Девушку до дрожи в коленках пугала возможная встреча с Оспой. Она разумно полагала, что не стоит ждать от грядущей беседы ничего хорошего. Легенды о том, как Палач Зеркал поступает с женщинами, особенно если они не уродины, были известны всем.
— О чем задумалась? — раздался над ее ухом насмешливый голос.
Хирам стоял над ней, улыбаясь во всю свою гнилую пасть.
— О том, как буду тебя убивать, — глухо и ожесточенно ответила она ему.
Рыжебородый весело закудахтал, схватившись за живот:
— Буду надеяться, что до этого не дойдет. Это всего лишь слова. Ты уже сломлена. Я вижу это по глазам.
Альга лишь презрительно фыркнула.
— Думаешь меня обмануть? — продолжал настаивать уроженец Золотой Марки. — Только не старого Хирама. Ты не связана, но даже не сделала попытки убежать, хотя лес — вот он. Перед тобой. Такая резвая козочка, как ты, и вдруг такая смирная. Почему же ты опустила лапки?
Он склонился над ней, обдав неприятным запахом изо рта, но Альга лишь возблагодарила Мелота за представившийся ей шанс.
— А вот почему! — сказала она и быстро, прежде чем тот успел отшатнуться, ударила мерзавца в висок припасенным камнем.
В это действие пленница вложила все свое отчаяние, всю боль, всю ненависть и страх. Уже в следующую минку она оказалась на ногах и побежала прочь, даже не посмотрев, что с Хирамом.
До зарослей было рукой подать. Беглянка с треском вломилась в зеленый кустарник и только тут услышала за спиной крик. Что-то взвыло, Альга пригнулась, бросилась в сторону, услышав нарастающее шипение, упала лицом в траву, едва успев выставить руки, пытаясь смягчить падение. Затем перевернулась на спину и прикусила губу, чтобы не заплакать от разочарования.
Она не чувствовала ног. Ни покалывания, ни боли. Вообще ничего. Девушка с очень большим трудом села, попыталась пошевелить пальцами. Но ничего не получилось. Почти сразу же она поняла, что следует бороться до конца и, если не работают ноги, то ползти на руках. Ей хватит для этого упрямства!
Но Ходящей не удалось осуществить задуманное — из-за деревьев появилась Грита.
— Хорошая попытка, — одобрила она действия Альги. — Только опять бесполезная. От меня не убежишь.
Колдунья щелкнула пальцами, и Ходящая охнула — в голени вонзились тысячи иголочек, впрочем почти мгновенно исчезнувших.
— Вставай, — сухо сказала Грита, и девушка почувствовала, как путы твердого воздуха стягивают ей запястья.
Альга с неохотой исполнила приказ, стрельнув глазами в сторону тропы и тут же отказавшись от нового побега. Она понимала, что женщину врасплох сейчас не застать.
— Вперед.
Господин Ка все так же сидел спиной ко всем, оставаясь безучастным к происшедшему. Беседа занимала его гораздо больше, чем неудавшаяся попытка бегства. Игла, забыв о костре, склонился над Хирамом. Он повернул перекошенное от ярости лицо к Альге и выкрикнул:
— Ты убила его, тварь!
Девушка замерла, не донеся ногу до земли, да так и осталась стоять, чувствуя, как холодеют у нее пальцы.
— Проломила ему висок этой штукой! — обратился он к Грите, протянув ей окровавленный камень. — Дай мне эту стерву! Я покажу ей…
— Остынь, мальчик. — Голос колдуньи был способен заморозить вулкан. — Займись костром. Потом похорони тело.
Тот заворчал, словно пес, бросил на Ходящую злобный взгляд и поплелся к огню, на ходу продолжая ругаться. Альга глянула на мертвеца и села туда, куда ей указали. Грита освободила ей руки и оплела все той же невидимой веревкой левую ногу, привязав к ближайшей березе, словно собачку.
Убедившись, что путы крепки, колдунья направилась к господину Ка и почтительно остановилась в двадцати ярдах от него, дожидаясь, когда он обратит на нее внимание. Через десять долгих минок тот встал с травы, отряхнул колени, мрачно выслушал рассказ помощницы, безразлично пожал плечами. Поступок пленницы его не заинтересовал.
Альгу накормили, напоили, выдали теплое одеяло и словно забыли о ней до самого утра. Девушка не спала. Не могла спать. И то и дело вспоминала Хирама. Только сейчас ее начала бить запоздалая дрожь и накатил ужас. Она убила человека. Убила не Даром, а собственными руками. Это оказалось так… просто, что становилось страшно. Ей начало чудиться, что на ее руках кровь.
Умом она понимала: рыжебородый заслужил свою участь. Но оттого, что все было правильным, ей не становилось легче. До той поры, пока луна не стала клониться к горизонту и бледнеть, Альга сидела, укрывшись одеялом, и дрожала от ночного холода и страха, природу которого она не могла объяснить даже себе.
— Она на тебе, — поутру сказала Грита Игле. Тот тут же перестал жонглировать ножом:
— Тоже мне радость. Хирам…
— Хирам сам виноват, — не согласилась колдунья. — Цеплялся к ней, вот и напросился. Я его предупреждала.
— Свяжи ее получше, — проворчал наемник. — Не хочу получить по башке булыжником от вздорной бабенки, которую и пальцем нельзя тронуть.
— Тебе не о чем беспокоиться. Она будет смирной. — Господин Ка, как всегда, был мрачен. — Иначе я дам тебе кнут, и сможешь пороть ее, пока кожа не сойдет.
Альга тут же поверила в это обещание. Она не знает, где Целитель, и брату Дави ничего не говорили о том, чтобы привезти пленницу целой. Живой — да. А вот целой — необязательно.
Игла довольно усмехнулся и послал Ходящей многообещающий взгляд:
— Пожалуйте на лошадь, госпожа.
Последнее слово прозвучало, как издевательство.
На этот раз ей связали руки все той же невидимой веревкой, и первый нар Альга испытывала большой дискомфорт, опасаясь упасть.
Господин Ка увеличил темп, они летели по пустым лесным дорогам, через светлые березовые и дубовые рощи, сменяющие друг друга. Пересекли вброд несколько узких речушек с топкими берегами и вырвались в поля. Местность здесь была ровной, как стол, и Альга сразу же увидела, что небо на горизонте темно от дыма.
На первых мертвецов они наткнулись через нар. Люди, судя по одежде какие-то странники, были утыканы стрелами и, похоже, лежали здесь не первый день. Альга, стараясь не показывать, что ей дурно, заставила себя смотреть только в спину господину Ка.
Они миновали деревню — целую, не тронутую солдатами, но с попрятавшимися жителями. Затем последовало еще несколько поселков, не тронутых войной, и спутники выехали к месту первого сражения.
На земле лежало около сотни тел. Изрубленные мечами и секирами, истыканные стрелами, обожженные магией. Война смяла, проглотила и выплюнула их, тут же забыв, устремившись вперед, туда, где ее ждали новые жертвы.
