— Сторговать пантеру обратно дроу в обмен на меч?
Эффрон кивнул.
— Херцго Алегни уже выслал своих охотников за клинком, — пояснила Мираж.
Снова Эффрон кивнул, так как он знал об отбытии Алегни в Лес Невервинтер с отрядом шадовар. Однако он тоже не был в этом заинтересован. Алегни накануне сказал ему, что они только что взяли след. Херцго Алегни не был глупцом, и после поражения, которое он понес на своем вожделенном мосту, а также испытав разочарование от предательства Артемиса Энтрери, он не скоро будет так же рисковать в том, что касается Далии и ее отряда — по крайней мере, пока не завладеет Когтем Харона. Несколько человек, включая Дрейго Проворного, предупредили Алегни, что оружие вряд ли скоро простит ему его неудачу и даже может перейти на сторону Артемиса Энтрери против него.
Может ли Коготь контролировать Алегни тем же способом, каким он изводил человека, известного как Баррабус Серый?
Мысль не показалась Эффрону забавной, как он того ожидал, и колдун быстро оттолкнул ее прочь, возвращая свой взор в текущее время и место.
— Друзья дроу могут не оценить подобный обмен, особенно бывший раб лорда Алегни, — заметила Мираж.
— Если бы я думал, что они согласятся, я бы пошел к ним сам, — ответил Эффрон. — Ты достаточно умна, чтобы найти способ и убраться оттуда, если это понадобится.
Мираж, или, по крайней мере, ее изображение, казалось заинтригованной. Эффрон и остальные всегда думали, что текущие выражения и позы иллюзии соответствовали хозяйке, хотя, разумеется, никто точно этого не знал. Прошло много времени, пока она обдумывала информацию, а затем сказала:
— Одна тысяча золотых, если я вернусь с мечом.
— Дрейго Проворный… — начал отвечать Эффрон.
— Пять сотен от него и пять сотен от Херцго Алегни, — прервала его Мираж. — Эта драгоценность все же для него, разве нет?
Эффрон не моргал.
— Или ты думал, что эта разница от него для тебя? — хитро спросила Мираж.
— У меня нет тяги к монетам.
— Тогда ты и вправду глупец.
— Пусть будет так.
— Пусть будет так? Что ты дурак, или что ты согласен на мои условия?
— Одна тысяча золотых.
— И пятьсот, если я вернусь без него, за мои хлопоты.
— Нет.
Изображение Миража стало расплывчатым.
— Сто, — быстро сказал Эффрон, усердно, но тщетно, пытаясь изгнать отчаяние прочь из своего голоса. — Если ты вернешься с пантерой.
Изображение Миража вновь появилось.
— Если ты потеряешь пантеру, но не возвратишь меч, тогда ты получишь не золото, а гнев Дрейго Проворного.
— А если принесу обратно и то, и другое? — спросила она.
— Гнев Дрейго Проворного, которому не нужен конфликт с этим или любым другим дроу, — сказал Эффрон. — Соверши сделку.
— Ах, вездесущий гнев Дрейго Проворного, — сказала Мираж. — Кажется, ты добавил порцию опасности в сделку, — ее изображение неожиданно выхватило клетку из рук Эффрона, но она не появилась в руке изображения, а просто исчезла. — Как тогда я могу сказать «нет»?
Эффрон кивнул и наблюдал за вновь исчезающим в никуда изображением, после чего осознал, что остался один.
Он собрал свои мысли, всегда разбросанные после подобных сделок с этим раздражающим созданием, и удалился, надеясь, что Херцго Алегни не завладеет мечом первым.
Благодаря Эффрону, Коготь Харона был не призом. Он достанет и использует его для помощи Херцго Алегни в достижении настоящей победы, которую он и воин-тифлинг жаждали больше всего: Леди Далия, беспомощная перед ними, опозоренная, ответит за свои преступления.
Дриззт До’Урден сидел на изгибе толстой ветки, прижавшись вплотную к стволу огромного дерева, пытаясь стать как можно незаметнее. Он обернул свой изорванный зелёный плащ вокруг себя настолько туго, насколько это было возможно, и сделал себе заметку, что надо будет сменить это одеяние как можно скорее, возможно, на какой— Нибудь эльфийский плащ или другой пивафви дроу, если он найдет способ достать такой.
Эти мысли увели его в прошлое к моменту, когда он в последний раз видел Джарлаксла, когда дроу прыгнул с края пропасти исконного за Атрогейтом, чтобы быть уничтоженным последующим извержением богоподобного чудовища.
Дриззт закрыл глаза и заставил себя забыть об этом. Слишком много вопросов сопровождали мысли о Джарлаксле, как и об Энтрери. Слишком много противоречий и слишком много оправданий. Мир был намного проще в черно-белых цветах, и эти двое, особенно и в большей степени Джарлаксл, внесли области тени во взгляды Дриззта на мир, каким он должен быть.
Как и Далия.
Под насестом Дриззта Энтрери и Далия занимались своими делами, изображая, словно они вместе разбивали лагерь на ночь. Двигались они неохотно, с трудом играя свои роли, уж слишком медленно тянулось время.
Наконец Дриззт заметил какое-то движение в тенях на небольшом расстоянии за их спинами.
Нет, не движение в тенях, осознал он, а движение теней. Предупреждение Аруники о нетерезах и их фанатичном помешательстве на артефактах четко всплыло в его памяти.
Дроу издал легкий свист, серию высоких и длинных нот, наподобие песни крапивника, предварительно согласованный сигнал. И Энтрери, и Далия посмотрели вверх в его направлении, и, опасаясь, что шадовары могут быть слишком близко и заметят любой взмах рукой, он свистнул еще раз для подтверждения.
Пока двое возвращались назад к обустройству лагеря, действуя как можно более правдоподобно и решительно на этот раз, Дриззт бесшумно приготовил Искатель Сердец и положил магический колчан на сеть из веток, чтобы легче было тянуться до него. Ещё до того, как первая стрела легла на тетиву, дроу еще раз различил продвигающиеся очертания, отметив по крайней мере трех серокожих преследователей.
Их решительные и искусные движения сказали тёмному эльфу, что о его компаньонах им точно известно.
Дриззт свистнул еще раз, на этот раз длиной серией песен крапивника, чтобы сообщить свое новое наблюдение, и закончил тремя короткими чириканьями, чтобы дать знать остальным число врагов.
Он издал четвертый короткий свист, затем пятый и шестой, когда больше шадовар, или, по крайней мере, когда больше движений, указывавших на приближение шадовар, стали видимыми для него.
Дроу облизнул губы, его глаза пристально всматривались. Если эти враги намереваются атаковать издалека магией или снарядами, тогда он успеет только дать предупреждение и только призывающее к защите Энтрери и Далию.
За спинами приближавшихся шейдов и за магическими вратами, которые привели их в это место, расхаживал с тревогой в душе Херцго Алегни. Ему очень хотелось возглавить этот отряд, но он еще не полностью восстановился от поражения на мосту. Тифлинг не мог поднять левую руку, и не знал знахаря с силой, способной восстановить его правый глаз. Теперь он носил глазную повязку поверх изуродованной глазницы.
