– Интересно, – пробормотал Раздвоенная Борода. – Человек верхом на мифологическом существе – иллюстрация к какой-нибудь древней саге, с которой я незнаком.
Он зашагал вперед.
Я немного постоял перед рисунком. Ничего подобного мне ни разу не приходилось видеть на Горе.
– Следуй за мной, – позвал меня Ивар.
Я отвернулся от рисунка и поспешил за ним. Интересно, кто мог нарисовать это? Фрески выглядели старыми, может быть, совсем древними. Их сделал человек из мира, о котором Ивар Раздвоенная Борода ничего не знал. Я не сомневался – всадник сидел на лошади.
Проход понемногу расширялся. Теперь его ширина и высота составляли не менее двадцати футов. Рисунки стали гораздо разнообразнее, в свете факелов мы видели, что художники даже использовали краски, а сами стены украшали резные колонны, руны и причудливые орнаменты. По-прежнему всюду были закреплены незажженные факелы. Резные колонны, выкрашенные в разные цвета, напомнили мне о камнях с рунами. Эти камни обычно бывают разноцветными; их видно издалека. Каждый год краска обновляется обычно перед праздником весеннего равноденствия, который на Севере, как и на Юге, знаменует начало нового года. Камни рун раскрашивают жрецы рун во время поста накануне праздника Одина, который на Горе отмечают осенью. Если крестьяне или жрецы рун не обновляют краску на камнях, то через несколько лет она сходит, а под ней остаются обычные камни. Самый знаменитый камень рун на Севере находится в шхерах Эйнара, он отмечает границу между землями северян и южан.
– А ты не можешь прочитать эти руны? – снова спросил я у Ивара.
– Я же не жрец рун, – ответил он.
В ответе Ивара я не услышал раздражения. Я знал, что он может прочитать некоторые руны. Думаю, что он не мог расшифровать эти древние письмена потому, что не знал диалекта, на котором они были написаны. Ивар относился к чтению так же, как и большинство жителей Севера. Когда он был ребенком, его научили разбирать некоторые руны, чтобы он мог узнавать камни, где записаны имена отважных воинов, и песни, посвященные их подвигам, однако никто не ожидал, что он научится бегло читать. Раздвоенная Борода, как и многие северяне, неплохо читал, но тщательно это скрывал. Он принадлежал к тому слою общества, представители которого могли позволить себе нанять человека, чтобы он читал за них, так же точно, как он покупал рабов для сельскохозяйственных работ. Считалось, что воин не должен слишком хорошо разбираться в буквах, поскольку это занятие ниже его достоинства. Северянин, обладающий умениями книжника, роняет свой престиж среди сограждан. Поэтому многие жители Севера гордились своей неграмотностью, точнее, полуграмотностью. Иначе и быть не могло. Оружием северянина считались меч, лук, топор и копье. Кроме простых рун мальчиков на Севере учат ведению счетов и арифметике, потому что эти знания могут пригодиться им в торговых операциях или на ферме. Кроме того, их обучают взвешиванию. В основном обучение заключается в том, что мальчика определяют в какой-нибудь дом, где ему показывают, как следует обращаться с оружием, охотиться и выходить в море. Естественно, многое можно узнать из баллад, которые поют скальды, путешествующие по стране. Во время праздника Одина трудно заполучить хорошего скальда в свой дом, приходится платить высокую цену. Иногда их захватывают силой, но после праздника освобождают и дают много золота. В мои намерения конечно же не входило оскорблять Ивара.
– Знаешь, тут есть один знак, который может прочитать любой дурак, – сказал Раздвоенная Борода.
Он показал мне.
Я часто видел его написанным, но прочитать, естественно, не мог.
– А что он означает? – спросил я.
– Ты что, и в самом деле не знаешь? – удивился Ивар.
– Нет, не знаю, – ответил я.
Он отвернулся, и я снова пошел за ним.
Мы отбросили в сторону старые факелы и, сняв со стен другие, зажгли их и продолжили наше путешествие.
Теперь мы периодически проходили мимо открытых сундуков с сокровищами: монетами, драгоценностями, кольцами и браслетами.
Вскоре мы оказались у большой арки, обозначавшей вход в просторную комнату, которую не могло осветить пламя наших факелов.
Мы остановились.
Над аркой в камне был глубоко вырезан могущественный символ, значение которого Раздвоенная Борода так мне и не объяснил.
Мы молча стояли в темноте перед величественным входом.
Раздвоенная Борода дрожал. Никогда еще я не видел его в таком состоянии. Волосы у меня на затылке встали дыбом. Я почувствовал, что замерзаю. Конечно, я знал легенды.
Он поднял свой факел, освещая знак над дверным проемом.
– Так тебе неизвестно значение этого знака? – спросил он.
– Я догадываюсь, что он должен означать, – ответил я.
– И что же? – поинтересовался он.
– Это знак Торвальда.
– Да, – кивнул Раздвоенная Борода.
Я вздрогнул.
– Торвальд, – заметил я, – всего лишь персонаж легенды. В каждой стране есть свои легендарные герои, основатели, великие путешественники, мифические великаны.
– Это комната Торвальда, – сурово произнес Раздвоенная Борода, глядя на знак. – Мы нашли его.
– Никакой это не Торвальд, – возразил я.
– Это его усыпальница, – настаивал на своем Раздвоенная Борода, и голос его задрожал. – Торвальд спит в Торвальдсберге уже тысячу лет. Он ждет, чтобы его разбудили. Когда его родина будет в нем нуждаться, Торвальд проснется. И поведет нас на битву. Он снова станет вождем северян.
– Торвальда не существует, – повторил я.
Раздвоенная Борода осторожно заглянул внутрь.
– Вот уже тысячу лет, – прошептал он, – спит Торвальд.
– Торвальда не существует.
– Мы должны его разбудить, – заявил Раздвоенная Борода.
Ивар Раздвоенная Борода, высоко подняв свой факел, вошел в огромную усыпальницу.
Меня охватила скорбь. Вполне возможно, что в основе всех этих саг и легенд о Торвальде были какие-то частицы правды. Не исключено, что Торвальд и в самом деле существовал и много лет назад вместе со своими соратниками пришел на эти земли. Он действительно мог быть великим вождем, могучим воином, первым джарлом Севера, но это происходило более тысячи лет назад. Сейчас никакого Торвальда существовать не могло. И я чувствовал горечь из-за того, что моего друга, Ивара Раздвоенная Борода, ждало жестокое разочарование. Он надеялся найти сильного воина, способного сражаться с куриями и повести за собой жителей Севера, но этим надеждам не суждено сбыться.
Легенда, мечта о величайшем защитнике окажется обманом, фальшивкой.
Я понимал, что эту усыпальницу построили люди, которые прорубили проход в скале. На то должна была иметься какая-то причина. Впрочем, она казалась очевидной. Возможно, сотни лет назад на свете действительно жил Торвальд. И он мог пожелать, чтобы его похоронили внутри огромной горы. Мы стояли, вероятно, у входа в склеп Торвальда, утерянный много веков назад. Так уж случилось, что именно нам, спасающимся от курий, этих злобных животных, суждено было его найти. Возможно, Торвальда и в самом деле похоронили в Торвальдсберге, а его усыпальницу скрыли, чтобы защитить прах вождя от любопытных или грабителей. В таком случае становится понятным, как возникла легенда о таинственно исчезнувшем склепе. Эта легенда могла передаваться от одной деревушки к другой, от фермы к ферме, от зала к залу. Наверное, так и возник миф о том, что Торвальд, великий Торвальд, на самом деле не умер, а только спит и проснется в тот самый момент, когда Торвальдсленд будет в нем нуждаться.
