Невдалеке показался всадник, и я решил было прибавить газу, поскольку это вполне мог оказаться лорд Блумберри, который не ограничится приветствием, а примется расписывать мне достоинства своей лошади, но потом передумал. Лорд обычно носился сломя голову, а под этим наездником конь едва плелся.
Увы, когда дороги наши пересеклись, я с удивлением обнаружил, что ошибся: это был именно лорд Блумберри на одном из самых лучших своих жеребцов! И то, что он не летел во весь опор, заставляя коня брать препятствия в виде изгородей, было по меньшей мере странно. Еще больше я поразился, когда в ответ на мое приветствие лорд ответил тем же и мирно двинулся дальше, даже не сделав попытки рассказать мне, чем именно хороши лошади этой породы и как он раздобыл этого вот вороного красавца.
Я так заинтересовался, что даже вышел из машины и встал, прислонившись к полированному крылу и с интересом глядя вслед всаднику. Творились какие-то чудеса: вот лорд спешился, потрепал коня по шее и, накинув поводья на ветку какого-то куста, в глубокой задумчивости уселся на подвернувшийся валун. Судя по выражению физиономии лорда, у него только что кто-то умер. Это настолько не вязалось с обычным его поведением, что я решил на всякий случай поинтересоваться, не требуется ли ему помощь. Самому соваться в лапы страстного лошадника не хотелось, но мало ли что случилось?
— Милорд, — негромко окликнул я, подходя ближе и по привычке огибая мирно щиплющего травку коня по широкой дуге (примерно такой жеребец когда-то цапнул меня за плечо, оставив немаленький шрам).
— А, добрый день, мистер Кин, — отозвался он, будто не поздоровался со мной несколько минут назад.
— Милорд, с вами все в порядке? — осведомился я осторожно.
— Ну конечно же все совершенно не в порядке, — вздохнул он, и я уверился — с ним что-то неладно.
— Могу я чем-нибудь помочь? Например, съездить в поместье и сообщить кому-то? Или… хм… вызвать доктора?
— Не стоит, мистер Кин, — был ответ, — это не лечится…
Час от часу не легче! Может, он узнал, что тяжело болен и жить ему осталось всего ничего? Хотя, по правде говоря, на умирающего лорд ничуть не походил. Я бы сказал, он выглядел до неприличия здоровым! Ну, если не считать странного поведения.
— Думал, проедусь на Чертополохе, хоть развеюсь немного, — сказал вдруг он, — нет, не помогло. Никакого удовольствия. Пустил его в галоп — и все не так. Обычно как на крыльях летишь, а теперь будто к земле тянет…
«Уж не одолела ли его та беда, о которой рассказывал Сирил? — подумал я. — Как бишь ее? Кажется, сплин… Но с чего бы вдруг?» Расспрашивать было неловко, но любопытство не оставляло меня.
— У вас что-то случилось? — осторожно поинтересовался я. На отвлеченные темы мне с лордом прежде общаться почти не доводилось, и я опасался допустить промах.
— Пока нет, — мрачно сказал он. — Но это только пока. Да… Послушайте, мистер Кин, вы куда-нибудь торопитесь?
— Гхм… В сущности нет, — обескураженно ответил я. Очень уж неожиданным оказался вопрос! Впрочем, если он намерен рассказать мне о вороном красавце Чертополохе, то лучше бы я сказал, что страшно опаздываю…
— Такие дела, мистер Кин, — произнес лорд, немного промолчав.
— Простите?
— Вы не женаты, вы не поймете, — сказал он со вздохом. Ага, значит, какие-то семейные проблемы! Но я-то здесь при чем? — С другой стороны, я знаю, что вы не болтун…
«Разумеется, в вашем присутствии я больше двух слов никогда и не мог высказать!» — мог бы я ответить, но промолчал.
— Мне надо кому-то об этом рассказать, — произнес лорд. — Да только выходит, что некому… А тут вдруг подвернулись вы. Случайность? Возможно. А может — Божий промысел… Ну да не важно! Если вам, мистер Кин, не хочется быть исповедником, то я не смею вас задерживать…
— Если вам нужно выговориться, я к вашим услугам, милорд, — тактично произнес я.
— Тогда присаживайтесь, — велел лорд.
Я огляделся, но ничего пригодного для сидения вокруг не обнаружилось, даже второго камня. Впрочем, день был теплым, земля достаточно прогрелась, и я расположился прямо на траве (предварительно удостоверившись, что не усядусь на коровью лепешку).
— Значит, у вас действительно что-то случилось, — уточнил я, поскольку собеседник молчал. — Вернее, может случиться. И по этому поводу вы так опечалены, милорд?
— Именно, мистер Кин, — невесело усмехнулся он. — Это все Миллисент…
Так звали леди Блумберри. Я удивился: что могло произойти? Они всегда казались очень гармоничной парой… С другой стороны, что я знаю о происходящем за закрытыми дверями поместья?
— Вы ведь в курсе, я почти на двадцать лет старше ее, — произнес лорд, и я утвердительно кивнул.
Ему самому было пятьдесят лет, хотя выглядел он едва на сорок благодаря постоянной физической активности и пребыванию на свежем воздухе, и лишь благородная седина выдавала его возраст. А леди Блумберри была очаровательной молодой дамой, примерно моей ровесницей, разве что чуть моложе. В Блумтауне все знали, что она вышла замуж за лорда, едва ей сравнялось шестнадцать (вернее, ее выдали за него родители, люди весьма дальновидные). Это был брак по расчету, вне всяких сомнений, но расчет оказался удачным: мужнин титул и средства скрасили леди Блумберри разочарование от того, что ей не пришлось походить в невестах и выбрать супруга самой, а лорд Блумберри был более чем доволен красотой юной супруги и ее манерами. (Пусть она происходила не из самого знатного семейства, но воспитана была безупречно и получила достойное образование.) Ну а уж когда леди одарила мужа наследником (а впоследствии и еще двоими детьми), все сошлись на том, что лорду исключительно повезло с женитьбой.
Леди Блумберри всегда выглядела вполне удовлетворенной своим положением. Она блистала на балах, занималась благотворительностью, входила в несколько дамских обществ и кое-где даже председательствовала. Полагаю, зависть ровесниц была ей приятна…
Что же могло произойти теперь?
— В общем-то я подозревал, что когда-нибудь подобное может случиться, — задумчиво продолжал лорд. — Семья — это прекрасно, но Миллисент вышла за меня совсем юной… Ну, вы понимаете: девушки любят всякого рода романтические истории. Свидания под луной, записки, цветы от таинственных поклонников… Невинные в большинстве своем забавы. Наверно, женщины просто так устроены…
Я утвердительно кивнул, припомнив Памелу, хотя она в итоге сделала далеко не романтический выбор… Или романтический, учитывая то, что ей пришлось покинуть родину и переселиться на овеянный флером тайны чужой материк?
