Павел бы не стал сомневаться, закурил бы проклятую сигарету — и все. И не мялся бы, когда Лука очень спокойно спросил, коротко глянув на разместившегося на заднем сиденье Егора в зеркало заднего вида:
— Так сколько их было?
— Кого?
— Упокойников, которых ты раскатал. Давай-ка помогу посчитать… Поддельный сторож — это раз. Это, так сказать, был ключ к успеху. Билет в жизнь. Случайный. Но ты всегда очень быстро соображал, Егор. Кто был вторым? Павел?
Егор молча откинулся на сиденье и криво улыбнулся, но промолчал.
Для Насти это стало откровением, а вот Луку, похоже, подтверждение его догадки не удивило. Но и не порадовало. Он устало выдохнул, завел машину и вырулил со стоянки около ельского морга.
— Ты с ним разобрался. Он был ослаблен подъемом своих родных, да еще прицепом выволок тебя. И ты погрелся? Поел? Как правильно?
Егор не ответил, но смотреть на Луку не перестал. Только желваки на скулах сыграли.
У Насти внутри все сжалось от дурных предчувствий.
— Тебя видели Инга и Полина, но их ты отпустил. Почему-то. Пошел на тепло Насти. Инга не струсила, отследила тебя до Настиной квартиры, за оружием сходила — я-то все думал, за каким тленом ей крематорская печать, с живыми-то она не сработает. Будь Настя в квартире одна — там бы даже не закоптилось ничего. Инга знала, что ты там и что обычными покрышками с тобой не справиться. Мне только одно непонятно — почему ты Настю не убил? Пожалел или невкусная?
— Похожа, — рубанул Егор. — Я же объяснял про память.
— Объяснял. Видишь, Анастасия, везучий ты человек! Будь у тебя волосы другого цвета или нос с горбинкой, он бы тебя тоже… в топку... А дальше все просто. И я, и ты рядом. Ты через печать подкачала в Шушенках, я на Рассохе добавил. А на самом деле он куда сильнее и Червя, и Инги. Потому что она, при всем том, что в нее пихнул Павел, все-таки встала валетом. Очень сильным. Очень. Но валетом. Я покопался в останках, пока убирал, там особенности есть, мелочи, которые так сразу не исчезают. А он — король.
— Егор мог и тебя, и меня сто раз убить, — осторожно возразила Настя.
— А зачем, если и так все дают? Полный ажур: доноры рядом, а кормовую базу при нашей профессии достать не проблема.
— Но он же уже почти…
— Живой? Да. Я заметил. Марк на тебя благотворно повлиял, Егор. Хорошо усвоилось? Не пучит? Есть у меня одна догадка. И думаю, она верная. Да, старый друг? Ключевое слово тут «почти».
Настя обернулась на Егора. Тот совершенно по-человечески пожал плечами. Не подтверждая, но и не опровергая.
Настя некоторое время смотрела в темноту за стеклом. Обдумывать тут было нечего, да и все решения сейчас принимала не она.
Внутри поселилась пустота. Не от обиды даже, просто от усталости. Какая разница, похожа она на ту девушку, из-за которой столько лет назад вся каша заварилась, или нет? Важно другое: это ее Егор спасал из горящей квартиры, прикрывал на Рассохе, защищал от упыря на заправке. Ее, Настю, а не какую-то там…
— Лука, а куда мы едем?
— На Раевское. У нас там незаконченное дело, — тон у Луки был такой, что больше задавать вопросов Настя не рискнула.
Ночь заканчивалась, когда внедорожник притормозил у знакомых ворот.
— Вылезай, — коротко бросил Лука Егору. — Подожди меня снаружи, я сейчас.
Тот не стал спорить, открыл дверь и вышел под мерзкую осеннюю морось.
— Настя, это ключи от моей квартиры. Документы на машину в бардачке. Бумажник, удостоверение, лицензия на пистолет — все там. Что говорить в некроментуре — ты помнишь. Вали все на Павла — мертвые некроманты сраму не имут. Будут цепляться — припомни, что Полина была у Каина самым доверенным лицом. Им это сильно не понравится, но они сразу отвяжутся — им Каина еще хоронить, и компромат сейчас никому не выгоден. Выборы на носу, — Лука пробарабанил пальцами по рулю рваный ритм и усмехнулся недобро. — У нас тут такая ситуация — сама понимаешь. Ворота вроде одни на Раевском, а вот выйти из них может кто угодно.
— Лука, ты думаешь, что это... не Егор. А некто вместо него?
— Нет, Настя, — Лука осторожно взял ее за руку, погладил по кончикам пальцев и отпустил. — Самая большая беда в том, что это абсолютно точно, стопроцентно точно — Егор. Который погиб из-за меня здесь двадцать лет назад. Он всегда был именно таким, так что никаких теорий заговоров. Просто долги надо платить, даже старые. Тем более старые. И тут уже не важно, живой ты или мертвый.
Лука выложил под сиденье ругер и запасную обойму, наклонился, неловко поцеловал Настю в щеку и вышел из машины.
Сквозь запотевшее, в каплях дождя, стекло виднелся Егор. От машины он не отошел — стоял рядом, смотрел на Настю. Жаль, по глазам было, как всегда, не разобрать, что у него на уме.
Потом Егор кивнул, прощаясь, подошел к воротам, легко дернул за запирающую их цепь и толкнул створки.
Лука застегнул куртку, накинул на голову капюшон, догнал Егора, и они вместе, не спеша, пошли вглубь кладбища по центральной аллее. Через полминуты их силуэты уже растворились в предрассветном ноябрьском сумраке.
Настя опустила стекло, вдохнула влажный воздух и села думать. В тишине и спокойствии.
Конечно, времени у нее теперь на раздумья было — завались. Только вот ей категорически не нравилось ощущать себя летописцем, который только и может, что написать постфактум: «Оно произошло». Так было неправильно.
При всех своих недостатках и низком разряде Настя все-таки была упокойником. Да, на данный момент не самым счастливым. Ну, это если, конечно, не проводить исторические сравнения.
Потому что Исель из Малой Подворошки был значительно несчастнее — у бедолаги некстати встала помершая ночью жена. С учетом того, что померла она от супа, который сварил сам Исель из мелко порубленной цикуты, а бегал Исель не так чтобы быстро, то он в рекордные сроки стал очень мертвым некромантом.
Или вот братья Рудные из Володирска. Тех вообще на костре сожгли. Перепутали с упокоенными ими же утопленниками, которые повадились ходить греться в деревеньку рядом с рекой. Тоже не самые счастливые люди, если подумать.
Или вот Маришка из Большой Праги… тоже то еще везение.
Настя решительно открыла бардачок, сунула в карман пачку сигарет, достала из-под сиденья ругер, вставила обойму. Посмотрела на оставленную на заднем сиденье вскрытую упаковку с горьким шоколадом — все дольки оказались на месте, кроме одной. Потом выдернула ключи из замка зажигания и вышла из машины.
Снаружи было мерзко, мокро, но значительно лучше, чем внутри. Настя направилась по аллее, потом остановилась, вернулась, старательно прикрыла ворота, замотала цепью и поставила печать. А то мало ли… Если какие-то некроманты несчастны, это совершенно не значит, что кто-то другой должен пострадать.
Потом поправила куртку, затянула шнурки на кроссовках, чтобы не свалились, и быстро зашагала по аллее вглубь Раевского кладбища.
Потому что по-настоящему несчастен некромант только в одном случае — когда он умер и ничего не может изменить. Хотя жизнь показывает, что и тут не без вариантов.
А все остальное исправимо.
FIN
2018-2020гг
