— Да что за тварь то? Мне сказали у вас волк тут бесится! — зло стукнул по столу гвардеец.
— Да разве это волк ваша милость? Какой волк двух охотников может задрать за раз?
— Какие охотники еще? Мне сказали, он нападает на женщин и детей! — совсем рассвирепел командир, — давай подробно и сначала!
— Ну так чего тут уж подробно то? — замялся парень, — началось все уж декады четыре как, сначала у нас кузнец пропал, ушел за болотной рудой, да и не вернулся, искать пошли так не нашли ничего, подумали что в болоте утоп, а потом, декады не прошло как братья с охоты не вернулись, а они далеко не дети уж, под тридцать лет обоим и один другого шире, ан нет, нашлись оба в лесу с порванными глотками, один на поляне, где обедали они, а второй метрах в ста от нее. Так у второго кроме глотки еще ноги и руки порваны, будто зверь убивать не хотел. На следующий день из Тумановки мужики пришли, у них ведунью тварь порвала, через три дня двух мальцов из Дубовки задрали. После этого по всем деревням весть разнесли, чтобы меньше чем по пятеро из деревни ни ногой. Да только не помогло. Через несколько дней тварь сама в деревню пришла. В Речной вечером вдову подрала и ее, и ребенка ее. Мужики со всей деревни на крики прибежали, а тварь в окно выскользнула. Ну, они за ней значит за ней побегли, да только в темноте след потеряли. Вернулись они в деревню, а там уже тварь эта беснуется, старика с женой его задрала, собаку их, и в другой дом уже ломиться, а как мужиков услыхала так вновь тикать. Тут уж до всех дошло, что не зверь это. С тех пор несмотря ни на какие меры она и жрет людей, дочку старосты вот на днях задрала, когда ты с дядьками в соседнее село ездила. Девке в туалет приспичило, в кустики отошла, там её тварь и поджидала. Горло прокусила и убежала. Как то так, — обреченно закончил он.
Пока парнишка рассказывал, командир уже успел доесть и теперь задумчиво барабанил пальцами по столу.
— Значит, говоришь, нападает в любое время, по деревням гуляет, собак не боится, убивает людей, но мясо не жрет?
— Так и есть ваша милость, нападает когда хочет и где хочет, нам то еще ладно, у нас частокол есть, а вот в Речной, Выселках и Холмовой люди из домов выходить бояться и собак спускают, да только от тех пользы нет никакой, они как эту тварь учуют так от страха дрожат. А с мясом как придётся, когда жрет, когда ни жрет, когда будто играется, ноги прокусит и смотрит, как жертва на пузе ползет, кровью истекая, не иначе как дух это злой в тварь вселился.
— Мнения я твоего не спрашивал, — хмуро взглянул на него капитан, — облавы были?
— Были, да только разве такую тварь в лесу догонишь? Всегда уходит, а собаки по следу идти не хотят, бояться не иначе.
— Почему ловушки не установили?
— Как не установили то, ваша милость? — запричитал парень, — да только тварь будто чует подвох, секреты стороной обходит, в ямы тоже не попадается.
— Ясно, ладно, пойдем в мой номер, подробней расскажешь в какие дни и когда нападения были, заодно и карту мне набросаешь.
— Но я же не умею, — замямлил парень.
— Научишься сейчас, — грозно сдвинул брови командир, — а вы, пока отдыхайте, пива не пить, через полчаса спущусь.
Проводив взглядом гвардейца, повернулся к Олгу:
— Дело и впрямь не чистое, обычные звери себя так не ведут.
— Ага, только бы знать, что с этой тварью не так.
— А мне вот другое интересно, — вмешался в нашу беседу мужик из первого десятка, имени его не знаю, все звали его просто Прут, наверное, за его выдающийся рост, — мне интересно как мы эту тварь ловить будем, по лесу нам её тоже не догнать, а деревень тут слишком много, если мы даже по одиночке разбредемся, то нас не хватит, не говоря уже о том, что в одиночку ходить опасно.
— Не думаю что это уж слишком опасно, кроме пары случаев, тварь не нападала на здоровых мужиков, а уж сравнивать нас с крестьянами совсем никуда не годится, — в диалоге появился новый собеседник.
Спор все набирал обороты, так что нормально переговорить с Олгом мне не удалось. В споре хоть и были здравые мысли, но они были слишком очевидными, так что к нему я практически не прислушивался, так, следил краем уха.
Сам же я был погружен в собственные мысли. Дело было действительно странным, ни с чем подобным я раньше не сталкивался, но страшилки подобные слышал. В большинстве из них и вправду фигурировали злые духи. В принципе у меня уже есть какой-никакой опыт в сражении с духами и из нашего отряда именно у меня самый большой шанс остановить тварь. Потихоньку тревога и страх покинули мой разум, оставив вместо себя лишь охотничий азарт и предвкушение жаркого противостояние.
Правда, весь мой азарт схлынул с первыми словами вернувшегося командира.
— Разбиваемся на пары, со мной в паре будет Скел, мы направимся в Речную, Прут с Тоном едут в Выселки, Тун и Олг в Холмовую, остальные остаются здесь, в ожидании вестей, и выдвигаются на помощь туда, куда потребуется, — Ликт обвел всех нас взглядом, на мне он задержался чуть дольше чем на остальных, что несколько насторожило меня, — если все всё поняли, то мы выдвигаемся, вопросы?
У меня вопросов к начальству не имелось, а вопросы сослуживцев меня не интересовали особо, так что я двинулся на выход.
На прощанье пожал Олгу предплечье и, хлопнув по плечу произнес:
— Береги себя друг.
— А ты себя, — в ответ крепко сжал мою руку он.
Кивнув, я привел в порядок упряжь на своей лошади и взобравшись в седло начал ожидать командира. Тот вскоре появился и, быстро подтянув ремешки, тоже взметнулся в седло.
— Мы должны убить эту тварь, да прибудет с нами удача, — привстав в стременах, он вскинул кулак к небу и резко пустил коня вскачь.
Я последовал за ним, лишь махнув на прощанье ребятам. Впереди нас ожидали напряженные деньки.
Как бы мы не торопились, а ночевать все равно пришлось в лесу. Двигались мы по накатанной колее и большую скорость развить не могли. Вокруг дороги рос лес, а ветви смыкались у нас над головой, да так что небо практически не было видно. Возникло ощущение, что я вновь вернулся в родные леса. Но тут все же было больше признаков цивилизации. Легкая ностальгическая грусть потихоньку сменялась ощущением тревоги. Что-то вокруг было не так. Пусть я и осматривал округу из транса, но противные лапы страха все равно пробрались в мой разум. С командиром мы не общались, даже на ночевку он приказал выдвигаться жестами. От него исходили странные эманации волнения и тревоги.
Перед тем как лечь спать, сходил за хворостом и кое-как разжег костер. Сырые ветви горели не охотно и сильно чадили, но выбора не было, так хоть согреюсь, а то от окружающей сырости скоро в лягушку превращусь. Не желая упускать лишнее тепло, быстренько соорудил треногу и подвесил котелок. Правда, когда я вернулся, набрав воды, то поймал на себе подозрительный взгляд командира, вычесывающего своего коня. Но он так мне ничего и не сказал, так что я спокойно продолжил заниматься своими делами. Пока ходил за водой, проверил как вытаскиваются метательные ножи, так, на всякий случай.
