Даня проанализировал предложение и продолжил нытье:
– Господа! Вы бесчеловечны!
– Возьми у меня в рюкзаке! Не голоси! – буркнул Сашка.
Даня радостно подпрыгнул:
– Ты меня спас! Где взять? Не хочется все ворошить!
– Ищи! Не помню! – отмахнулся Сашка.
– Верхний клапан изнутри. Там, где блокнот и паста. Молнию не дергай – расползется! – зевнул с кровати Макар.
Кирилл застыл с открытым ртом, а Влад Ганич запутался в галстуке.
– Я же говорил! Он роется в чужих вещах!.. А я смотрю: у меня рубашка в чемодане не так лежит! – заорал он.
– Я тебя когда-нибудь убью! – предупредил Сашка.
Макар самодовольно ухмыльнулся, показав кастетную щель в белом заборе зубов. Он что-то сказал, но Сашка различил только «бойся меня!», остальное было заглушено надтреснутым звуком, донесшимся из коридора.
– К столу зовут! Корабельный колокол с линкора «Петропавловск»! Подарок ШНыру от Кузепыча! – всезнающий Кирюша выскользнул в коридор. За ним последовали Влад Ганич и вечно голодный Макар.
Даня задержался. Он шевелил пальцами ног, знакомя их с новыми носками.
– Маленькая у тебя нога. Сорок третий какой-нибудь? – кисло спросил он.
– А у тебя сорок пятый?
– Был. В восьмом классе… Эй, ты куда?
Сашка выглянул в коридор, потом подошел к окну и открыл.
– Захлопнешь за мной? – попросил он Даню и, не дожидаясь ответа, выпрыгнул на улицу.
Отбежав метров тридцать, оглянулся. В залитом светом проеме окна маячила фигура озадаченного Дани.
В пегасне Сашка застал только дежурную смену, которая употребляла чай под колбаску. Девица Штопочка, подозрительно красноглазая и красноносая, выясняла отношения со Зверем.
– Ты как на меня посмотрел, кобыла? На кого зуб поднял, кикимора? Забылся? – сипло интересовалась она и перла на него грудью.
Ужас всего ШНыра, к которому даже отчаянный Родион вошел бы с оглядкой, трусливо отворачивал морду. Он знал, что закончится все как всегда – вопли, потом кулаком в ребра, потом ему в шею виновато ткнется твердый лоб, а в финале дадут крепко посоленную корку.
Выяснив, что Рина в пегасню не заходила, Сашка помчался к Гавру. Дверь сарая была нараспашку. На ручке висел драный светлый плащ, который Рина обычно стелила Гавру. Плащ вяло шевелил рукавом, точно не был до конца уверен, протянет ли Сашка ему руку, чтобы поздороваться.
Сашка застыл на пороге. Всякий раз, как он не находил Гавра на месте, он безошибочно мог предсказать, что Рина попала в историю. Это был вернейший признак. «Где Рина?» – спрашивал он сам у себя. И сам себе хмуро отвечал: «В истории!»
Внизу под холмом, в Копытове, в небо тяжело поднялась яркая красная ракета. Зависла, лопнула и произвела на свет еще семь взвизгнувших ракет. Секундная пауза, а потом разом захлопали, завизжали, затрещали всевозможные пиротехнические чудеса.
Сашка смотрел и слушал, как наступает Новый год. Потом взглянул на свой телефон, на заставке которого Рина кусала Гавра. Хорошая фотография, если забыть, что и Гавр мог ответить тем же.
Телефон показывал 23.59. Часы, отставая, жили по прошлогоднему времени. Сашка подождал, пока они обнулятся и время начнется с нового листа. А потом совершил свой первый в этом году поступок – связался по кентавру с Риной.
Кентавр сработал, и тотчас Сашка увидел Рину. Казалось, она стоит тут же – в темноте пустого сарая. Контур ее тела был зеленоватым, как у призрака. Сашка не сразу разобрался, где она находится. Коридор или замкнутое помещение. Дверь вдали. И непрерывная рябь. Он не сразу понял, что это падает песок. Когда же сообразил, ему стало не по себе: песок покрывал Рину до пояса.
– Где ты? У кого?
Рина что-то ответила, наклонившись к своему кентавру. Наверное, даже крикнула, но Сашка ничего не услышал. Звуки проходили в одну сторону. Пятое измерение Дионисия Тиграновича создавало помехи, переводя связь в односторонний режим. Потому-то Рина и не могла связаться с ним сама.
– Я тебя не понимаю! Ты где?
Рина снова крикнула – и опять Сашка не услышал. Поняв это, она заставила себя успокоиться. Сомкнула губы – разжала – поднесла язык к верхним зубам – вытянула губы трубочкой.
– Не понял! Еще раз! Где ты?
Рина осторожно подняла руку, хотя Гамов и кричал, что арбалеты могут сработать, и, медленно открывая рот, пальцем стала вычерчивать по воздуху буквы.
– П?.. Нет? Б… Да, понял: «Б»! Г?.. Нет? Е?..
К тому времени как кентавр разрядился, в сознании Сашки отпечаталось звучное имя знатного куроведа.
* * *
Сашка заметался. Разряженный кентавр молчал. Сирин блокирован, но даже если бы блокировки не существовало, Сашка все равно не знал, где живет Белдо и куда телепортировать. Помнил только песок и неестественно замершую, точно примерзшую к полу Рину.
«Белды… Белдою… от Белды!» – крутилась в голове немудреная песенка. Так с легкой руки – или скорее с легкого языка Афанасия – главу форта магов называл теперь весь ШНыр.
Сашка рванул назад в ШНыр, влетел в столовую и примчался к преподавательскому столу в ту уютную минуту посленовогодья, когда Меркурий раскупоривал финским ножом небольшую пыльную бутылочку, Вадюша рассказывал Кузепычу о своих успехах у женщин, а Кавалерия кормила Октавия колбасой с вилки. Даже Суповна не хлопотала, а сидела тут же – довольная, в теплом новом платке и кофте с блестками.
Увидев Сашку, Меркурий перестал раскупоривать бутылку, а Кавалерия опустила руку с вилкой.
– Минуту! Отдышись! – велела она. – Мне нужен от тебя: а) предмет повествования; б) местонахождение предмета повествования; в) проблемы, с которыми столкнулся предмет повествования.
Сашка втянул носом воздух. Он бежал быстро, по дороге много раз падал и понимал, что вид у него маловменяемый.
– Рина у Белдо. Ее засыпает песком! – Сашка схватил Кавалерию за руку, чтобы куда-то тащить ее, и запоздало понял, что попал как раз в требуемую схему: предмет повествования – местонахождение – проблемы.
Калерия вежливо освободила запястье и, достав очки, водрузила их на штатное место на переносице.
– Одиннадцать минут первого… – сказала она со вздохом. – Ну что ж: одиннадцать минут отдыха у нас все же было! Не станем требовать большего!.. Меркурий Сергеич!
Меркурий встал и, топорщась бородой, жестом подозвал к себе старших шныров. Подбежали Ул, Макс и Афанасий. Яры в столовой не было, что заметно тревожило Ула.
– Со мной полетят. Макс и Ул. Приготовиться к бою! – приказал Меркурий.
Ул не стал задавать лишних вопросов. Только проворчал:
– Засада, былиин… а я со шнеппера тетиву снял. Аф, дашь мне свой?
– Бери! Ты знаешь, где он. А я продолжу битву с салатиками! – Афанасий успешно притворялся, что не обижен. Вечно так. Как диспут «Борьба со злом», так все прикидываются дико занятыми и суют его языком вперед. А как начинает пахнуть реальным мордобоем, так иди, Афанасий, отдохни.
