Он все с той же неспешностью подступил к лауу, и, опустившись перед ним на колени, склонив голову, воззрился в лицо Дарьи, края прорезей на его хоботке шевельнулись, и тотчас послышалось напевное слово: «Спать!», сказанное по-велесвановски.
Посему верхние веки, кои у ссасуа были не белыми, как у иных велесвановцев, а розовые сами собой сомкнулись, и перед ними проступила неясная поверхность прозрачной крыши. Небесный купол Велесван приобрел серо-фиолетовый оттенок, сокрыв под собой звезды, соседние планеты и плюхнул сверху крупные, лениво летящие капли дождя, медленно расходящиеся в виде круга по гладкости полотна кварцевого стекла.
А минутой спустя перед глазами Даши, сокрывшимися и под второй парой век, неожиданно появилась в клейких, тягучих парах насыщенно оранжевая туманность, наполненная скоплениями газов, плазмы, пыли. Имеющая форму выпуклого кольца, оранжевая туманность внутри представляла собой волокнистую структуру, в виде отдельных вытянутых струй, спиралей и значительно более мелких глобул, в основном темно-синего или черного, глянцевитого сияния. Впрочем, она концентрировала на себя внимание видом огромного глаза какого-то создания, к коему применимо было сравнение гигантский, колоссальный. Его плоская форма со вздетыми, значительно вытянутыми уголками, вывернутыми и подвижными складки вокруг глаз, без ресниц и устья желёз, с розовой тонкой полосой проходящей по самому краю, насыщенно лиловой радужкой и овально-растянутым синим зрачком, внезапно вызвали чувство тоски.
Тоски. Боли. Безысходности.
Чувство острой потери. Того, что может и хотелось бы вернуть, но было невозможно.
Невозможно, вследствие движения, хода самой жизни, существования всего это Мира, в понимание Мироздания, Вселенной, Космоса.
Для себя Даша решила теперь принимать всю фантасмагорию, чтобы, непременным образом, разобраться и по поводу сына, и по поводу себя. Однако, Арун Гиридхари, точно уловив данное желание, а может, уловив его в рассказе ссасуа об увиденной во сне оранжевой туманности и находящемся в нем огромном глазу какого-то создания (поведанному на следующий день), решил по-другому. И теперь с большим вниманием наблюдал за юным авгуром, никоим образом, не допуская прихода фантасмагории, обрубая ее течение в начальной точке. Заставляя Дарью почасту дышать через рот, окружая заботой, уменьшая количество занятий. Он опять же зачастую сворачивал всякие разговоры об увиденном в фантасмагории, ведая, что последнее приводило Дашу к мыслям о сыне, чего негуснегести сейчас и старался избежать.
Впрочем, Арун Гиридхари, дабы ссасуа не переспрашивал, пояснил, что возникающий фрагмент фантасмагории не изменяют. Потому как в таком случае изменится и само грядущее, а происходящее в нем всего-навсего постараются избежать. И в отношении дайме асгауцев, Хититами Сет отправит на встречу с верховным правителем звероящеров вместо себя макет. Искусственно созданное подобие дайме асгауцев, повторяющее общие его параметры, личностные и физические характеристики, будет заказан у тарховичей. Ибо именно эта раса зачастую творила нечто подобное клонам. И в таком случае будет сохранено, как само будущее без изменения, так и дайме асгауцев от гибели.
После той достаточно мощной фантасмагории о Хититаме Сете, Даша чувствовала слабость в течение последующих трех дней, а ассаруа ровно на этот срок отложил сами занятия, и прогулки по слободе, оставив только отдых в саду и редкие беседы с ним. По прошествии отведенных на выздоровление суток, Арун Гиридхари стал заниматься с юным авгуром дополнительно дыхательными и физическими упражнениями, направленными на скорейшее восстановление самого состояния и сворачивание точки начала фантасмагории, называемые дуалауа. Перед самими занятиями пояснив, что к дуалауа ссасуа приступает после имянаречения, которому предшествует полное освоение языка велесвановцев.
В случае с Дарьей, Аруну Гиридхари пришлось начать их раньше положенного срока, дабы последствия пропущенной фантасмагории не мешали правильному развитию всего организма, которое как следствие остается от судорог, головной боли, и утраты необходимой слизи выделяемой клетками кожи.
Дуалауа, чем-то напоминала Даше земную хатха-йогу. Совокупность физических средств воздействия на организм, к которым относили солнечники не только диету, очистительную практику для организма, но и дыхание, определенные позы тела, рук, словом, все то, чего они достигали путем занятий, упражнений и растяжки. И хотя юный авгур (будучи тем самым солнечником) никогда хатха-йогой не занимался, лишь читал о ней, почему-то чудилось кто-то у кого-то сие «слизал» и, определенно, в том не участвовал Арун Гиридхари, и являющийся создателем на Велесван дуалауа.
Все упражнения в дуалауа проводились в позе лотоса, имеющей свое величание в велесвановском языке и переводимое на перундьаговский как пуспа. Данную позу в основном и принимали велесвановцы, очень редко позволяющие себе сидеть с вытянутыми вперед ногами, на корточках или с поджатыми под себя. При дуалауа упражнялись в основном спина, шея, плечи и руки. По большей частью круговые движения суставов или удивительное для восприятие вибрирование мышц в руках и на спине, происходили при строгой неподвижности головы. Точно находящийся внутри черепной коробки диэнцефалон статично фиксировал по оси позвоночный столб, выдавая указания тем или иным мышцам спины, рук или суставам прийти в движение. Настройка диэнцефалона на данную работу, к удивлению Даши и Аруна Гиридхари, оказалась для нее простейшим действием. И того, чего иные велесвановцы добивались колоходами, юный авгур достиг в одно занятие. С легкостью отдав собственное тело в правление диэнцефалона, и лишь собственным сознанием направляя его ход на выполнение тех или иных движений. Подтвердив ранее сказанное ей Девдасом, что велесвановцы в состоянии поддерживать связь между сознание и диэнцефалоном, направляя в него необходимые установки. И тем все, также ассоциируя сознание с душой солнечника, которая управляла телом. В понимание велесвановцев сознание было особым живым организмом в его теле, как бы замыкающем между собой сердца в грудной клетке. Именно сознание указывало, спускало те или иные установки на диэнцефалон, который в своем случае руководил самим организмом. Такое мироустройство велесвановца делало его тройственным в структурном построение, одновременно, находящемся в строгом взаимодействие. Само понимание сознания для Даши, однако, осталось не до конца раскрыто, словно указывая на ее поколь неготовность понимать многие вещи, а может только на то, что это восприятие, как и объяснения, возможны только на велесвановском языке.
