых за спиной был непобедимый десятник, которому противостояла всего-навсего горсть каких-то костей. Это значило, что через несколько мгновений он присоединится к нему и их станет двое против одного. А во вторых… Во вторых его противник был безоружен.
…Избор не двигался, прикидывая какой прыти можно ожидать от Шерги. Первый удар он не раздумывая нанес сверху — Избор принял его на скрещенные кисти. Тупая боль дернула руки вниз, и он отступил. Это спасло его от второго удара. Шерга, развернув меч в воздухе, быстро махнул им уже поперек живота.
— Александрийская школа — с невольным удивлением подумал Избор — Ай, да десятник тут. Такого не только бояться. Такого уважать надо…
