- 'Грета' не берет пассажиров, — покачал головой я.
— Я щедро заплачу, — не унималась воровка.
— Чем? — усмехнулся я. — Тем серебром и самоцветами, что были у тебя в заплечном мешке? Так они уже и так мои. Или, может быть, ты мне предложишь себя?
— А что, неужели ты согласишься? — удивленно приподняла бровь девчонка.
Даже сейчас, грязная и побитая, Нефрит была хороша… Даш!!! Эта тварь опять играет со мной!
— Кажется, мы хотели поговорить о моих родителях?..
— Может, ты хотел сказать, о вампирах?
Я метнулся к воровке, но эта бестия ловко перекувырнулась и оказалась по другую сторону стола, на котором недавно сидела.
— Что тебе известно?! Говори!
— Только то, что ты лишь наполовину человек, а на вторую — вампир!
Да, девочка, ты права и я наполовину вампир! И какой-то жалкий стол тебе не поможет!
Я с легкостью отшвырнул массивный пыточный стол в сторону, и вот я уже опять сжимаю тонкую шейку воровки в своём кулаке. Щерюсь в улыбке, дабы эта тварь оценила длину моих клыков.
У вэров клыки намного длиннее и, помню, по этому поводу я в детстве жутко комплектовал. Но этой грыдине и моих хватит.
Слышу, как всё медленнее бьётся её сердце, как упоительная, восхитительная, теплая кровь пульсирует в жилах… Я, кажется, уже чувствую её запах… вкус…
Заглядываю ей в глаза. Странно. Страха нет… Только удивление и обреченность. Девчонка даже не двигается, не трепыхается… или уже не может? Чуть ослабляю хватку.
— Если… я умру… об этом узнают… все…
Что я делаю?!!
Отпускаю её горло и отхожу в сторону.
Выдох-вдох-выдох… Давно я так не срывался, не давал воли своей звериной сущности. Проклятая кровь!.. Будь проклята моя кровь!!!
Воровка сползла на пол и тяжело дышит, а на её шее явственно отпечатался след моей пятерни.
Я думал, что уже давно забыл, что такое жажда. Когда я последний раз пил кровь? Лет десять назад или около того… И то не по желанию, а по необходимости! А сейчас… Я чуть не сорвался, чуть опять не превратился в чудовище!.. Это всё она, ранкова тварь!
Резко обернулся к девчонке.
— Кто ещё знает?
— Пока никто, — Нефрит говорила с трудом, видимо, я ей всё-таки слишком сильно сдавил горло, — но если я не окажусь в Вольгороде, то узнают многие: городской совет, Посредник, думаю, что особенно эта информация заинтересует эльфов.
— Причем здесь Вольгород?
— Я написала несколько писем, оставила их у одного старого друга. В Вольгороде я должна буду передать послание ему через одного из торговцев. Если он не получит от меня весточки в течение двух месяцев или послание ему передаст не тот человек, то о твоей тайне узнают все.
Я опустился перед Нефрит на корточки.
— И что же, милая моя, помешает мне заставить тебя назвать имя этого 'старого друга'?
Девица безразлично пожала плечами.
— Бей, пытай… можешь даже выпить всю мою кровь или ещё каким образом убить меня… Мне нечего терять. Или я завтра ночью покину этот город, или умру.
— Ты, девочка, просто не представляешь, что бывает такая боль, которой просто невозможно сопротивляться…
— Ну что ж… попробуй. Возможно, ты даже получишь ответы на некоторые свои вопросы… через несколько дней.
— Почему ты так уверена в себе?
Нефрит грустно улыбнулась.
— У меня был очень хороший учитель — Серый Охотник. Слышал о таком? — я кивнул. — Он многому меня научил. В том числе и терпеть… боль.
— И я должен верить тебе?
— Проверь. Если ещё не убедился.
Серого Охотника я знал, как и то, что он некоторое, довольно долгое время жил в Таннисе. И у него тут действительно мог быть ученик… Но эта девчонка?! Хотя, не могу не признать, знает и умеет она действительно многое.
— Но сама ты Охотником так и не стала?
— Нет… Серый пропал, а я выбрала более легкий путь.
— Значит, обучение всё-таки не закончила…
— Почему? Всего лишь не успела сдать последний экзамен… Но с'кааши у меня есть. Если не веришь, спроси у своих людей.
С'кааши… Эльфийское ритуальное и дуэльное оружие, мало кто из людей осмеливается им владеть. Да, есть жадные торговцы, для которых возможная прибыль от продажи сердолловых клинков перевешивает риск, и безумные коллекционеры… Но только Охотники используют с'кааши как оружие. И вручают они эти клинки своим ученикам только после того, как те сдадут последний, самый трудный экзамен. После того, как убьют своего первого, а для многих и единственного, эльфа. Так что или Нефрит врет, или Серый отошел от этого правила, или… За свою нечеловечески длинную жизнь я собрал множество информации, в том числе и об Охотниках. Но могу ли я сказать, что действительно что-то знаю про этот клан безумных фанатиков?
А на клинки Ночной гостьи всё же нужно будет обязательно взглянуть, вдруг это действительно с'кааши.
— От чего же ты бежишь? Чего так боишься?
— Посредник. Я провалила тот заказ, да так, что нет ни малейшего шанса всё исправить. У меня осталось два дня, а потом меня казнят. Так что ты — мой единственный выход.
Как всё коротко и лаконично.
— Хмм… Посредник, конечно же, приставил к тебе людей, так что с караваном ты никак не могла уйти, — задумчиво протянул я. — А в одиночку, даже если из города выберешься, то до Вольгорода вряд ли дойдешь. Так?
— Да, — кивнула Нефрит, — помоги мне попасть в Вольгород и, клянусь, о твоей тайне никто и никогда не узнает.
Я усмехнулся. Встал, прошелся по пыточной.
Тайна. Моя тайна — моё происхождение. Когда-то давным-давно я был так глуп, что доверился человеку, и даже не одному. Я наивно думал, что меня поймут, поддержат и что больше не буду так одинок.
Но я ошибся.
Опять. Впрочем, как всегда.
— Как ты вообще об этом узнала?
— Джаред, у меня тоже есть свои секреты.
— Разумеется, ты мне не скажешь? — это уже не вопрос, а скорее констатация факта.
— Разумеется, — в тон мне ответила Нефрит.
Что же мне делать?.. До отплытия чуть больше двадцати часов, и этого времени вполне может хватить, чтобы вытащить из Ночной гостьи информацию, особенно если прибегнуть сразу к радикальным мерам. Всё равно потом воровку придется убрать, так как ни отпустить, ни оставить при себе я её уже не смогу.
Великий Прародитель, как мало времени и как много дел, а я ведь даже разговор с этой девкой доверить никому не могу. Разговор… Одно дело прижигать раскаленным железом шваль из банды Сеньки Вольного, а другое — красивую девушку, будь она хоть трижды ранкова тварь! И ведь она не боится, не плачет, не умоляет, а просто тихонько сидит на полу у стены и смиренно ждет моего решения.
