- Лисандра бы никогда не навредила Аробинну. Да и зачем ей, когда он оплачивал её долги?
Аэлина подняла голову на хозяйку.
- Я разве спрашивала твоего мнения, Кларисса?
Готовые применить силу, Рован и Эдион молчали, хотя она могла поклясться, что в их глазах, скрытых в тени, мелькнул намёк на шок. Хорошо. Аэлина обратила внимание на ассасинов.
- Покажите мне, где вы нашли его. Сейчас.
Торн посмотрел на неё долгим взглядом, обдумывая каждое слово. Отважная попытка, подумала она, попробовать подловить меня на том, что я знаю больше, чем следовало бы. Ассасин указал на широкую лестницу за открытой дверью гостиной.
- В его покоях. Мы перенесли его тело вниз по лестнице.
- Вы передвинули его прежде, чем я могла изучить место сама?
Именно высокий, тихий Крепыш сказал:
- Тебе сообщили только из вежливости.
И чтобы выяснить, не я ли это сделала.
Она прошла по гостиной, указывая пальцем на Лисандру и Клариссу.
- Если кто-то из них попытается сбежать, - сказала она Эдиону, - прирежь их.
Из-под капюшона Эдиона показалась ухмылка, его руки привычным движением потянулись к боевым ножам. Спальня Аробинна была залита кровью. И не было ничего притворного в том, что она остановилась у порога, глядя на пропитанную кровью постель и на лужи крови на полу.
Какого чёрта Лисандра с ним сделала?
Она сжала руки в кулаки, чтобы они не дрожали, опасаясь, что три ассасина позади неё могли это заметить. Они следили за тем, как она дышит, моргает и сглатывает.
- Как?
Маллин проворчал:
- Кто-то перерезал ему горло и он захлебнулся собственной кровью.
Её желудок скрутило – честно, скрутило. Лисандра, по-видимому, не хотела отпускать его так просто.
- Там, - сказала она, и её горло сдавило. Она попыталась снова. - Там есть след в крови.
- Сапоги, - ответил Торн. - Большого размера – возможно, мужские.
Он взглянул на маленькие ноги Аэлины. Затем изучил ступни Рована, появившегося следом за ней, несмотря на то, что, скорее всего, уже рассмотрел их. Маленький ублюдок. Конечно же, отпечатки подошв, которые Шаол нарочно оставил, были сделаны ботинками отличными от тех, которые они носили.
- На замке нет следов взлома, - произнесла она, прикасаясь к двери. - Как с окном?
- Сама посмотри, - ответил Торн.
Ей придётся пройти по крови Аробинна, чтобы попасть к окну.
- Просто скажи мне, - сказала она тихо. Устало.
- Замок взломан снаружи, - произнёс Крепыш, и Торн сердито глянул на него.
Она отступила в прохладную темноту зала. Рован молча соблюдал дистанцию, его фэйское наследие было скрыто под капюшоном – и так и будет, пока он не откроет рот, продемонстрировав удлинённые клыки. Аэлина сказала:
- Никто не докладывал, что что-то идёт неправильно?
Торн пожал плечами.
- Была гроза. Убийца, скорее всего, дождался её, чтобы убить.
Он снова посмотрел на неё долгим взглядом, чрезмерная ярость отражалась в его глазах.
- Почему бы тебе просто не сказать это, Торн? Почему бы тебе не спросить меня, где я была прошлой ночью?
- Мы знаем, где ты была, - сказал Крепыш, возвышаясь над Торном.
Не было ничего доброго в его длинном, равнодушном лице.
- Наши люди видели, что ты была дома всю ночь. Ты стояла на крыше, а затем отправилась спать.
Точно, как она и планировала.
- Ты сообщаешь мне эти подробности, потому что хочешь, чтобы я выследила твоих людишек и ослепила их? - сладкозвучно отозвалась Аэлина. - Ведь когда я разберусь с этим, я так и сделаю.
Маллин резко выдохнул через нос и злобно посмотрел на Крепыша, но промолчал. Он всегда был человеком нескольких слов – идеальным для грязной работы.
- Ты не тронешь наших людей, и тогда мы не тронем твоих, - произнёс Торн.
- Я не торгуюсь с ублюдками, вы, второсортные ассасины, - весело сказала она, мерзко улыбнувшись, когда она выходила в зал, миновала свою старую комнату и спустилась по лестнице, Рован следовал за ней.
Она кивнула Эдиону, входя в гостиную. Он продолжал стоять в выжидающей позе, всё ещё улыбаясь, как волк. Лисандра не сдвинулась ни на дюйм.
- Ты можешь идти, - сказала ей Аэлина.
Та вскинула голову.
- Что? - рявкнул Торн.
Аэлина указала на дверь.
- Зачем этим жадным до денег шлюхам убивать их самого богатого клиента? Если уж на то пошло, - сказала она через плечо. - Я думала, вы трое успеете раскопать больше.
До того, как они начали ругаться, Кларисса многозначительно кашлянула.
- Да? - прошипела Аэлина.
Лицо Клариссы было смертельно бледным, но она высоко держала голову, когда сказала:
- Если позволишь, Заведующий Банком скоро будет здесь, чтобы огласить завещание Аробинна. Аробинн... - она промокнула глаза, идеальный образец скорби. - Аробинн сообщил мне, что мы в нём указаны. Мы хотели бы остаться, пока оно не будет зачитано.
Аэлина ухмыльнулась:
- Кровь Аробинна ещё не успела просохнуть на его постели, а ты уже хватаешься за своё наследство. И почему я не удивлена? Может, я слишком быстро отвергла мысль, что ты убийца, раз уж ты так стремишься утащить то, что он оставил тебе.
Кларисса снова побледнела, и Лисандру начало трясти.
- Пожалуйста, Селена, - начала умолять Лисандра, - Мы не делали – я бы никогда –
Кто-то постучал в парадную дверь.
Аэлина засунула руки в карманы.
- Так, так. Как вовремя.
***
Заведующий Банком выглядел так, будто его вот-вот стошнит от вида покрытой кровью Лисандры, но затем он вздохнул с чем-то вроде облегчения, заметив Аэлину.
Лисандра и Кларисса теперь сидели в одинаковых креслах, а Заведующий сел за маленький письменный стол, рядом с эркером, Торн и его дружки нависли над ним как стервятники. Аэлина прислонилась к стене рядом с дверью, руки скрещены на груди, Эдион стоял слева от неё, Рован справа.
Когда Заведующий приступил к соболезнованиям и извинениям, которым не было конца и краю, она почувствовала на себе взгляд Рована.
Он приблизился на шаг, как будто случайно задев её руку своей. Она боком отступила от него.
Рован всё ещё смотрел на неё, когда Заведующий вскрыл запечатанный конверт и прочистил горло. Он разливался в формальностях, снова принес свои соболезнования, которые чёртовой Клариссе хватило наглости принять, словно она была вдовой Аробинна.
Далее пошло перечисление имущества Аробинна – его деловых вложений, земельной собственности и его громадного, шокирующего состояния, оставшегося на его банковском счёте. Кларисса чуть ли не слюну пускала на ковёр, ну а три ассасина Аробинна сохраняли спокойствие.
- Я желаю, - прочитал Заведующий, - чтобы всё моё состояние, имущество и владения перешли моей наследнице, Селене Сардотин.
Кларисса развернулась в кресле со скоростью гадюки.
- Что?
- Твою мать, - выпалил Эдион.
Аэлина просто уставилась на Заведующего, рот её был чуть приоткрыт, руки слабо повисли вдоль тела.
- Повторите ещё раз, - выдохнула она.
Заведующий подарил ей жалкую, нервную улыбку.
- Всё – всё это, оставлено вам. Ну, не считая…этой суммы для Мадам Клариссы, чтобы уплатить его долги. Он показал Клариссе бумаги.
- Это невозможно, - прошипела Кларисса. - Он пообещал, что я буду в этом завещании.
- Так ты в нём и есть, - протянула Аэлина, отойдя от стены, чтобы посмотреть через плечо Клариссы на маленькую сумму. - Не жадничай.
- Где копии? - настоял Торн. - Вы изучили их?
Он пронёсся к столу, чтобы просмотреть завещание. Заведующий вздрогнул, но удержал пергамент – подписанный Аробинном и абсолютно законный.
- Мы проверили копии в нашем хранилище сегодня утром. Они все одинаковы, написаны тремя месяцами ранее.
Когда она была в Вендалине.
Она шагнула вперёд.
- Значит, не считая этой крохотной суммы для Клариссы…всё это – этот дом, Гильдия, другие владения, его состояние – всё моё?
Заведующий снова кивнул, пытаясь сложить портфель.
- Мои поздравления, мисс Сардотин.
Медленно, она повернула голову в сторону Клариссы и Лисандры.
- Ну, раз так… - она обнажила зубы в злобной улыбке. - Уберите свои пропитанные кровью тела к чёрту из моих владений.
Заведующий поперхнулся.
Лисандра так быстро, как только могла, кинулась к двери. Кларисса, как ни странно, осталась в кресле.
- Да как ты смеешь, - начала она.
- Пять, - произнесла Аэлина, подняв в воздух пять пальцев.
Она загнула один, и другой рукой потянулась к кинжалу.
- Четыре, - другой палец. - Три.
Кларисса спешно утащила свой зад из комнаты, торопясь за всхлипывающей Лисандрой.
Затем Аэлина взглянула на трёх ассасинов. Их руки вяло повисли вдоль туловища, ярость, шок и – что довольно разумно – что-то похожее на страх, отразилось на их лицах.
