Химера успел разузнать, что к глади величайшего озера Большой Земли выходили сразу четыре королевства бывших альдеваррцев. Хемелен, Алледан, Мерания, Вальдара. Когда-то они были для него такими же далёкими, как царство Далёкой Звезды. Теперь же каждая из этих земель могла стать следующей точкой в их бесцельном путешествии.
Нормальные люди стремились куда-то попасть. Лисы просто хотели оказаться как можно дальше от Басселя и надоедливых следопытов, что так мешали жить.
— Вдова, что я делаю не так? — Варион вернулся в повозку, где опытная Лиса беседовала с Сойкой и Котелком.
— Ты о чём, дорогой? — Иштава выгнула брови и погладила его по плечу.
— Что бы ни сделал — все недовольны, — объяснил Химера. — Хлыст говорит, что я слишком мягко обошёлся с Виймом. Ним и остальные вообще не разговаривают со мной, потому что я был слишком жёстким. Как мне быть-то?
— А с чего ты взял, что я знаю ответ?
— Потому что мне двадцать семь, а тебе, ну… Больше.
— Кажется, он имеет в виду, что ты старая, Иштава, — рассмеялась Сойка.
— Нет, я не говорил, что ты…
— Мне всего-то сорок шесть, Варион, — Вдова вдруг улыбнулась шире прежнего. — И что толку, что я прожила больше лет, если тридцать из них я так же сидела в Приюте?
— Хочешь совет, Химера? — поинтересовался Котелок.
— Ну, давай, — Варион хмыкнул. От Котелка он бы ждал дельных советов в последнюю очередь.
— Не пытайся угодить всем, — караульный приложил палец к виску. — Делай, как сам думаешь, и не бросай поводья на полпути. Главное — всем видом показывать, что всё идёт как надо, а недовольные всегда найдутся. Приют так и жил, насколько я могу судить.
— И чего с ними делать, если недовольны все?
— Если не будешь садиться на два стула сразу, то их будет меньше, — сказала Иштава.
— А остальных шли к Чёрту, — добавила Таделия. — Ну, или дай им время прийти в себя.
Химера тянул волосы на затылке, пока голову не пронзила боль. Он надеялся, что так сможет лучше думать, но лишь запутался ещё сильнее.
— Так мне убить Вийма или пусть живёт? — спросил он.
— Ещё раз, Химера, — деловито поднял палец Котелок. — Просто делай, как считаешь нужным. С чего ты вообще взял, что выходов всего два?
Варион ползком перебрался в пустой угол. Он нащупал бесхозный отрез ткани и натянул его на лицо, чтобы остаться наедине с собой. Он решил, что Лисы устроились весьма удобно, когда вынудили его самому искать путь в новое будущее. Так гораздо легче посыпать голову невольного вожака советами и пеплом неудачные решения.
Спокойных размышлений не получилось. Едва Химера приблизился к сладостной грани полудрёмы, когда окружающие звуки растворяются, но разум остаётся чист, как он ощутил чьё-то тело под боком. Тёплое, мягкое тело, пахнущее на редкость приятно для третьего дня пути.
— Сойка, ты чего-то хотела? — проговорил Варион сквозь холщовое покрывало.
— Слушай, ты никогда не хотел постричься? — Таделия накрутила торчащие из-под ткани волосы Лиса на палец. — Длина тебе идёт, но разве это удобно? Не боишься, что тебя за них кто в драке схватит?
— У тебя волосы ещё длиннее, так что первая постригись, а я тогда подумаю.
— Ну, я же женщина, если ты не заметил, — Сойка навалилась чуть сильнее. Так, чтобы Химера точно почувствовал её грудь на своем плече.
— А я мужчина, — он всё-таки сорвал ткань с лица и вжался в борт повозки. — Дальше-то что? Ты по делу или так, обсудить мальчиков-девочек? Как в детстве, будем показывать, что в штанах друг у дружки?
— Давай покажем, если ты хочешь, — Таделия даже покраснела. — Но вообще — да, я по делу. Вспомнила один наш разговор и решила кое-что с Иштавой обсудить. Ну, и с тобой.
— А точнее?
— Бертольда, — Сойка свела на нет все попытки Химеры отлечь от неё и вновь навалилась на его уставшее тело. — Знаю, ты не любишь вспоминать Приют, но мне не даёт покоя Настоятель. То, что я его видела, но так и не могу вспомнить, как он выглядит.
— Чего? — Варион сощурился.
— Если он и правда умеет стирать себя из нашей памяти, не может ли он прятаться среди нас? Этот ваш Бертольд — очень странный мужик. Много чего знает и ещё больше — не договаривает. И по возрасту подходит.
Химера вытянул шею и сощурился ещё сильнее, а потом зашёлся громким смехом. При этом и сам не мог понять, что его так развеселило. В мыслях вдруг стало пусто и холодно. Приступ привлёк Хлыста, доселе притворившегося, что ему нет дела до воркований Сойки и Химеры в углу напротив, но Варион жестом попросил его не вмешиваться.
— Бертольд — не Настоятель, — выдавил он сквозь смех. — Это я точно знаю.
— Да ну, уверен? — казалось, Сойка оскорбилась. Она резко села и сжала кулаки. — И с чего, спрашивается?
— Потому что Настоятель… — холодная вспышка охватила весь разум Химеры и оставила после себя слепящее снежное поле без единой мысли. — Потому что… Я не помню.
— Ты издеваешься, что ли? — Таделия ударила его в шутку, но кулак попал точно в шрам от клинка Кранца.
— Говорю же: не помню, — Варион зашипел от боли. — С чего ты вообще взяла, что Настоятель умеет стирать память?
— Ты… Да как, в смысле? — Сойка захлебнулась словами. — Ты же там был, мы вместе решили так! На берегу, в Басселе. Точно, издеваешься!
— Таделия, иди поспи, — попросил Химера. — Правда. Мы завтра будем в Сегденне, и Настоятель — последний, о ком я хочу думать.
Кажется, она сказала что-то ещё. Обиженно и обидно одновременно. Но Варион её не слышал: ему вдруг очень захотелось спать. Ощущения были странными, как будто сон этот был наслан кем-то другим. Как если бы чья-то рука ухватила его за давно не чёсанные колтуны на затылке и ткнула головой в бочку, полную колодезной воды. Чья-то сухая, жилистая рука с рыжими пятнами до самого локтя.
— Силант, — прошептали губы Химеры, когда он сам уже провалился в грёзы.
***
Прибытие в Сегденн случилось слишком быстро. Варион не успел оклематься от долгой дрёмы, когда усатый погонщик заявил, что город уже появился на горизонте.
И ведь не соврал. Дорога как раз пошла на излом вокруг вершины небольшого холма, а весь горизонт по левую сторону от повозки погрузился в тёмные синие воды. Химера не верил, что Миларад сможет затмить стеклянную громадину Баланоша.
Как же он ошибался.
У этого озера был лишь один край: тот, где вдоль него вытянулся на редкость узкий город, сокрытый дымкой от сотен печных труб. Сегденн напоминал длинную ящерицу, что легла на бок у самой кромки воды. Словно шипы на изогнутой спине, пристани врезались в синеву Миларада, а возле них белели паруса кораблей.
Бертольд ещё в крепости объяснил, что озеро это не замерзает никогда. Даже самой холодной зимой лёд не осмеливался осквернить глубокую синеву Миларада. Пусть Калач, бывавший в этих местах с отрядом Кольбара, и подтвердил эти сведения, Химера не верил, пока сам не увидел.
— Такие дела, — проговорил Граус, когда и остальные Лисы изумились зрелищем озера. — Умные люди говорят, что там какие-то тёплые источники со дна бьют. Понятия не имею, откуда им это знать. Не ныряли же они на дно это? Но что есть то есть — я и в Большое Новолуние плавал в Милараде.
Погонщик направил лошадей к одной из окраин Сегденна. Цельной стены у вытянутого города не было, но Варион разглядел россыпь небольших укреплений по его краям. Меж двух таких бастионов они проехали, даже не сбавляя скорость. Химера ждал новые препоны, однако и в Сегденне не нашлось никого, кто осмелился бы потревожить караван.
Погонщик сдержал слово и высадил их посреди складов, прямо у пристани. Лисы спешно похватали вещи и собрались в закутке достаточно гиблом, чтобы отпугнуть зевак. Издалека слышался сонм сиплых голосов, а озеро шумело за бревенчатыми строениями порта, но в поле зрения не попал ни один прохожий. Отличное место, чтобы решить Лисью судьбу.
Последним из повозки выбрался Вийм. Его руки так и остались связаны за спиной, но Хлыст всё равно держал стилет у шеи рыжебородого верзилы. Едва они сошли за дорогу и укрылись в проходе меж двух складов, Химера ощутил спиной дюжину испытующих взглядов.
