— Красавцы. Не так ли? — пробормотал подошедший Шенгорион и кивнул на вновь замаячивших у барьера трупов.
— Как вы с ними боретесь? — спросил я его.
— А мы стараемся с ними и не связываться. Есть места, куда им хода нет, ну а если все же приходится драться, то оружие с серебрянной насечкой, либо клинки из рубиновой стали. Еще огонь, они отлично горят.
— Ясно. Как я понял, дальше этой дряни будет больше? — поинтересовался я у него, пока мы шли к центру лагеря.
— Намного. Это одни из самых слабых, вглубь Гиблых Земель их больше и попадаются такие, что не боятся дневного света, как эти. Сторожилы, так сказать. А уж, если небо затянет тучами, то…
— Благодарю. Ты, Шенгорион, как никто другой можешь обнадежить. Ладно, пойду еще посплю, а то, если исходить из рассказанного тобой, выспаться нормально в дальнейшем не получится.
Вернувшись в палатку, я минут десять поворочался и наконец заснул.
На берегу неширокой, но глубокой и бурной реки Баи раздавались отрывистые команды офицеров, ржали лошади и бряцало оружие. Это готовились к сражению воины герцога Кинтара. На противоположном берегу воины империи и дружины новоявленной знати так же готовились к битве, возглавлял их герцог Вольфганг Утенхейм не так давно ставший герцогом, но уже набравший вес среди нового двора и эльфийских фаворитов. Злые языки шептали, что Вольфганг знал чью задницу надо лизать и имел влиятельных и богатых покровителей, снабжающих его деньгами и сведениями. Впрочем, при том численном и качественном перевесе, что имели карательные войска по сравнению с армией воскресшего из мертвых герцога, с тем же успехом с подавлением восстания, мог справиться любой неуч. Желающих выслужиться и показать свою преданность, было превеликое множество, но выбрали именно герцога Утенхейма, до недавнего времени, бывшего бароном. Такое решение устроило всех и эльфов, благоволящих послушной марионетке и знати, не горящей желанием отдавать свои дружины в подчинение эльфийскому офицеру.
Только, только наступил рассвет и густой туман висящий над рекой и заполнивший низины не позволял разглядеть врагам друг друга. В этом месте река разливалась более широко и имела брод. На день пути вправо и влево раньше были мосты, но авангард армии мятежного герцога разрушил их все. Обе ставки командования располагались на возвышенностях и когда восходящее солнце пригрело, а несильный, но постоянный ветерок подул, разгоняя туман, оба герцога и их офицеры увидели вражеские знамена и штандарты, одновременно.
— А у него не так уж и много сторонников. Всего то несколько вассальных баронов и ни одного серьезного союзника, — пробормотал негромко коренастый и лысоватый Вольфганг, разглядывая проявившуюся из тумана ставку противника.
— Не спешите с выводами, дражайший герцог, — снисходительно сказал высокий и усатый дворянин, лет сорока, облаченный в кавалерийский ламилярный доспех и продолжил с пафосом: — Кинтар хитер и коварен, для него нет правил и он признает лишь свои правила. Несмотря на то, что по данным наших разведчиков у него в два раза меньше войск, чем у нас, я бы не советовал вам поступать опрометчиво. В любом случае, решать вам, но…
— Вы, Вайс правильно только что сказали, решать мне, а не вам, — оборвал собеседника Вольфганг и подозвав своего адъютанта, приказал: — Созовите всех офицеров. Срочно! По армии полная готовность!
Спустя час, к броду выдвинулась тяжелая имперская пехота и замерев на секунду, первый полк вытянувшийся в колонну по пять воинов, ступил в воду.
— Ну, я же говорил, что они не почуют подвоха. Пусть наши воины поупираются, а потом уступят им плацдарм на этом берегу. Магам не предпринимать никаких наступательных заклятий, только защита! Началось! — с азартом, произнес Кинтар и вновь уставился в окуляр подзорной трубы, закрепленной в маленьком окошке блиндажа.
Настоящая ставка герцога располагалась не на холме, где гордо реяли флаги и стояли палатки дворян, а на склоне другого холма, причем все сообщение велось по замаскированным окопам и все командные точки были упрятаны под землю. Место было подготовлено заранее и якобы спонтанный выход войск к этому броду, был обманом. Меж тем вражеская пехота преодолела брод и сходу ударила в строй тяжелых латников Кинтара. Полк лучников, расположившийся справа от брода, осыпал стрелами имперских воинов и стрелы нет, нет, да и находили дорожку меж щитов и доспехов. Вышедшие на освободившийся брод арбалетчики дали первый залп и лучники, потеряв пару десятков воинов откатились дальше от брода и перенесли стрельбу на арбалетчиков. Не имея возможности достать лучников и обстреливать вражескую пехоту, потому как ее загородили свои латники, арбалетчики вскинули щиты вверх и застыли на переправе.
Поняв, что атака может захлебнуться, Вольфганг отдал приказ и в битву вступили имперские маги. Над переправой потемнело небо и буквально за минуты из ниоткуда возникла грозовая туча. Прогремел гром и из тучи ударили разряды. Первые молнии обрушились в стороне от брода, но вот невидимые управленцы подправили свое детище и оно надвинулось на полк лучников. Несколько разрядов попали в заколебавшийся и подавшийся от магической стихии строй, но тут пришел ответ от магов Гросса. Подул сильный ветер и на переправе рядом с арбалетчиками вырос смерч, устремившийся на тучу. Вильнув основанием смерч раскидал несколько десятков арбалетчиков и вражеских латников и как минимум с десяток из них, так и не выбрались из воды. Вытянув хобот смерч втянул в себя тучу и разлетелся огромным водопадом.
Маги имперских войск не стали продолжать, потому как дело решило обычное оружие. Тяжелая пехота, продавила строй мятежников и оставляя на гальке тела они поспешно отступили. Имперский полк вышел на берег и посторонившись, освободил место арбалетчикам, не замедлившим этим воспользоваться. С противоположного берега спеша развить успех, выдвинулись полк тяжелой дворянской кавалерии, полк легкой пехоты и отряд наемников северян. Отступив на полтора перестрела, сократившийся до трех сотен полк пехотинцев Кинтара выставил щиты и замер в обороне. Лучники отступили под их прикрытие и некоторые из них имеющие более мощные луки, чем у остальных, стреляли навесом по вражеским воинам, вовсю хозяйничающими на вражеском берегу. К поредевшему полку подтянулся еще один, не участвующий в сражении на переправе.
Взбив воду на берег выбрались первые всадники и как только все две сотни были на берегу, протрубил рог и имперская пехота неумолимо двинулась вперед.
Кинтар, наблюдающий из укрытия за ходом наступления вражеских воинов, обернулся к ожидающим его команды офицерам и сказал: — Пора! Пусть маги и Мицуна начинают, лучшие полки на переправе.
