– Все там же. У Белдо… Кто бы мог подумать, что дедушка так близко дружит с пятым измерением? Такой милый домик… Велосипеды на чердаке, тазики, так его растак! – буркнул Гамов.
– И что теперь?
Гамов опустил арбалет.
– Есть два возможных варианта развития событий. Первый: коридор тянется километров эдак на миллион, если не зациклен на круговую самоповторяемость, что исключает наличие конца как такового. Мы будем брести до глубокой старости, и, возможно, наши внуки дойдут, если Белдо позаботился о съестных припасах…
– А другой?
Гамов попрыгал на здоровой ноге. Ему не хотелось сразу расставаться с приятной мыслью о внуках.
– Другой вариант: Белдо иногда все-таки пользуется этим ходом, и тогда мы доберемся быстрее, – обнадежил он и захромал вперед.
Через четверть часа, начав всерьез нервничать, они дошли до открытой железной двери. Она была вроде люка, с резиновой прокладкой и колесной ручкой-рычагом. Шагах в десяти еще одна дверь – обычная, подъездная, где-то старомодная, обитая для тепла кожзаменителем, с желтым канареечным ковриком.
– Стой! – нервно приказал Гамов. – Не ходи туда!
Рина его не слушала. Желтый коврик! Она поняла главное: они почти у цели, вот она, квартира Белдо! Сейчас она узнает, кто ее отец! Она заставит сказать!
Гамов попытался задержать ее, но не успел. Пальцы скользнули по рукаву. Рина неслась, и до нее постепенно доходила странная вещь. Она давно должна была пробежать десять метров, а между тем дверь с канареечным ковриком не становилась ближе.
Рина остановилась и оглянулась на Гамова. До него был от силы один большой прыжок. Стоило ради этого столько времени бежать! Ругая пятое измерение, Рина хотела вернуться, но внезапно услышала несколько щелчков, слившихся в один.
– Не шевелись! Замри!
Рина застыла. Гамов стоял все там же, у двери-люка, и глядел на нее с ужасом, будто видел перед собой покойника.
– Не делай никаких лишних движений! Старайся не шевелить руками! И ни шагу! Слышишь: ни шагу!
– Почему?
– Посмотри направо! Так… теперь налево. Видишь что-нибудь?
Рина видела только стены.
– Отдушины! – подсказал Гамов. – Там самонаводящиеся арбалеты! Ты взвела их!
– Ничего я не взводила!
– Где-то здесь фотоэлемент. Я говорил тебе: «Стой!»
– А если пробежать?
– Не вздумай! Тут около пятидесяти арбалетов. Все на разных высотах, под разными углами прицеливания. Арбалеты упрощенной конструкции, не крупнее ладони. Тетива взводится давлением воздуха. Спуск синхронный. Ты бы сама все поняла, если бы хоть раз увидела.
– И?..
Гамов облизал губы.
– Продумано до мелочей. Эти арбалеты обязательно сработают. И обязательно попадут.
В тоне Гамова Рина безошибочно улавливала уклончивость. Он о чем-то умалчивал.
На лестнице зашаркали шаги. Появился Белдо в кокетливом серебристом пальтишке и мягких унтах. За ним Млада, Влада и Птах, навьюченные покупками, как мулы. Рина и Гамов смотрели на них, затаив дыхание. Точно что-то почувствовав, Дионисий Тигранович обернулся. Его глаза были устремлены на Рину. Она ожидала какой-то реакции, но Белдо поднял руку, почесал беленький носик и с невероятной ядовитостью изрек:
– Влада, кикимора лупоглазая! Что я тебе говорил? Не слышишь: индейка подгорает! Если кожица опять будет с корочкой, я нашепчу тебе на энергетическое поле, так и знай! Не будет тебе в жизни счастья!
Млада, чтобы навредить подруге, намеренно мешкала, открывая дверь. Первой в квартиру опрометью бросилась Влада: выключать индейку. За ней Дионисий Тигранович, стремившийся застукать ее у духовки с поличным. Последними вошли Млада и Птах. Щелкнул язычок замка.
– Он видел меня! Он совсем близко был!
– Он видел не тебя, а дверь напротив. Одностороннее пятое измерение, – пояснил Гамов.
– Если бы ты выстрелил…
– Он бы даже не почесался! Говорят тебе: все работает в одну сторону! – раздраженно повторил Гамов.
У Рины задрожало колено. Ужасно трудно стоять, не двигаясь, поставить же ноги удобнее она опасалась.
– Сделай что-нибудь! – умоляюще крикнула она.
Гамов сдернул с головы шапку Санта-Клауса.
– Я просил тебя подождать? Просил или нет?
Рина торопливо соображала. Она не могла поверить, что обречена.
– А если?.. – начала она.
– Никаких «если»! Говорят тебе: все просчитано! Я мог бы снять с себя комбинезон, набить его тряпками и бросить внутрь, чтобы арбалеты выстрелили в него. Мог бы пустить крысу, гиелу или собаку (хотя где мне их взять?), но и в них болты не полетят. Здесь куча всяких дополнительных датчиков! Арбалетам нужен человек! Кто-то один должен…
Гамов осекся. «Кто-то один!» Вот она – проговорка! Рине мгновенно стала ясна причина уклончивости Гамова и его смущения. «Кто-то один!» То есть он, Гамов, тоже бы подошел, если бы сделал шаг вперед! Однозарядным арбалетам нужен человек, любой.
Гамов смелый, но к жертве он не готов… В бою можно выжить за счет ловкости, ума или везения, а тут какой ум и какое везение? Выход из опасности не требует ни силы, ни спортивной подготовки, а лишь простой и однозначной жертвы. Шагнуть в тоннель и превратиться в утыканного болтами ежа. Вот и все.
Что-то зашуршало. В потолке открылись отверстия, сквозь которые хлынул белый песок. Не прошло и минуты, а он уже покрывал пол на высоту ботинка. Адская защита Дионисия Тиграновича любезно предоставляла выбор: умереть от песка или от арбалетов.
– У тебя где-то час! – Гамов сел, прислонившись спиной к стене, и уткнул лоб в колени.
Рина была бы благодарна ему, если бы он сказал «у нас». Но он сказал «у тебя!».
Глава 25
ОДНА ИСТОРИЯ НА ДВОИХ
Самая сложная наука – наука оставаться вместе.
КавалерияКогда Сашка пришел звать Рину, его встретило распахнутое окно. Сашка вздрогнул. Он сразу догадался, что это может означать. Уж точно не здоровое желание проветрить комнату.
«Надеюсь, Карлсон хотя бы не забыл штанишки с пропеллером!» – подумал Сашка и выглянул наружу. На газоне четко видны были удаляющиеся к ограде голубоватые рытвины – следы.
Сашка бегом вернулся в свою комнату и стал торопливо утепляться. Макар валялся на кровати. Влад Ганич стоял перед зеркалом и, насвистывая, поправлял галстук. За его спиной маячил Даня и жалобным голосом возглашал, наверное, раз в сотый: «Господа, я понимаю, что проблема банальна, но… у кого-нибудь есть чистые носки?!»
– А ты выверни грязные наизнанку и используй повторно! – зевая, посоветовал Кирюша.
Даня проанализировал предложение и продолжил нытье:
– Господа! Вы бесчеловечны!
– Возьми у меня в рюкзаке! Не голоси! – буркнул Сашка.
