— А вот и моя подмога, — вдруг заявил Альхиор.
На опушку вышло четверо в неприметных чёрных плащах и покрытых заплатками кожанках. Вёл их высокий мужчина с лёгким рыжим отблеском зачёсанных к затылку волос. Моложавый, но потрёпанный частыми сражениями, о которых напоминали шрамы на скулах и под губой. За ним шли двое юнцов с похожими круглыми лицами. Скорее всего, братья. Замыкала шествие широкая дама с непослушными завитками слипшихся от грязи волос.
Каддар прищурился. Шайка эта скорее походила на бывалых бандитов с тракта, чем на подмогу могучего чародея. Кажется, он припоминал, как они стояли в очереди на перевале чуть позади отряда Гелланна. Тогда, на границе двух королевств, следопыт от одного их вида решил перепрятать все ценности глубже под белый плащ.
— Шелор, вы шли очень долго, — вместо приветствия заявил Альхиор.
— Прошу нас извинить, — рыжеватый вожак изобразил поклон на грани издёвки. — Ты сам запретил идти по дороге.
— Надо же: сугробы его задержали, — тихо ворчал маг. — Нам нужно всё подготовить, пока Лисы не дошли до Сегденна. Давайте — поближе все подойдите.
— Сегденна? — изумился Каддар.
Южный портовый город на озере Миларад находился в паре дней езды от шахт Люведенна. И то, летом. Если Лисы и впрямь стремились добраться туда, у следопыта не оставалось шансов их догнать, даже если ему удастся найти самых прытких лошадей в Алледане. Дорога была одна, и она петляла по мосткам среди зарослей и болот всего юга. Лисы попросту купят себе место на любом из десятков кораблей и затеряются на бескрайнем зеркале незамерзающего озера.
И даже Единство не поможет Каддару нагнать Химеру прежде, чем тот растворится на дымчатом горизонте. Через луны — а то и годы — он объявится где-нибудь в Мерании или Хемелене, но Касилиам Броспего успеет разрушить до основания всё, что следопыт построил за годы работы. Его безупречную репутацию, как белокаменную башню, от которой вскоре уцелеет лишь дымящийся остов.
— Ближе, следопыт! — требовал Альхиор, протянув Каддару руку. Шелор и остальные уже обступили чародея.
— Ты уверен? — главарь новоприбывших будто бы беспокоился, но голос его оставался безучастным. — Выглядишь слабым.
— Есть другой выбор? — злился в ответ чародей. — Вот и не говори под руку.
Каддар осмотрел их тесный круг, в котором как раз оставалось место для двоих. Альхиор же буравил их с Маришем чёрным, въедливым взглядом. Кажется, маг собирался совершить невозможное и нагнать беглых Лис.
— Живее! — Альхиор скорчил гримасу, отчего кожа ещё сильнее натянулась поверх его острых скул.
Мариш положил руку на плечо командира и молча ждал указаний. В глазах бреккца тлело недоверие к магу, но высказать его он не решался. Каддар вполне мог понять эти чувства. С каждым действием, с каждым словом Альхиор всё меньше походил на ведуна Гуррабада с топей под Басселем. Если уж на то пошло, и на месте побоища он оказался неслучайно.
А затем следопыт вспомнил Химеру. Простоватого, не слишком-то умного нахала, который волею случая поверил в свою безнаказанность. Каддар не мог перечеркнуть годы работы несостоявшейся встречей с длинноволосым Лисом.
Следопыт кивнул Маришу и шагнул к Альихору. Маг дождался, пока бреккец замкнёт круг и попросил всех закрыть глаза.
Каддар ощутил дрожь. Она выползла из мёрзлой земли, прошла вверх до груди и острой вспышкой захватила всё его тело. Он чувствовал себя так, будто шагнул в пропасть с высокого моста. Такие же ощущения возникали, когда он слишком резво выпрыгивал из седла, но это падение всё никак не кончалось.
Мир вокруг превратился в один сплошной свист. Затих ветер, замолкли птицы. Даже мысли Каддара остались где-то позади. А свист всё нарастал, пока не заполонил собой всё пространство, сквозь которое тело следопыта неслось так быстро, что душа начинала отставать.
Он ждал удара. Пытался подогнуть колени, чтобы не остаться без ног. Но удара не последовало. Свист утих в одно мгновение, а пятки Каддара вновь ощутили твёрдую землю под пыльным сапогом.
Следопыт не решался открыть глаза и доверился другим чувствам. Обилие звуков наполнило его уши, но они стали иными. Здешний ветер гулял свободнее, будто на его пути не было никаких деревьев. Лишь бесконечный простор и знакомый шелест. Звук волн, яростно штурмовавших побережье.
Каддар медленно поднял веки и сразу же убедился, что леса Люведенна остались далеко позади. Теперь они стояли на невысоком холме. На островке, зажатом меж низким серым небом и водной гладью. Лишь с одной стороны виднелась узкая полоса берега с массивными постройками, а с другой — нависала посеревшая от времени башенка.
— Это… Море? — Мариш протирал глаза, будто надеялся развеять морок.
— Озеро Миларад, — слабым голосом пояснил Альихор.
Маг сидел на коленях, зарыв пальцы в грязь. Его зубы постукивали, а фигура осунулась ещё сильнее. Казалось, что Альхиор вот-вот покинет мир живых и оставит лишь иссохшее тело. Такое было бы возможно, будь он человеком, вот только в этом Каддар сомневался всё сильнее.
— Лисы здесь? — поинтересовался следопыт. — Они уже на Милараде?
— Ещё нет, но скоро будут здесь, — Альхиор застонал и выпрямился. — У нас не так много времени, чтобы подготовиться к встрече. В этот раз уйти им будет некуда.
Глава 24. Мы уже не Лисы
Варион языком расправил лист дурмана на зубах и втянул полную грудь воздуха. Приятное покалывание зародилось в груди, прошло по рукам и достигло даже пяток. Его запасы выдыхались, но ещё могли вызвать то мимолётное забытие, за которое бывалые жеваки так любили дурман. Правда, они часто заходили слишком далеко. Со временем их кожа серела, а глаза заливала мутная желтизна. Им становилось мало одного листа, а день без любимого лакомства на языке заканчивался судорогами. Некоторые даже сходили с ума.
Химера решил, что ему это не грозит. Он всегда знал, когда пора остановиться. Даже ярмо Лисьего Приюта сбросил, как только пришло время. А теперь и пощадил предателя, которого иные обезглавили бы на месте.
— Химера, есть разговор, — Хлыст не считал нужным здороваться чаще одного раза в пару дней.
Инелай вылез на бортик повозки, где как раз расслаблялся Варион. От протянутого листа он сразу же отказался.
— Говори, раз есть, — выдохнул Химера. — Что опять случилось?
— Долго Вийм ещё с нами будет ехать? — Хлыст вытянул шею и посмотрел на вторую повозку, где пленник ехал с остальной семьёй и парой караульных. — Он пьёт нашу воду, мы кормим его. Полоз с Вереском сторожат почти без сна!
— Я не могу убить его, — Варион выплюнул утративший весь вкус лист на обочину.
— А стоило бы, раз пытаешься нас вести. Если бы мы с тобой не спохватились, нас бы уже перебили прямо под Люведенном.
— Хлыст, тебя когда-нибудь приговаривали к смерти?
— Я же ещё жив.
— Я — тоже. А меня приговаривали дважды: сначала госпожа, потом — герцог Содагар. Паршивое чувство, знаешь ли. Как думаешь, кто из них был большей сволочью?
— Хорош загадками разговаривать.
— Я, вот, думаю, что госпожа была хуже, — протяжный вздох прервал речь Вариона. — Содагар меня не знал. Он, поди, сотню таких в год приговаривает. А госпожа знала меня столько лет и всё равно решила, что жить я не должен.
— Мы, вроде, о нашем будущем собирались думать, а не прошлое ковырять.
— А знаешь, что у них общего было? Ни Гадюке, ни Содагару духа не хватило убить меня самим. Легко кого-то приговорить, когда руки пачкать не придётся.
— Я могу сам с ним разобраться, если тебе страшно.
— Мне не страшно, Хлыст. Убью я его сам или ты поможешь — суть одна. Убивает не кинжал, а тот, кто его держит.
— Завязывай со своим дурманом, — Инелай перебрался обратно в повозку. — Разговариваешь как старик, который решил, что познал жизнь.
Варион рассмеялся в пустоту вечерней дороги. Познать смерть казалось куда более посильной задачей.
Оставался день. Скорее, одна грёбанная ночь в повозке. Ещё утром погонщик пообещал, что завтра крошечный караван прибудет в Сегденн. Второй город Алледана на берегу озера Миларад, откуда Лисам откроются все дороги.
