Я услышал за спиной знакомые шаги Кариана.
— Иногда ты выглядишь ужасно грустным, Вард, — дружелюбно заметил он, расположившись рядом со мной. — Тебя беспокоит участь Дараха?
Я задумчиво кивнул.
— Временами на душе у меня становится отвратительно. Но Дарах заслужил наказание за то, что отобрал у меня Хурог.
— Ты обожаешь свой замок, — протяжно произнес Кариан, устремив взор куда-то вдаль. — Мне это нравится. Может, расскажешь мне о нем еще что-нибудь интересное? Откроешь какие-нибудь секреты?
Он сказал об этом как будто между прочим, словно из желания скоротать за беседой утомительные часы долгого путешествия.
Но я прекрасно понял, что ему нужно. Все, что его интересовало, сводилось к магии. И он пытался выудить из меня как можно больше информации.
Я пожал плечами.
— Когда-то в Хуроге хранились несметные богатства гномов. В тяжелую годину мой дед многое распродал: четыре комплекта доспехов, украшения из драгоценных камней, все магические предметы, дорогостоящие ткани. Но, согласно документам, хранящимся в замке, там осталось много изделий из золота и серебра. Я не знаю, где они лежат, но собираюсь это выяснить как можно быстрее. Думаю, в этом мне поможет Орег. Наверное, Бастилла вам рассказывала о нем.
Кариан кивнул.
— Я планирую продать часть серебра и закупить на вырученные деньги овец. Мне кажется, именно разведение овец приведет Хурог к процветанию.
Он все еще ждал, что услышит от меня что-нибудь важное, а я, понимая это, продолжал самозабвенно разглагольствовать совсем о другом.
— Мой дед и отец делали ставку на лошадей, но это не принесло им успеха. Все дело в том, что коней раскупают лишь в том случае, если они хорошо обучены. А на обучение требуются годы и немалый труд. На мой взгляд, гораздо прибыльнее заниматься овцами. Я сгораю от нетерпения увидеть однажды, что мой народ вновь зажил счастливой достойной жизнью, как было давным-давно…
Лицо Кариана постепенно принимало скучающее выражение. Наверное, моя болтовня уже действовала ему на нервы.
Я сидел в своей каюте на сундуке и смотрел на внезапно появившегося передо мной Орега. Я чувствовал, что должен наконец помириться с ним. Во-первых, этого требовала моя душа. Во-вторых, следовало поговорить о наших дальнейших действиях.
— Я знаю, как сильно ты хочешь спасти кости дракона, Орег. Но это представляется мне невозможным…
— Она была потрясающе красивой, — печально произнес Орег. — Золотисто-розовой. А голос у нее звучал как серебряный ручей… Селег убил ее, побоявшись потерять Хурог. Решил, что полученная от нее магия поможет ему защититься от покушений на замок кого бы то ни было. И тем самым наслал проклятие на несколько поколений вашего рода. Он был наделен невиданными магическими способностями. После него в вашей семье не рождалось колдунов. До тебя.
Я нахмурился.
— Подожди… Ты намекаешь на то, что убийство драконихи каким-то образом повлияло на Хурог?
Орег кивнул.
— Не поэтому ли из наших краев ушли гномы? А земли, некогда приносившие хорошие урожаи, сильно оскудели? — Я сделал паузу, напряженно размышляя. — Может, мы до сих пор страдаем от последствий содеянного Селегом? Моя мать наполовину лишилась рассудка…
Мне вспомнились те далекие времена, когда мама была веселой и жизнерадостной, и то, как с каждым годом пребывания в Хуроге она становилась все более странной.
— Отец отличался крайней жестокостью… Сиарра нема, а Тостен способен совершить самоубийство…
По моей спине побежали мурашки.
— А ты лишился колдовских способностей, — тихо добавил Орег.
Я вскочил на ноги и принялся нервно расхаживать по полу. Во мне кипела ярость. Как так вышло, что человек, повинный во всех наших бедах, на протяжении стольких лет был моим кумиром, размышлял я, задыхаясь от злости.
Злоба слепит и затормаживает работу мозга, — всплыли в моей памяти слова Стейлы. Я сделал глубокий вдох и выдох и попытался успокоиться.
Перед моими глазами неожиданно возник Эстиан такой, каким мы видели его из разрушенного храма в Меноге — с пустынными окраинами. Пришедшая в голову мысль заставила меня содрогнуться от ужаса.
— А ведь страдает не только Хурог… но и другие земли. Неужели его отравленная магия распространяется на столь большое расстояние?
Орег тяжело вздохнул и кивнул.
— Мы должны что-нибудь предпринять, — решительно заявил я.
— Что, Вард? — Орег устало посмотрел мне прямо в глаза. — В Хуроге слишком мало людей, чтобы противостоять столь многочисленному противнику.
Он притих.
— Скажи мне, Орег, ты действительно веришь в то, что я способен убить своего дядьку? — с чувством спросил я.
По его лицу скользнула странная тень, и в первый момент я даже испугался. Он долго размышлял о чем-то, а когда наконец ответил, я почувствовал облегчение.
— Я знаю, что ты в любом случае все сделаешь правильно.
Орег раскачивался в гамаке, безмятежно уставившись в потолок.
— Говорят, мы прибудем в Тирфаннинг уже завтра, — сказал я. — Возможно, рано утром. Думаю, ты должен появиться там за некоторое время до прихода кораблей Кариана в порт.
— Что?.. — спросил Орег, переводя на меня рассеянный взгляд, будто вовсе не слышал моих слов.
Я почувствовал легкий приступ раздражения, встал со стула и стал нервно ходить по полу.
— Я сказал, что ты должен перенестись в Тирфаннинг заранее!
— Только не волнуйся так, Вард, — успокаивающе произнес Орег. — Я все понял: моя задача — сообщить людям Тирфаннинга о прибытии ворсагцев. Сказать, чтобы они покинули город до тех пор, пока враг не уйдет из него. Правильно?
— Правильно, — буркнул я.
— Как только ты появишься в Тирфаннинге, мы вместе отправимся в Хурог, чтобы предупредить об опасности Дараха. Так мы с тобой договаривались? — спросил Орег.
— Так.
Я не понимал, что с ним происходит. Чем ближе мы подплывали к берегу, тем спокойнее и умиротвореннее он становился. Несмотря на то что ни ему, ни мне не пришло в голову ни одной мысли по поводу спасения костей дракона. Все, что мы могли сделать, — так это попасть в Хурог раньше, чем ворсагцы, и увести из него всех людей.
Со мной тоже творилось нечто непонятное. В отличие от Орега по мере приближения к северным землям я чувствовал себя все более неуютно. Меня все чаще одолевали страхи и сомнения. Я по нескольку раз в день задумывался о том, не допускаю ли какой-то страшной ошибки.
Была ночь. В нашей каюте горела масляная лампа.
