Взгляд мой упал на небо, я отпрыгнул и, торопливо перекрестившись, сказал в благочестии:
- Господь благословил день для работы, а ночь определил для отдыха.
Тамплиер задержал в замахе меч, повернул голову в сторону заката.
- И что? - спросил он в недоумении.
Я перекрестился еще раз и повторил елейно:
- Господь определил день для ратных трудов, а ночь для размышлений о путях праведных! Это значит, поединок, увы, к моему глубокому, даже глубочайшему сожалению, придется прервать до восхода солнца, увы-увы.
Он посмотрел на меня в недоумении.
- С чего это, - рыкнул, как рассвирепевший медведь, - мы станем прерывать поединок? Еще светло!… Я прикончу вас до восхода луны, так и при ней вполне… Сейчас, кстати, полнолуние!… Все прекрасно видно.
Я ахнул и посмотрел на него в ужасе:
- Сэр, вы… сатанист?
Он прорычал зло:
- Что за глупость?
- Но при луне… только сатанисты! Они поклоняются луне, в ее честь совершают обряды… Вы какие-то обряды совершаете? Мне можно признаться, дама спит, а один из нас тайну унесет в могилу, так что не стесняйтесь!
Он сказал гневно:
- Да никаких ритуалов… Я - христианин! И мечом свою веру христианскую…
Я злорадно указал на кончик красного солнца, что блеснул рубиновым лучом за краем земли и погас, освещая только облака в небе и сам небосвод.
- Но солнце зашло!
Он ответил упрямо:
- Ну и что?
Я сказал с нажимом:
- Вы что, не знали? Осмелюсь предположить, что вы не только плохой христианин, но и не все обычаи рыцарские знаете… Видать, не из столицы? Видно, видно… Ну это ничего, и в медвежьих углах иногда рождались сравнительно приличные люди. Так вот, благородные рыцари… особо те, что уж особо благородныя… на ночь прерывали поединок, разводили костер, жарили дичь, подкрепляли свои силы и силы благородного противника горячим жареным мясом… а утром продолжали поединок! Это истинно рыцарское поведение, его воспевают трубадуры!
Он прорычал:
- Не слыхал я таких песен…
Но в громовом голосе я уловил неуверенность. Похоже, в точку: совсем не из столицы эта гора, такие рождаются в каком-нибудь Муроме или Бобруйске и потом из кожи вон лезут, доказывая уязвленно, что и в глубинке есть рыцарская культура.
- Ничего, - утешил я, - как-нибудь протопчут задними ногами и туда дороги. Не всегда там у вас зима и медведи ходят по улицам.
Он взревел:
- У нас есть знатное рыцарство!… Хорошо, сэр, располагайтесь на отдых, чтоб вы этим отдыхом… Я подстрелю что-нибудь на ужин, раз уж нужна именно дичь, хотя у меня в шатре всякой еды немало…
- Нужна дичь, - прервал я сочувствующе, - таковы рыцарские обычаи!… Вы, как хозяин этого места, угощаете. А я оценю вашу щедрость и рыцарское поведение.
Это я вовремя ввернул, а то он, судя по его лицу, полагал, что и я охотно ринусь гоняться за утками или оленями. Я с облегчением проводил его взглядом, эта гора довольно легко запрыгнула на другую гору, четвероногую, а я, удерживаясь от желания опуститься на истоптанное копытами наших коней поле и полежать, пока перестанет трястись каждая жилка, собрал себя воедино и потащил к костру.
Бобик напрыгнул на меня пару раз, но я огрызнулся, и он обиженно отстал, только смотрел с укором. Девица встретила меня затуманенным от полусна взглядом и дерзкой улыбкой.
- Похоже, вам досталось, - сказала она милым музыкальным голосом и таким ликующе жизнерадостным, что у меня пальцы зачесались от желания схватить ее за милое, не тронутое загаром горлышко и придушить слегка, а потом уже и не слегка. - Сэр Тамплиер великий воин, не так ли?
- Да, - согласился я, - футов восемь, да? С дюймами?… С вашего разрешения я присяду для галантной беседы и комплиментов.
Она улыбнулась нахально.
- А у вас еще остались капли жизни на комплименты? Мне показалось, сэр Тамплиер ее почти всю из вас вышиб.
- Показалось, - заверил я, - это я поддавался, чтобы вам сделать приятное. Вам крайне лестно воображать, что едете с самым сильным рыцарем. А для дамы что не сделаешь…
Она кисло поморщилась.
- Неудачно вы начинаете комплименты.
- То ли еще будет, - заверил я. - Я вам еще не сообщил о вашей внешности! И ни с чем ее не сравнивал. А уж характер так и вообще…
Она оживилась:
- Ну так начинайте! Мне барды многое наговорили, учтите. Посмотрим, что умеете вы. Я слышала насчет медвежьего угла, сэр. Должна заметить, что оскорблена за сэра Тамплиера. Он не из медвежьего! У них там в основном туры водятся великанские и огры лесные.
- Верю, - поспешно согласился я. - Как посмотрю на сэра Тамплиера, так и верю, что там огры лесные… Мама его, видать, часто гуляла в лесу, цветочки собирала в поэтическом одиночестве и благородной задумчивости?
Она посмотрела с подозрением.
- Вы на что-то намекаете?
Я выставил перед собой руки.
- Что вы, что вы! Ни на что!… Просто, когда человек занят или глубоко задумается, он может многое не заметить. Помню, мой батюшка спрашивал служанку, от кого забеременела в этот раз, так она знаете, что ответила? Думаете, говорит, я всякий раз оглядываюсь, когда лестницу мою?…
Она фыркнула и оглядела меня надменно.
- Это вы о чем?
- Галантную беседу поддерживаю, - сказал я нагло. - Чтоб вам было интересно. Подбираю темы, которые вас заинтересуют… Эй, Бобик, хватит дрыхнуть!
Бобик нехотя проснулся и сразу полез целоваться. Я некоторое время отпихивался, а он умело пробивался сквозь мою защиту, принимая игру, наконец я сказал строго:
- Давай в лес, лежебока! Мы все еще в походе, понял?
Бобик вскочил, помахал хвостом. Глаза заблестели, он успел лизнуть меня в нос прежде, чем я заслонился руками, и в два гигантских прыжка оказался на той стороне изрытого и вытоптанного поля.
Я проводил его взглядом, теперь на месте нашей схватки три года даже трава не будет расти, а уж цветы вообще не появятся до следующей эпохи.
Бобик исчез в лесу, леди посмотрела ему вслед, перевела взгляд на меня:
- Избавляетесь от свидетеля? А сами попытаетесь меня изнасиловать?
Я помотал головой.
- Ни за что! И вам не дамся.
Она спросила с живейшим сочувствием:
- Что, сэр Тамплиер отбил вам… всякий интерес?
- Вы не в моем вкусе, - сообщил я.
- А что во мне не так? - поинтересовалась она. Все же, как ни уверена в себе, но постаралась и бровки приподнять, и глаза сделать крупнее, и губы сложила бантиком, даже выпрямилась сидя, чтобы спина прямее, а грудь заметнее.
- Сиськи маленькие, - сказал я безжалостно, - жопа холодная… Нет, у меня нормальные вкусы сильного здорового мужчины. И умного, кстати. У умных другие вкусы.
