– Три!.. Отдаю за три!
Я сделал вид, что колеблюсь, но рука уже полезла в кошель на поясе, так как заметил группу людей, что издали увидели эту красоту на помосте и начали проталкиваться через толпу.
– Ладно, – сказал я, – держи!
Он поймал монету, проверил на зуб, а его помощник торопливо начал сбивать цепь. Освобожденная женщина смотрела на меня ненавидяще.
Я подъехал к помосту вплотную, велел:
– Красотка, садись за моей спиной!
Ее взгляд ожег меня, как будто ударила кнутом со всего размаха. Я поморщился.
– Хочешь, чтобы тебя купили для усталых дряхлых чревоугодников? Вон топают сюда прямиком… И уже присматриваются именно к тебе.
Она повернула голову, несколько мгновений смотрела, а когда мужчины вошли на торговый пятачок, прыгнула с помоста, сразу ухватившись за мой пояс. В толпе ахнули, сейчас она казалась особенно хороша, с развевающимися огненными волосами, взволнованная и разгоряченная.
Я пустил коня через толпу, сказал, не поворачивая головы:
– Не пытайся бежать. Народ в городе еще хуже, чем на рынке.
Она не ответила. Когда мы выехали с территории рынка, я левой рукой потрогал ее полуобнаженное тело и сразу же получил болезненный удар в запястье.
Пальцы онемели, я сказал зло:
– Дурочка… Я только убрал твои кровоподтеки.
Некоторое время мы ехали молча, ее голос раздался неожиданно:
– Ты потратил на меня амулет Спасения?
– Можешь считать и так, – буркнул я. – Извини, что не сразу. Не хотел… чтоб цену на тебя повысили. Здесь это прошло незаметно, а в гостинице уже не увидят твоей удалой разбитой морды. Прости, это я так шучу неудачно.
Я остановил коня возле лавки, где торговали тканями. Сказал, не оборачиваясь:
– Я хочу тебе купить какое-то платье. Если захочешь удрать сразу, то вот тебе пара золотых монет. И немного серебра, не за все же платить золотом…
Мой кулак с зажатыми монетами чувствовал ее теплый живот, некоторое время ничего не происходило, затем ее голос прозвучал над моим ухом:
– Делай, как знаешь.
Я соскочил на землю, набросил повод на крюк, лавочник уже распахнул угодливо двери. В лавке тюки грубого полотна, это на паруса, понятно, совсем немного яркой цветной ткани, лишь на одной нижней полке одежда.
– Женская есть?
Хозяин развел руками.
– Зачем? Женщины себе шьют сами! А вот для мужчин есть очень нарядные костюмы…
– Мужские мне не надо, – ответил я и повернулся, чтобы выйти.
От двери раздалось:
– А вот мне подойдут!
Моя рыжеволосая красотка вошла легкой походкой уверенной в своих силах и своем очаровании молодой женщины. От кровоподтека не осталось и следа, я задержал дыхание при виде такого совершенного лица.
Лавочник смотрел на нее остолбенело.
– Вам?
– Мне, – подтвердила она. – Я люблю носить мужское.
Он угодливо поклонился.
– Как скажете… леди.
Я наблюдал, как он выкладывает перед ней расшитые где золотом, где серебром, где бисером камзолы, шелковые панталоны, рубашки из дорогой ткани.
Она выбрала довольно быстро, совсем не по-женски, переоделась в темной кладовке и вышла, сияя такой красотой, что просто и не знаю… Наверное, за такую можно бы дать и все пять монет.
Расплатившись, она прошла к двери, я тупо последовал следом. На улице она остановилась, я чуть было не преклонил колено, чтобы взобралась в седло, потом вспомнил, что это же мой конь, ругнулся молча, вскочил в седло и подал ей руку.
Она с моей помощью запрыгнула легко и умело. Я повернул коня, теплые руки ухватили меня за пояс. Конь горестно вздохнул и пошел посередине дороги.
За спиной раздался напряженный голос:
– А что ты сам собираешься со мной делать?
– Ничего, – ответил я равнодушно.
После паузы она поинтересовалась чуть ядовито:
– Тогда спрошу иначе, для каких целей купил?
– Не купил, – поправил я, – а выкупил. Мне почему-то показалась, что такая красота не должна никому служить. Наоборот, ей должны служить. Это я так, галантничаю. Набрался в столице, как собака блох, этих дурацких любезностей… Потому ты свободна. Я просто помогу тебе, не слишком обременяя себя, выбраться в места, где будешь чувствовать себя хотя бы в безопасности.
– Как поможешь?
– Я же сказал, не слишком обременяя себя. То есть дам пару монет, а там сама думай, как ими воспользоваться.
– А ты?
– Что я? У меня своих дел, забот и приключений хватает. Даже без баб.
– Значит, сам ты не собираешься тешить свою похоть?
Я сказал раздраженно:
– Убери сарказм, пожалуйста! По-твоему, я такой урод, что мне для таких обыденных целей надо женщин покупать? Да мне красотки и поярче тебя на шею вешаются! Да где там, под коня бросаются!
После паузы послышался ее короткий смешок.
– Я тоже подумала, что под коня.
– Ну вот и лады. Почему от женщин только хлопоты?
– Но тогда…
– Во мне проснулась благотворительность, – объяснил я. – Некая матерьтерезистость, однако. Ненадолго, правда. Теперь уже возжалел. Конечно, ты не стоишь и одного экю, а я отвалил целых три золотых, дурак. Даже идиот! Что на меня нашло? Наверное, после вчерашней пьянки почудилось, что стадо коров покупаю… А сейчас в этой одежде ты вообще на все четыре тянешь. Правда, с одеждой. Ну да ладно, в кости больше проигрывал. За себя можешь быть спокойна. Сам не полезу, это урон моей гордости, и другим не дам.
Она поинтересовалась:
– А другим почему? С друзьями надо делиться.
– Обойдутся, – ответил я. – Это не ревность, а так. Я платил, а пользоваться им? Нет уж.
На постоялом дворе веселье, пьяные танцы, хохот и смеющиеся женщины в платьях с короткими подолами. Я пустил коня через толпу, кто-то со смехом ухватил мою невольницу за ногу, я не успел вмешаться, как она быстро и точно пнула его в лицо.
Он ухватился за разбитый нос, заматерился и начал сыпать угрозами. Я грозно сдвинул брови и выразительно взялся за рукоять меча. Его друзья со злорадным хохотом ухватили пострадавшего дружка за руки и плечи, утащили к женщинам попроще, которые явно не пинаются.
Из распахнутых дверей гостиницы спиной вперед с грохотом и воплями вылетел крупный мужчина, за ним выкатился, роняя кровавые слюни, еще один, а следом вышел, набычившись и сжимая пудовые кулаки, здоровенный бугай, поперек себя шире, остановился на крыльце.
Я поднимался по ступенькам прямо, он взглянул на меня, на женщину за моей спиной и вдруг шагнул в сторону, отвесил изящный поклон.
– Приветствую, сэр, – сказал я легко, – всегда приятно встретить учтивого человека.
Он сказал нам вдогонку:
– Гитард д’Альбре, капитан корабля «Гремящий» к вашим услугам, сэр!
