– А вы не будете смеяться?..
– Не буду, – заверил Ицхак.
– Летать, как птица… – пробилась сквозь слезы несмелая улыбка.
– Летать… – задумчиво повторил майор. – А хотите прямо сейчас полетать?
– Разве это возможно? – распахнула глаза Вилна.
– Возможно! Так хотите?
– Хочу!
Рассмеявшись, майор взял ее за руку и телепортировался в темные земли, на высоту около полукилометра. Здесь, в отличие от Орвилана, день был в разгаре. Окутав Вилну своими энергополями, он сорвался в пике и понесся над полями, лесами и реками. Онемевшая от неожиданности девушка вскоре немного опомнилась и завизжала. Она одновременно плакала и смеялась, пребывая в полной уверенности, что спит – ну разве в серой и скучной реальности такое возможно? Нет, конечно! Вилна забыла обо всем, она упивалась бьющим навстречу ветром, захлебывалась им, крича от счастья. Именно о таком она мечтала с раннего детства, не решаясь доверить свои наивные фантазии даже ближайшим подругам – знала, что засмеют.
Чтобы окончательно поразить девушку, Ицхак поднимался все выше и выше, земля постепенно таяла в туманной дымке. Скорость росла – мастеру нетрудно было подняться на орбиту без каких-либо приспособлений. Именно это он и собирался сделать, чтобы показать Вилне «Темный Дар» снаружи. Горизонт выгибался дугой все круче, и вскоре атмосфера осталась позади.
– Что это?.. – растерянно спросила Вилна.
– Твой родной мир. Аэйран.
– Какой чудесный сон…
– А ты не спишь! – не сдержал смеха майор. – Ущипни себя.
Девушка покорно ущипнула себя за щеку свободной рукой и вскрикнула от неожиданности. Ошарашенно посмотрела на планету внизу, перевела взгляд на Ицхака, затем на приближающийся ребристый диск «Темного Дара», и спросила:
– Но… как?..
– Очень просто, маленькая, – улыбнулся майор. – Есть люди, имеющие особый дар. После обучения они могут и летать, и многое-многое другое. Но их очень мало. Наверное, ты почувствовала во мне того, кто способен тебя этому научить. Хочешь учиться?
– Учиться летать?.. – зачарованно переспросила Вилна. – Еще бы я не хотела! Да я…
Она вдруг замолчала, вытерла внезапно выступившие слезы и прошептала:
– Но как же… мой сон… я же должна…
– Ты ничего и никому не должна! – в голосе Ицхака зазвучал металл. – С этого момента все то, что внизу, тебя больше не касается!
– Не должна… Но разве так бывает?
– Бывает.
Немного помолчав, девушка спросила:
– А что это за черный диск?
– Наш корабль, – пояснил майор. – На таких летают между звездами.
– А что такое звезды?
– Я тебе потом объясню, маленькая, – успокаивающе улыбнулся Ицхак, выругав себя за то, что забыл о беззвездном небе Аэйрана. – Сейчас мы переместимся на корабль. Ап!
В следующее мгновение хлопающая глазами Вилна стояла в роскошно обставленной большой комнате. Такой роскоши она не видела даже в кабинете старшего эрлая, где однажды побывала, когда тот вызвал старших учениц для осмотра. В кресле сидел худой старик с пронзительными глазами.
– Познакомься, это – Владимир Олегович, – представил его Ицхак, Горбергу он давно передал инфопакет о случившемся. – Он будет учить тебя началам нашего дела.
– Вл-л-а-мм-ир Оллеви-и?.. – едва не сломала язык на непривычном имени Вилна.
– Не суть важно, – встал Горберг. – Научишься правильно выговаривать еще. Главное – ничего не бойся. Никто здесь тебе ничего плохого не сделает, девочка. Забудь о снах-приказах, их больше не будет.
– А как же тогда узнавать, что нужно делать?.. – растерялась она.
– Самой решать, – улыбнулся старик. – Это непросто, но ты научишься, я уверен.
Горберг как-то очень быстро свел на нет страх Вилны, вскоре она уже с горящими глазами засыпала его сотнями вопросов. Ученый терпеливо отвечал, стараясь объяснять так, чтобы девушка поняла. Ицхак смотрел на них и кивал своим мыслям. Похоже, малышка – ценная находка. Вот только дополнительный центр в ее мозгу сильно беспокоил майора, хотя Владимир Олегович и заверил, что нейтрализовал его. Не поспешили ли они, взяв Вилну на корабль?.. Что ж, теперь остается только ждать, следующий ход за противником. Надо бы еще навесить на казарму, где жила Вилна, нити внимания. Начнут ли ее искать, и когда. А ему пора возвращаться в Керлан-Аварн, Гарт в одиночку не справится.
Негромко шелестели серебристые листья величественных меллорнов под тихим вечерним ветерком, они пели свою вечную песню, понятную лишь тем, кто родился в Вечном Лесу Аллиана. Эльфам, перворожденным. Меллорны пришли на Аэйран вместе с ними с далекой и многими давно забытой родины. Но не все забыли ее, были и те, кто помнил, но предпочитал молчать – не нравились власть предержащим любые упоминания о потерянной родине. Особенно не выносили их этериэ. Силы Леса они побаивались и никогда не рисковали взывать к ней, слишком хорошо зная, чем это может для них закончиться. Лес ведь не признавал злобы, жестокости и ненависти, просто не допуская в себя носителей таких качеств. Правитель Аллиана, хоть и звался Другом Леса, в самом Вечном Лесу никогда не бывал – просто не смог туда войти. В отличие от его старшего сына, принца Дараласа, но об этом мало кто знал. Только хранящие жизнь, а их официально давно считали всего лишь глупой сказкой, в которую недостойно верить истинно разумному.
Никто за пределами Аллиана не знал, что эльфы давно разделились на две неравные части – слышащих и не слышащих зов Вечного Леса. Первые никогда не говорили вторым, что слышат его, хотя друг друга узнавали сразу. Как? Это оставалось их секретом. Они редко жили в городах и еще реже бывали воинами – не считали себя вправе отнимать чужие жизни, дар Создателя. Взять в руки оружие они могли только в одном случае – если всей расе угрожала гибель, да и то мечи и луки им выращивал сам Лес. Этериэ, как уже говорилось, не слышали его зова, а если изредка и слышали, то предпочитали не верить своим ощущениям, пользуясь чужой заемной силой, не имеющей никакого отношения к истинной силе перворожденных. Силе жизни.
Так они и жили. Одни считали свое общество однородным, будучи свято уверены в своем превосходстве над остальными и праве делать с этими остальными все, что взбредет в головы. Вторые им просто не возражали, делая вид, что такие же – у них хватало своих дел. Растить Лес, исцелять, создавать новое, изменять неизменяемое. Их постепенно становилось все больше, даже в самых знатных Домах рождались слышащие зов. Но не всех удавалось обучить, как полагается, по канону, примером чему стал тот же принц Даралас.
Если бы не чуждая сила, которой служили этериэ, Вечный Лес давно бы сделал эльфов теми, кем те и должны были стать изначально – хранящими жизнь во всем многообразии ее проявлений. Он никогда не спешил, давая своим детям почти вечную жизнь и молодость. Только на Аэйране эльфы узнали, что такое старость и смерть от нее – их век ограничился шестью сотнями лет. Почему? Поначалу меллорнов было слишком мало, чтобы давать достаточно жизненной силы, а затем Лес уже сознательно провоцировал более быструю смену поколений, желая, чтобы появилось больше слышащих – бежавшие в неизвестность бывшие правители обо всем этом и не подозревали, виня в своей беде чужой мир. На старой родине эльфы в конце концов стали, кем должно, и полностью изменились. Не пожелавших меняться выдавило во внешний мир, они захватили несколько кораблей и ушли в неизвестность, проклиная высших, заставивших остальных принять неестественные идеи доброты и взаимопомощи вместо эгоизма и практичности. Бежавшие даже не подозревали, что высшие – это всего лишь те, кто стал на один шаг ближе к Создателю.
