Быть сильной?
Пламя фонаря задрожало и поплыло. По щекам, грязным от копоти, полились предательские слезы. Альга плакала навзрыд, ее душили рыдания, и пленница уткнулась лицом в сено, стараясь сдержать их.
Смерть сестры сильно подкосила ее. Ходящая начала терять веру в себя, в удачу и в то, что у всех, кто живет в этой стране, есть хотя бы какие-то шансы на будущее. Рона ушла, и Альга осталась совсем одна в мире. Страшное одиночество и отчаяние давили ей на плечи, вытягивали душу. В эти минки девушке показалось, что бы она ни пыталась делать — все безнадежно, и сопротивляться не имеет никакого смысла. Ее судьба уже предрешена, и она обязана смириться с тем, что должно произойти.
Много позже, чуть успокоившись, Альга села в углу, обхватила руками колени и мрачно уставилась в одну, только ей видимую, точку. Ее лицо распухло от слез, длинные темные ресницы слиплись. Красивые, уже зажившие от удара господина Ка губы продолжали дрожать.
— Я буду сильной… — прошептала Ходящая и повторила громко, с ожесточением: — Я буду сильной! Слышите?! Вы!
Она сделает это ради сестры. Не сдастся. И если нет Дара, то вопьется зубами в холеную шею Гриты. Убьет ее так же, как Хирама. Она не будет овцой, которую ведут на заклание. Будет сражаться до последнего!
Ее природное упрямство обернулось глубочайшей яростью, и, чтобы выместить ее, девушка швырнула пустую тарелку в стену. Во все стороны разлетелись глиняные осколки, но гнев это не погасило.
Альга бросилась к выходу, вспомнив о невидимой веревке, лишь когда та грубо рванула ее за ногу. Вернулась назад, внимательно изучила балку, за которую была привязана, поняла, что до нее, как и до фонаря, не дотянуться, и начала метаться по сараю. Она сама не знала, что ищет. Роясь в сене возле стены, спугнула мышь, наткнулась на ржавую подкову и за завалом из ящиков обнаружила старые инструменты — рассохшийся деревянный молоток, шило без ручки, россыпь погнутых гвоздей и видавший виды топор.
Схватив шило, она кинулась поближе к фонарю, села и снова попыталась сломать защелку браслета. Умом девушка понимала, что это невозможно, но сдаваться не собиралась. Скорпионий хвост оказался крепок, на сегментах не оставалось даже царапин. Отбросив бесполезный инструмент, Альга вернулась за топором. Взвесив его в руке, она задумчиво нахмурилась.
Решение созрело за одну минку. Она даже не успела испугаться своих мыслей. Лихорадочно повела взглядом, пытаясь найти что-нибудь жесткое, и решила, что для задуманного сойдет и разваленный ящик. Раньше Альга никогда бы не подумала, что отважится на такое, но теперь, когда ее загнали в угол, а до встречи с Аленари остались считанные дни, выбирать не приходилось.
Был всего лишь один способ избавиться от ненавистного браслета, не дающего ее «искре» разгореться, и Ходящая собиралась воспользоваться им немедленно. Пока не передумала или не испугалась.
Положив правую руку на доску, стараясь не закрывать глаза, она подняла тяжеленный топор, но не успела его опустить. Браслет раскалился добела, и Альга, вскрикнув от боли, отлетела на несколько шагов назад.
Из глаз вновь ручьями потекли слезы. Ходящая с ужасом посмотрела на свою руку, ожидая увидеть страшный ожог и обугленную плоть, но кожа оказалась чистой. Ни одного красного пятнышка. Ни одного волдыря. А скорпионий хвост вновь был таким же, как обычно, — черным и холодным на ощупь.
Девушка увидела, что топор лежит в пяти ярдах от нее. Она не потеряла желания совершить задуманное и упрямо шагнула к нему опять, но тут же взвыла от боли в руке.
Альгу вновь отбросило назад. Не сильно, но вполне достаточно для того, чтобы расстояние между ней и опасным предметом увеличилось. Зарычав, она поползла к своей цели… и на несколько мгновений потеряла сознание.
В глазах плыли темные круги, невесть когда прокушенные губы болели, но девушка вновь предприняла попытку добраться до топора. И вновь лишилась чувств. На этот раз надолго.
Солнечный луч, теплый и ласковый, падал ей на лицо, словно благословение Мелота. Зашуршало сено под чьими-то ногами, и веки девушки дрогнули. Она, открыв глаза, приподнялась, опираясь на локти.
— Ты все так же неугомонна, — поприветствовала ее Грита, ставя на землю таз с водой и поднимая топор. — Неужели надеялась, что господин Ка не подумал о подобном варианте? Браслет прекрасно читает твои мысли и знает, что ты хочешь сделать. Скорпион не позволит этому случиться. Игла!
В дверях появился наемник. Колдунья бросила ему топор и недовольно сказала:
— Кажется, я просила проверить сарай, прежде чем она сюда попадет? Совсем обленился, придурок!
Тот попытался оправдаться, но Грита лишь раздраженным жестом приказала ему выйти.
— Ты очень храбрая девочка, Ходящая, — между тем продолжила женщина, разглядев в сене обломок шила и спрятав его в поясную сумку. — Не всякий мужчина решится отрубить себе руку. Умойся. Ты выглядишь жалко. Сейчас я принесу тебе новую одежду. Эти обноски способны напугать даже мортов.
Колдунья ушла, и Альга сделала то, что ей приказали. Сполоснув лицо едва теплой водой, она взглянула на свое отражение, затем на руку, которую еще недавно хотела отрубить, и ее окатило холодным ужасом. Вчера она едва не совершила непоправимое. Сейчас от одной мысли о том, что могло случиться, ей становилось плохо. Где был ее разум?
Вернулась Грита, принесла чистую одежду — простое, домотканое светло-коричневое платье и белый передник.
— Переоденься. Живее.
Она осталась, и Альге пришлось менять одежду под равнодушным взором черноволосой колдуньи. Платье оказалось немного узким в груди, но с этим ничего нельзя было поделать, и Ходящая решила не обращать внимания. Фартук она проигнорировала, оставив лежать на сене. Туфельки пришлись впору.
Ей вновь связали руки, и опять началось бесконечное путешествие. По дороге все так же шла растянувшаяся на десяток лиг армия, и отряду все время приходилось обгонять пеших воинов. На пути им еще несколько раз встречались сожженные деревни и городки. Дважды Альге доводилось проезжать через поля сражений, но они были гораздо меньше, чем то, на берегу реки.
Здесь были пленные, помогавшие набаторцам, назначенным в похоронные бригады, рыть ямы и грузить мертвецов на обозы. Глядя на это, у Ходящей сжималось сердце. Ей становилось страшно — впереди, перед Корунном, находятся куда более крупные города, и их участи нельзя позавидовать.
К вечеру они достигли границ провинции, а на следующий день Альга вновь увидела, что небо на севере черным-черно. Девушка подумала: впереди их опять ждут пожары. Но ошиблась — медленно и неотвратимо надвигалась гроза.
