– Ты не подумай, я знаю, где библиотека, – смутилась Света. – Просто... Мне нужны специфические книги и я не хочу брать их от своего имени. Про островитян и... их культуру, быт, религию... домашних животных.
Эта просьба была признанием. Неявным, но таким трогательным, что я на секунду аж растерялась. К нашему разговору пыталась прислушаться Виви и я наигранно воскликнула:
– Конечно, я помогу тебе подобрать учебники. Я записала список литературы, что дали нейна Пино и герцог Валентайн.
Ведьма, ничего не подслушав, недовольно покосилась на нас, мол, секретничают. Сама она, к нашему счастью, в библиотеку особенно не рвалась, предпочитая списывать конспекты у отличников за зелья.
А вот они у Виви получались отлично.
– Кстати, о герцоге Валентайне, – хмыкнула она. – Я думала истинные пары – это любовь до гроба, а вы с ним как неродные. Саломея Паррано, говорят, защищала его перед советом. Уведет она у тебя дракона.
Я знала, что Виви ревнует меня к Светлане – потому язвит, и не стала напрягать ситуацию.
– Иногда истинность бывает спорной, – ответила я и пожала плечами.
У Виви округлились глаза – она, как и большинство обывателей, верила в разные неземные сказки об этой гадости.
Позавтракав, мы отправились на лекцию Киррина (боевых искусств сегодня, увы, не было). С него сняли обвинения и повесили всю кутерьму с обездвиживанием на неизвестного хулигана, – абсолютно мифического, конечно же – которого весело и искали всей академией. А вот версию об ошалевшем от болотника драконе студентам не сообщили. Впрочем, все всё равно о ней знали и потому в аудитории царило некоторое напряжение. Зато было тихо, и Кир беспрепятственно вещал о подвигах Чабирских императоров и императриц.
Со временем моя к нему жалость слегка померкла и я стала задумываться, не причастен ли он действительно к безобразиям, что происходили в последнее время в Синей Сойке и в самой академии.
К нам с задней парты наклонилась Лилисса и страшным шепотом обронила:
– Он соблазняет адепток. Потаскун.
Виви с жалостью на меня посмотрела, а я замерла в позе рука-лицо. Хорошо, в этот день в аудитории не было Саломеи. Крупинки пыли спокойно оседали на черном камзоле Кира, стул бегал по комнате, как хотел, мел крошился в унизанных перстнями драконьих пальцах, а одна болтливая Золушка осталась жить.
Впрочем, о нас с Киром давно шептались. Его обвиняли в измене паре – что абсолютно немыслимо для дракона, но от любителя болотника ведь всего можно ожидать, нет? А за мной начали ухаживать молодые мужчины. И выбор вырисовывался неплохой – высокий стройный волк с орехового цвета глазами и скромный провинциальный маг, но очень сильный, блондинистый и романтичный.
А вот после лекций меня ждал сюрприз – в мастерской не оказалось никого, кроме герцога Асона, который зубодробительно-серьезным тоном заявил:
– Этот бездельник Ассул научил тебя чему-то стоящему? Так и быть, можешь измордовать меня до потери сознания, Саша. Ну или попытаться.
– Я...
– Пошли в зал. Сейчас там никого нет.
Зубодробительные нотки в его голосе сменились насмешливыми, в глазах дракона вспыхнули золотые искры, а напряженная и строгая линия плеч снова стала расслабленной, как прежде... когда мы только познакомились в маленькой трактирной комнатке.
Вспыхнули жаром стопы, а потом и щеки запульсировали от прилившей к ним крови.
Дракон повел шеей и медленно приблизился:
– И еще мы поговорим, Саша. Думаю, пришла пора приоткрыть тебе некоторые факты моего прошлого.
Только некоторые? Я распрямила спину и уняла предательскую дрожь в коленях.
– Мне неинтересно вас бить, учитель. Да и навыки мои пока еще не идеальны...
– Вот и посмотрим. И вряд ли у тебя получится меня побить.
Охо-хо. Внутренний голос закричал сиреной, предупреждая, что не закончится этот спарринг добром.
Асон же, словно прочитав сомнения на моем лице, неожиданно разразился речью, что в общем-то не было для него характерно, но...
– Мой Дракон... Не думал, что будет так трудно заново находить со зверем общий язык. – Учитель взлохматил волосы на затылке и отошел к камину. – Он очень юн, понимаешь? Когда его запечатали, нам было всего восемнадцать лет. Я взрослел, Саша, а он – нет. Он ревнует.
Боже, какая шизофрения! А можно мне уже домой?
– Послушай, я понимаю, что мы с тобой любим друг друга. От этого никуда не деться, это парность, чтоб ее.
Да чтоб вас, учитель. С чего вы так самоуверены?!
– Но он неопытен, сомневается в себе, ему кажется, что ты ко мне безразлична... Он торопит, заставляет делать и говорить глупости. Ужасное положение.
Наставник поднял голову и растерянно уставился в потолок, словно надеясь найти там правильные слова, как признаться в любви женщине.
У самого Асона получалось так себе.
Отмерев, он посмотрел на меня острым взглядом и велел:
– В тренировочный зал, Олейно, живо. Не хочу, чтобы у тебя осталось хоть капля обиды на меня.
Решил позволить мне выместить злость? Но что-то подсказывало, что кроется тут некий подвох.
