На приказ нашего Генерала "не стрелять", десантура ответила по-простому и посоветовала ему решить с "дедом" этот базар. Я уже было поднимался с места, чтобы переговорить с сержантом, но мысль, промелькнувшая в голове, подсказала, что этого делать не стоит. Тогда я заглянул под сидение и за хвост вытащил капитана Т.Т. Трезорова, притулившегося у теплой автобусной печки, и четко поставленным пинком ноги по зад выкинул десантного "авторитета" на улицу, исполнять приказ нашего Генерала.
Не знаю, не очень вникал в подробности разговора капитана Т.Т. Трезорова с десантурой, но автобус тихо отъехал от здания аэропорта, стрельбы не было.
А в пакетике было три миллиона наших рублей.
Утром следующего дня мы улетали домой для продолжения службы в гарнизоне на Дальнем Востоке, который принял нас, как сыновей, долго блудивших на стороне.
Не успев ступить с трапа Белояр тут же убежал искать буфетчицу Анфису, чтобы поделиться с ней новейшим рецептом приготовления горохового супа, очень популярного в "дружественной" стране.
Капитан Т.Т. Трезоров, чей утренний завтрак состоял из полупроваренного геркулеса, с горя умчался на охоту за кроликом в родную тундру.
Наш Генерал с утра не выходил из своего кабинета, ожидая расшифровки только что прибывшего первым отделом послания опаловых глаз к мужу.
В шифровке говорилось: "Люблю, целую. Скоро буду с тобой. Пенни". Полное имя опаловых глаз — моей супруги звучало следующим образом: Пенелопа Ирен Рокфеллер, по крайней мере, именно так она расписалась в брачном свидетельстве. Ее родственнички попытались нас заставить подписать еще и брачный контракт, где хотели ограничить меня, ее супруга, какими-то двадцатью пятью процентами, но, когда прозвучало мое заявление "или все, или ничего", оно заставило их сильно заскучать. Я ничего не понял в этих процентах, а опаловым глазам ужасно понравилось мое наглое заявление, потому что, как она призналась в этом сама, сама не любила мелочиться, а если нужно было брать, то брать стоило все и сразу.
Так вот наш Генерал, прекрасно понимая, что это послание адресовано его подчиненному, решил попридержать его, чтобы выяснить, почему по закрытым служебным каналам поступают подобные любовные записки. Когда же по этим каналам возникала необходимость отправить служебное донесение или секретный рапорт, то обычно этот канал выплевывал обратно эти послания или же принимал их без гарантии доставки к адресату. Через пару дней приходили сообщения, что "данный файловый документ не может быть доставлен" или же "адрес указан некорректно". В общем и целом наш Генерал подобные вещи воспринимал, как личное оскорбление и не останавливался ни перед чем, пока не отыскивал корень зла. Вот он и проводил свое служебное время в поисках этого корня зла.
Я знал, что еще денька два-три он провозится, пытаясь расшифровать значение слова "Пенни", когда он знал абсолютно точно, что настоящее имя этой женщины — опаловые глаза, а потом придет и вручит мне шифрограмму, сохраняя при этом вид мартовского кота, случайно столкнувшегося во дворе с капитаном Т.Т. Трезоровым. Поэтому я не обиделся на Генерала за эту задержку, но голова моя трещала и готова была лопнуть от мысли, когда же я опять увижу эти родные глаза. К нам, в эту глушь почта доставлялась истребителями и транспортниками ВКС, ничто другое не могло прорваться через бескрайнюю тундру.
Почему я особенно не беспокоился об этой телеграмме и терпеливо ждал ее получение, то еще накануне наш шифровальщик перезвонил мне и прочитал ее текст, а Генералу мы оставили удовольствие заняться любимым начальством делом — засунуть свой нос в дела подчиненных.
Во всем остальном моя с Белояром жизнь в этом дальнем гарнизоне после загранкомандировки ничем не изменилась.
Правда, мы очень сожалели о том, что наши толстенькие блинчики так и остались бесхозными в "дружественной" стране. Мы успели привыкнуть и полюбить эти машины за их кажущеюся неуклюжесть. Еще немного повозиться бы с ними, да установить на них мощный гиперпространственные двигатели и на свет родились бы новые истребители-перехватчики, которые могли бы хорошо работать, как в атмосфере, так и в космосе. Но забрать их с собой не имели право, так как они принадлежали другому государству. При отлете с базы, Генерал даже потребовал, чтобы мы постоянно находились на его глазах и не совершили угона так полюбившихся нам машин.
В течение пары дней мы с Ирреком, в последнюю минуту я сумел перекинуть его в локальную сеть нашего гарнизона, внесли апробированные изменения в наши старенькие Х45. Эти истребители были всем хороши, только движок для полетов в атмосфере планеты оказался слабоват, а гипердвигатель так и ни разу не использовался, за исключением одного случая. Но летать и драться можно было и на этих истребителях.
Пока гарнизон ожидал поступление новых истребителей, нам с Белояром пришлось пару раз вылететь на перехват нарушителей границы. В первый раз, такими нарушителями оказалась стая диких гусей, которые заблудились в миграционном перелете и пару раз пересекли государственную границу. А во второй раз, нарушителями оказались наши старые друзья из "дружественной" нам страны, которые сознательно пересекли границу, чтобы вызвать нас на встречу и без свидетелей решить ряд спорных вопросов, возникших при патрулировании их и нашей границы.
Переговоры прошли на удивление удачно и высокие договаривающиеся стороны условились о том, когда, где и при каких условиях можно было или нельзя пересекать воздушную границу. К примеру, наша сторона высоко ценила рыбную ловлю на морского тунца, а другая сторона — охоту на белых медведей за полярным кругом. Мы договорились о проведении одного в полтора-два месяца воздушного тренировочного боя между нашими пилотами, чтобы повысить профессиональную подготовку летного состава и индивидуальное мастерство пилотов истребителей. Правила ведения таких боев предусматривали, что в случае троекратной победы какой-либо одной стороны, на поединок вызывались признанные летные авторитеты сторон, типа — нас с Белояром, чтобы избежать дискриминации сторон. В принципе, каких-либо особых изменений в соглашениях не произошло, стороны и ранее придерживались аналогичных договоренностей. Но приятно было сознавать, что противная сторона подняла наш с Белояром рейтинг до "АА" — "авторитетного аса".
Обе стороны с особым вниманием следили за появлением настоящих нарушителей границ, которые свои полеты превращали в шпионские предприятия и своими действиями наносили ущерб обеим государств.
